Константин Воронин - ... со вздохом на устах...
- Ладно,- махнул рукой шериф,- пойдем.
Джо остался в номере, а мы с шерифом, выйдя из гостиницы, прошли по улице мимо двух домов и вошли в аптеку. От других строений ее отличала небольшая витрина, где были выставлены муляжи аптекарских товаров. Когда открыли дверь, в глубине дома звякнул колокольчик и тотчас у прилавка появился аптекарь в сюртуке и в пенсне.
- Здравствуйте, шериф. Чем могу служить?
- Дело вот в чем, Соломон, ты ведь русский?
- Я не русский, но я жил в России,- ответил Соломон, чьи пейсы говорили о его национальности.
- Тогда, здравствуйте, многоуважаемый,- сказал я ему по-русски. - Торгуете, значит, порошочками и клистирными трубками? Ну, и как торговля?
- Благодарю вас. Неплохо. Много лучше, чем в Житомире,- отозвался еврей на русском языке.
- Что скажешь, Соломон, этот парень - русский?
- Очень может быть. Разговаривает по-русски без акцента.
Шериф смерил меня взглядом с головы до ног.
- Одет ты как-то странно.
- Мы в Америку через Китай добирались. Это китайская одежда.
- Что скажешь, Соломон? Ты у нас здесь самый умный.
Слово "умный" было произнесено не без издевки. И это Соломона, похоже, задело. Что сработало на меня, в итоге. Аптекарь важно подтвердил:
- Да, видел я в Бостоне китайцев. Так же одеваются.
- Тогда спасибо, Соломон. Это всё, что мне требовалось.
Выйдя на улицу, шериф спросил:
- А за каким бесом в наши края?
Это была чудная возможность получить информацию. Если кто хоть что-то знает в этом городке, то это - шериф.
- Да ищем своего соотечественника. Папаша его помер и оставил крупное наследство. А сынок недавно в Америку подался. На днях тут никто у вас не появлялся,- и добавил почтительно,- сэр?
- Нет, давненько у нас новеньких в городе не было,- задумчиво сказал шериф,- уже с месяц, наверное.
- А просто через ваш город (чуть не сказал - городишко) не мог проехать?
- Первый дом от реки - мой. Вас вот я сразу увидел. А с другого конца города - салун. Его тоже не минуешь. Я в салун несколько раз за день захожу, мне бы сказали, если бы кто неизвестный появился. Или даже мимо проехал.
- Спасибо за сведения, сэр. Придется нам продолжать поиски.
- Удачи,- кивнул шериф,- а лошадка-то у тебя - точь в точь, как гнедая Питера Терлейка. Если бы я не знал, что они с Уилкоксом подались в горы за индейским золотом, то подумал бы, что ты у него лошадь украл.
- Ну, мало ли лошадей похожих?..
- Так-то оно так...- протянул шериф,- ладно, ступай. Пойду, в салун загляну...
Вернувшись в гостиницу, посоветовался с Джо, и мы решили поехать к горам. Может быть, там что-то обнаружим.
Хозяину гостиницы объяснили, что к вечеру, может, и вернемся. Тот пожал плечами, мол, за номер заплачено, поступайте, как хотите. Отвязав лошадей, запрыгнули в седла. Когда проезжали мимо дома шерифа, тот вышел на крыльцо и посмотрел нам вслед. Казалось, он жалеет о том, что оба его "писмейкера", висевшие на поясе, остались невостребованными.
У реки дали лошадям немного напиться. Направились в сторону гор, оставляя рощу, где сидел Чанг, справа. Заезжать туда смысла не было, нельзя терять время понапрасну.
Когда до гор оставалось около километра, слева от нас из-за небольшой группы деревьев, возвышавшихся посреди травы, выскочили два всадника. Они мчались во весь опор. Вослед из-за деревьев показался большой отряд верховых. Над ними то и дело взлетали дымки - порох еще не был совсем бездымным.
Когда погоня приблизилась к нам, мы смогли увидеть, что это два индейца пытаются ускакать от кавалеристов в синих мундирах. Индейцы скакали по направлению к горам. Но было видно, что кони их уже измождены долгой скачкой. Один из индейцев - здоровяк, навроде Лимонадного Джо, второй - маленький и худенький. Однако, под здоровяком и конь был покрепче. Потому что конь маленького индейца, сделав еще несколько отчаянных прыжков, стал заваливаться набок. Индеец успел соскочить и, увидев нас, мчащихся на него, натянул лук, с наложенной на тетиву стрелой. Я поднял вверх обе раскрытые ладони, показывая, что оружия в руках нет. Осадив лошадь в десятке шагов от индейца, и, хлопнув по лошадиному крупу, проорал во все горло: "Go, go!".
Не знаю, ведал ли индеец английский язык или понял мой жест. Он рванулся к моей лошади и, птицей взлетев в воздух, оказался позади меня. Я ударил по бокам лошади и она начала набирать скорость. Здоровенный индеец, уже скакавший к нам с поднятым томагавком, увидев, что происходит, стал разворачивать своего коня снова в сторону гор. За время этих наших маневров, преследователи приблизились к нам метров на двести. Захлопали выстрелы и я, как учил меня Чанг, припал к гриве лошади. Рядом знакомо пару раз свистнула пролетевшая мимо свинцовая смерть. Моя лошадь, полная сил, стремительно ускоряла свой бег, несмотря на двойную ношу. Индеец, сидевший позади, обхватил меня руками за пояс, чтобы не свалиться, плотно прильнул к моей спине. Я почувствовал, даже через разделявшую нас одежду, упругость двух прижавшихся к спине выпуклостей. "Черт! Да это - индианка!"
Скакавший неподалеку Лимонадный Джо одной рукой, словно пистолет, вскинул карабин. Значит, преследователи совсем близко, если Джо решил стрелять. Но оглянуться я не мог. Одной рукой вцепившись в луку седла, второй расстегнул молнию на кармане куртки и ухватил ладонью лежавший в кармане гладкий овальный камень.
Горы уже совсем рядом и виден узкий проход между скал. Индеец, скакавший впереди, влетев в ущелье, спрыгнул с коня, который, сделав еще шаг, рухнул замертво. Джо натянул поводья, разворачивая свою лошадь. А я отдал мысленный приказ Повелителю камней* и тоже стал останавливать лошадь. С двух сторон вздымались почти отвесные скалы. А позади нас была каменная гладкая стена высотой двадцать метров и толщиной в пять метров. Я посчитал, что этого достаточно, чтобы надежно отделить нас от погони.
Джо, глядя на стену, замысловато выругался. Сидевшая за моей спиной индианка, ловко спрыгнула с лошади на каменистую землю. Здоровенный индеец, выхватив из-за пояса томагавк, шагнул ко мне. Но Джо, со спокойно-безразличным выражением лица, по-прежнему одной рукой, поднял карабин. Пуля, щелкнув о камень у ног индейца, рикошетом ушла вглубь ущелья.
Я слез с лошади, снял свой винчестер со специального крюка на седле и закинул на ремне за плечо, прикладом вверх. Левой рукой протянул поводья девушке, ладонь правой руки положив себе на сердце. Улыбнулся ей открытой улыбкой. На ее смуглом, широкоскулом лице появилась ответная робкая улыбка. Маленькая рука взяла поводья. Девушка так же, как и я, приложила правую ладонь к, заметно приподнимавшему рубаху, холмику груди.
