Алан Фостер - Сын чародея с гитарой
На глазах у Джон-Тома демоны, не сподобившиеся убежать или имевшие глупость напасть на него, принялись раздуваться, как воздушные шары.
Они полетели вверх, отскакивая сначала от мебели, а потом и от потолка. Когда Джон-Том довел песню до конца, они полопались, точно мыльные пузыри. Талея горестно вздохнула – мало беспорядка в кухне, а теперь еще и это… Не осталось ни одного пришельца, только розовый туман клубился, да в ноздрях щипало от мощного запаха сыра и ржаного хлеба. Когда пальцы Джон-Тома в последнем драматическом аккорде промчались по двойному набору струн, туман поблек и начал рассеиваться. С глубоким вздохом облегчения чаропевец повернулся к жене.
– Ну что ж… Дорогая, тебя не затруднит объяснить, что здесь произошло? – Он слегка сдвинул брови. – Опять экспериментировала с кулинарной магией? Я ведь говорил, не так уж я охоч до жаркого, чтобы ради этого переворачивать тут все вверх дном. Поспешность хороша при ловле блох, а в домоводстве она чревата, знаешь ли.
Талеин палец предостерегающе качнулся перед его носом.
– Джон-Том, нечего мне выговаривать! Я тут совершенно ни при чем.
Она подошла к форточке и попыталась открыть, но запекшаяся кровь приклеила ее намертво. Пришлось рвануть изо всех сил. Остатки розового тумана потянулись в окно, Талея поторопила их, замахав руками.
Сильнейшая вонь тоже потихоньку рассасывалась, оставляя зыбкое напоминание о пикулях в укропном маринаде. Оглядев кухню, Талея едва не расплакалась. Посуда разбита, выпечка, которой отдано столько времени и души, превратилась в крошево, куда ни глянь, жуткая грязища, с мебели звучно капает мерзкая жижа. Но она не заплакала и не закричала, а лишь устало опустилась в углу, где обычно завтракала семья, на стул с чехлом из змеиной кожи.
Джон-Том бережно прислонил нагревшуюся дуару к холодильнику, пятерней откинул назад длинные волосы и сел рядом с растерянной и измученной женой.
– Ладно, стало быть, заклинаниями ты не баловалась. Тогда как ты это объяснишь?
У нее сверкнули глаза.
– Меня спрашиваешь? Ты же у нас великий чаропевец. Что, недоброжелатель завелся? – Она тяжко вздохнула. – Я сейчас убить готова ради чашки чая.
Джон-Том нашел относительно чистую посудину.
– Со льдом или горячего?
– Ой, нет! – поспешила возразить Талея. – Только не это.
Она встала, подошла к плите и обнаружила, что огонь не погас.
Наполнив водой горшок, Талея поставила его на конфорку. Не оскверненная никакими чарами огненная стихия шумно принялась за работу. Талея нашла неразбитую чашку и вернулась к столу, за которым муж размышлял над ее вопросом.
– С Клотагорбом мы старые взаимные должники, но никогда не рисковали слишком озлобить друг друга, не применяли «тяжелую артиллерию». По крайней мере, я. А он… Ты ведь знаешь, как у него порой из-за денег съезжает крыша?
– Старый скряга, – проворчала Талея.
– Для него это дело принципа.
Талея повела вокруг дрожащей рукой.
– Джон-Том, я неплохо знакома с характером обитателей Нижних Миров.
Да и как иначе, ведь я твоя жена. Но все-таки я не узнала добрую половину тварей, которые тут материализовались.
Он пожал плечами.
– Новые измерения, новые демоны. Не кори себя. Даже официальные справочники приходится ежегодно обновлять.
Талея наклонилась к мужу, нежданное воспоминание вызвало у нее улыбку.
– Порой думается, нам бы жилось гораздо проще, будь мы все время в пути. Если б мы дрались, убивали, спасались благодаря своим мозгам.
Все-таки весело было…
– Талея, в ту пору мы были гораздо моложе. А теперь я младший партнер Клотагорба, и на моих плечах громадное бремя ответственности.
А еще дом и семья.
– Джон-Том, мне сорок один. Разве это старость?
Он слегка напрягся.
– Я этого не говорил. Между прочим, сейчас Мику Джаггеру должно быть… – Он сменил тему. – Ладно. Это не объясняет того, что здесь произошло.
Талея пожала плечами.
– Возможно, я что-то не так смешала. Или не правильно насвистывала бодрый мотивчик. А может быть, некто из Нижних Миров с давних пор точит на тебя зуб, а ты об этом забыл.
– Можно заглянуть в архивы, – задумчиво проговорил Джон-Том, – но, насколько я помню, все старые конфликты благополучно улажены, все долги заплачены.
– А ты уверен, что не оскорбил какого-нибудь важного божка или духа? Не наступил на ногу обидчивому Князю Тьмы?
– Мы с Клотагорбом регулярно просматриваем все протоколы. И очень гордимся своим опытом в этих делах. Прежде чем подписать контракт, обязательно прогоняем его через полдюжины легальных заклинаний и даем на проверку как минимум трем стряпчим, да гореть им в аду веки вечные.
Дорогая, я чист. Если бы даже и оплошал, рассерженный некто пришел бы с разборкой ко мне, а не к тебе.
– В твои дела я не лезу, – возразила Талея. – Но знаю то, что происходило в кухне у меня на глазах. И снова произойдет, если ты не устранишь причину.
Она содрогнулась.
– Понимаю. – Джон-Том успокаивающе положил руку ей на плечо. – Визиты нечистой силы из других измерений не случаются с бухты-барахты.
Должна быть причина. – Он насупил брови. – Значит, я все-таки сделал что-то не то. Или наоборот, чего-то не сделал.
Они помолчали. Вдруг Талея подняла голову.
– Слышишь?
Джон-Том уловил слабое ритмичное постанывание, сверхъестественную пульсацию, довольно неприятные взлеты и падения голоса где-то на грани восприятия. Звуки доносились не из Нижних Миров, а сверху. Джон-Том посмотрел на лестницу.
– Так вот оно что! – уверенно произнесла его жена. – Ты не оскорблял запредельных царьков, и не было случайной роковой ошибки. Ни при чем тут и Броненосный народ, а также Потусторонняя Враждебная Гвардия Близкой Погибели. Все гораздо хуже. – Взгляд ее силился проникнуть сквозь потолок и пронзить источник диссонанса. – Джон-Том, ты должен что-то сделать с этим ребенком.
Глава 2
Пока Джон-Том взбирался по винтовой лестнице в сердцевину проросшего во множество измерений древа, музыка (если можно так назвать это явление) звучала все громче. Вообще-то аккорды, проникавшие сквозь тяжеловесное заклинание-шумопоглотитель, всего лишь граничили с кошмаром, зато голос певца был столь неудобоварим, что вызывал желудочные колики.
Джон-Том остановился у двери. Здесь царившая в комнате сына какофония слышалась отчетливо. По его прикидкам, уровень громкости располагался где-то между оглушительным и необратимо разрушающим мозг.
Чаропевец постарался взять себя в руки и забарабанил в дверь.
– Банкан! А ну, прекрати вопеж и открой! Поговорить надо!
