Екатерина Хайрулина - Игры в вечность
– Попал бы, – кивнул, ни тени сомнений.
Мальчика забрали с собой, и овец его забрали, заодно, не пропадать же добру. Он довольный был, как же! Скоро героем станет! Скоро. Станет. Вон, звезда одиноко поглядывает на него сквозь сырые лохмотья туч.
Посиди пока тут, герой. Не спеши. Послушай, как шумит за спиной незнакомый лес, как ветер легко срывает уснувшие капли дождя и шелестит, бросая их в небо, как птица ночная скользит меж деревьев, гулко ухая в тишине, как шишка упала в ворох желтых хвоинок и покатилась, запрыгав по склону… Слушай. Впереди долгая ночь. Не спеши, герой, утром на подвиги. Эх, знал бы ты, какие они…
– А как мы чудище найдем? – спрашивает герой, стуча зубами.
По лицу Этаны скользит кривая усмешка, чуть трогает уголки губ и исчезает.
– Зачем искать? Оно само нас найдет.
– А потом?
– Потом? Потом оно убьет нас. Или мы его. Как повезет.
Наверное повезло им. Хотя, если знать все наперед – поди разбери кому повезло больше, может как раз чудищу. Вот здесь, у обрыва.
Здесь было тихо, прохладно и пахло хвоей. Дождь чудесным образом кончился, и солнечные лучи плели в воздухе золотое кружево, пронизывая насквозь могучие кедры, густой фиолетовой тенью ложились на землю.
Где-то над головой трещала неугомонная сойка – пусть трещит, значит у них еще есть время.
– Нужно выманить его из леса и сбросить вниз, – сказал царь.
Они с Меламом вернулись под утро, уставшие, но вполне довольные, и долго, едва ли не до утра еще что-то обсуждали, Тизкар слышал сквозь сон.
– Не очень-то высоко, – он с сомнением заглянул за край. – Вылезет.
– Другого ущелья у нас в запасе нет. Ноги переломает, уже хорошо. Потом хромого добьем, иначе к нему не подобраться. Стрелять бесполезно, у него шкура крепкая, так что пусть для начала об камни вниз головой полетает.
Царь прошелся по краю обрыва, поковырял землю ногой, заглянул вниз, переглянулся с Меламом… что-то они нашли там, не разобрать.
Царь, чуть напряженный в глубине серых глаз, но внешне спокойный, собранный, готовый в любую секунду кинуться в бой, как может быть готова лишь дрожащая на натянутой тетиве стрела. Даже на войну ни разу так не готовился, как сюда.
Этана хмурится рядом – набычился, угрюмой скалой нависает над царем, смотрит с обрыва вниз, оценивает. И нежно прижимая к толстому пузу автомат, поглаживает его, беззвучно шевеля губами, словно разговаривает. Почему-то вдруг подумалось – Этана единственный из них, кого дома по-настоящему ждут. У него там семья, жена-красавица, ребенок вот-вот должен родиться, а может уже, вот пока он тут по горам бегает. И вернуться ему хочется, просто позарез, быть сейчас там, а не здесь, не упустить! Ведь все может случиться без него. Хотя тоже сам пошел, никто не уговаривал, может быть даже наоборот. Почему пошел? Так и не узнал, а сейчас не время. Сейчас только ляпни – он тебя за шкирку с этого же обрыва. И будет прав.
Такого буйвола, кажется, на чудище можно в одиночку выпускать – разорвет голыми руками.
Илькум, словно заведенный, носится вокруг. Его так и распирает жажда действия – скорей бы, скорей! Ждать невыносимо, когда так близко. А ничего, кстати, за ночь Этановых стараний мальчик вполне пришел в себя. Посмотрим, что ты умеешь, герой! Мелам сидит в сторонке и ждет.
Сыро, скользко, за несколько дней все размыло, и пока не собиралось высыхать. Тут если с разбегу, то и сам не заметишь, как полетишь вниз кувырком. Осторожней надо.
– Мы втроем: я, Тизкар и Этана, пойдем в лес, – сказал царь, – найдем стража, заставим его погнаться за нами и приведем сюда. Так что приготовьтесь побегать.
Тизкар прямо так с готовностью и кивнул. Вот это здорово ты, друг-царь, придумал! Бегун ты наш, горный козел! Побегать – это да! Оно за нами, а мы от него! Вот побегаем! Только пристрелит, как пить дать, хоть бегай от него, хоть нет. И ладно бы еще если только меня, или вон буйвола этого, а если тебя? Где нам потом нового царя искать? А? Как думаешь? Может пусть оно лучше само придет? Прислушался. Нет, пока не идет еще, пока тихо, только сойка трещит.
– Илькум, – продолжал царь, – тебе найти дерево повыше и поближе к краю, чтоб можно было и в овраг стрелять. Нужно разбить этому стражу глаз.
– Один?
– Один у него глаз, Илькум. Стрелок серьезно кивнул.
Тизкар смотрел на него и понимал – не боится парень, совсем не боится, серьезный такой, но словно в игрушки играет. Толи не верит еще до конца, что все происходит на самом деле, толи… демон его разберет. Хотя стрелку-то что, ему бегать не надо, залез и сиди.
Царь долго объяснял как выглядит единственный глаз лесного стража, и куда бы еще, кроме глаза хорошо попасть, если повезет. Стрелок внимательно слушал, что-то спрашивал, кивал.
– Мелам, сам знаешь, бросать под ноги.
Дед тоже кивнул, послушно так, впрочем они-то с царем наверняка ночью еще все обсудили. Ему достались две гранаты. Гранатой стража, конечно, не взять, но если под ноги, то поскользнуться должен. Хорошо бы взрывной волной отбросило вниз. Тогда полетает.
Царь окинул всех последним внимательным взглядом, неожиданно легко, весело ухмыльнулся, хлопнул ладонью по бедру, поднимаясь на ноги.
– Ладно, пошли. И сердце ухнуло, заметавшись пойманной за хвост белкой. Сейчас побегают!
Сначала, конечно, отошли немного в лес, пошумели-постреляли. Потом принялись ждать.
Сойка, она умная, благословенная богами птица. Как только умолкла, оборвавшись на полувскрике, сразу поняли – скоро. Спугнули сойку. Вот сейчас! Ветка хрустнула. Потом тихо. Тихо. Долго тихо. Потом… Вон! Там! Что это?
Кажется, неторопливая тяжелая тень скользит между деревьями, Тизкар щурится, вглядывается до рези, но пока не разобрать. Идет? Тихий механический гул, короткий лязг в наступившей тишине. Идет! Провалиться б ему в Илар! Идет!
Вроде и ждали, а все равно оказались не готовы вот так, глаза в глаза. Темные демоны ночи! Аж ладони вспотели разом, вцепившись что есть силы в холодный автоматный ствол. Одними губами Тизкар бормочет проклятья.
Страшный он! Не реальный! Так не бывает! Не так Тизкар представлял себе грозного стража лесов. Думал, железный великан-человек придет с горящими глазами, думал, огнем изо рта пыхать будет, думал, ручищами кедры с корнем выдирать в гневе будет, думал… разное думал, но что бы так!
Нет. Не человек. Совсем не человек, не живой, и не демон даже. Нет у лесного стража ни горящих глаз, ни огнедышащего рта. Вообще никакого рта нет, не то что рта – головы. И рук нет. Вместо всего этого – четыре тонкие длинные, в два человеческих роста ноги, словно у гигантского паука, небольшое паучье плоское тело и шестиствольные пулеметы с обеих сторон. Вот сейчас как жахнет из них, они и побегают!
