Алёна Харитонова - Охота на ведьму
— Ну да, а ещё сволочь и висельник, — охотно поддержал он. — Успокойтесь, вам не грозит перенять эти уникальные качества.
— Я не боюсь, но вдруг вы всё же задумаете какую-нибудь гадость? — простосердечно созналась в своих опасениях гостья.
Торой склонил голову набок и принялся безо всякого стеснения рассматривать гостью — её по-мальчишески короткие русые волосы, чёрные высокие брови, глаза неопределённого зелёно-голубого цвета с невзрачными ресницами, слишком бледные губы, нескладную фигурку… Конечно же, всеми этими банальностями он «любовался» весьма недолго. В Люции и впрямь не было ничего примечательного.
— Нет, милая, не задумаю, — успокоил нахальный субъект девушку, — гадости обычно задумывают в отношении хорошеньких, смазливых барышень. Вы не тот типаж, так что и не надейтесь на гадости — помыться, переодеться и марш домой, к престарелому папаше — вот и всё на что можете рассчитывать.
Люцию очень больно хлестнули его слова про хорошеньких барышень.
— Я знаю, что не красавица, а вы…
— А я?
Она гордо промолчала, отведя взгляд. Может быть, он тоже не был красавцем, а может, и был. Но всё равно — препротивный тип.
— Вы просто издеваетесь надо мной. Всё же, идёмте, где ваша комната? — она с достоинством высвободила локоть и, опережая Тороя на полшага, устремилась вверх.
— Здесь налево.
Девушка смешалась и отчего-то повернула направо, в результате её локоть снова был подхвачен, после чего последовал крутой разворот в противоположную сторону.
— Налево, говорю я вам. — С этими словами мужчина втолкнул её в полумрак просторной комнаты.
Люция с любопытством огляделась. Обстановка её несколько разочаровала — безупречный порядок и простота. Кровать самых посредственных размеров, обшарпанное кресло, старое бюро, сундук в углу да потёртый коврик на полу. В распахнутом окне дрожала тонкая занавеска, с улицы пахло жасмином и конюшней. Видимо комната выходила окнами во двор.
— И только-то? — в голосе юной гостьи звучало такое искренне разочарование, что ковырявшийся в сундуке Торой обернулся.
— А вы чего ждали? Человеческих скелетов? — огрызнулся он. — Скажите спасибо, что вообще впустил, мог бы погнать вас до дому такую, какая есть.
Чтобы хоть как-то сгладить свою невежливость, девушка решила перевести разговор на более светскую тему.
— Торой, скажите, сколько вам лет?
— Вам-то что за дело?
Люция осторожно присела на краешек кровати, потрогала рукой грубое шерстяное покрывало, под покрывалом что-то прощупывалось, что-то металлическое, что-то… Она так и не поняла, что именно, поскольку Торой обернулся и с прежней сварливостью в голосе прикрикнул:
— Что вы там расселись? А ну вставайте немедленно! Не хватало только, чтобы после вашего визита ещё и от покрывала квасом веяло!
Гостья поспешно вскочила.
— Простите… И всё же, сколько вам лет?
— Тридцать. Устроит?
— Нет, точно не тридцать.
— Я хорошо сохранился. А вам?
— Восемнадцать. — Честно призналась она, переборов искушение накинуть пару годков.
Торой, не поворачиваясь, бросил на пол простое платье из коричневого сукна.
— Держите. Надеюсь, вы в него влезете. Постоялица, жившая здесь раньше, уезжала в спешке, вот и забыла. На ваше счастье. — Он поднялся на ноги. — Пойду распоряжусь насчёт корыта и воды…
С этими словами Торой удалился.
Люция пожала плечами и начала раздеваться. Лишь избавившись от мокрого корсета и оставшись в одной сорочке, она, наконец-то, с облегчением вздохнула. А через мгновенье дверь покойчика с грохотом распахнулась, и в комнату с огромным корытом под мышкой и большим ведром воды в руке ввалился Торой. Девушка, ожидавшая увидеть кого угодно — служанку, камеристку — но только не хозяина комнаты, взвизгнула, делая безуспешную попытку прикрыться руками.
Мужчина раздражённо фыркнул и поставил корыто в центре комнаты.
— Прекратите верещать! По-вашему, я ни разу не видел полуголых женщин?
— Мне всё равно, видели или нет! Как вам хватило нахальства придти самому?
Невозмутимый Торой перелил воду из ведра в корыто и повернулся к бордовой, словно спелый томат, гостье. Нахально подмигнул и окинул скорчившуюся заинтересованным взглядом.
— Пойдите вон! — она топнула босой ногой с такой силой, что ушибла пятку. — Вон!
Однако наглец равнодушно проигнорировал её просьбу, снова неспешно порылся в сундуке, извлёк оттуда крахмальную простынь и кусок мыла.
— Мойтесь. Простыня вам — вместо полотенца.
С этими словами он ушёл, положив мыло и простыню на пол.
Девушка постояла ещё пару минут, боясь, что нахальный субъект снова ввалится без предупреждения, но за дверью стояла тишина. Тогда Люция сбросила сорочку и села в корыто. Вода была чуть тёплая, видимо даже не нагретая, а просто взятая из бочки, стоявшей на солнце. Однако это уже не имело никакого значения.
Едва только с мытьём было покончено, а девушка еле успела поспешно натянуть платье, в комнату (конечно же, без стука) вошёл невозмутимый хозяин. Нахален, ничего не скажешь.
— Закончили? — осведомился он самым светским тоном. — Тогда хватит топтаться на месте, помогите мне с корытом.
— Я?
— Ну да. А что такого? Вы сейчас выглядите, как простая служанка. Давайте, давайте, нечего глазеть по сторонам.
Со вздохом Люция помогла ему стащить корыто вниз по лестнице и даже вынести во внутренний двор, где Торой без церемоний выплеснул содержимое в кусты жасмина.
— Ведро, так и быть, сам отнесу, — смилостивился он, — а вы пока, ступайте наверх и соберите своё платье.
Девушка покорно поплелась обратно в покойчик выполнять приказание. Подобрала с пола разбросанную одёжку, аккуратно сложила всё в одну кучу и, за неимением лучшего, завернула в мокрую простыню. Получился внушительный узел.
— Ого! — присвистнули от двери, — А вы сообразительнее, чем кажетесь. Садитесь.
Торой повелительно указал на обшарпанное кресло и Люция, исполненная кротости, послушно присела на краешек.
— Говорите, что вам надо и ради чего я терпел бесцеремонное вторжение.
Девушка смутилась, густо покраснела, некоторое время помолчала, а потом всё-таки собралась с духом и начала.
— Меня зовут Люция, я дочь Сандро Нониче, того самого, который содержит при королевском дворе оранжерею с редкими птицами. Птиц покупают у моряков и торговцев, стекающихся в Мирар из всех уголков мира. Не далее как седмицу назад, в подарок Его Величеству привезли одну из самых редких птиц в мире — паэль. Говорят, таких всего около сотни, и обитают они где-то в лесах Атии. Король радовался, как ребёнок, весь день слушал, как поёт эта проклятая паэль. А к вечеру… К вечеру отец отнёс птицу в оранжерею, где собирался выпустить её из клетки. Однако его удивило, то, что паэль вовсе не собиралась никуда лететь, она продолжала сидеть на жердочке и нежно чирикать. Тогда он сам аккуратно извлёк птаху из клетки и чуть не обмер от ужаса — птица оказалась механической! Как мог бездушный механизм, замаскированный ярким опереньем, издавать такие редкостные звуки и выглядеть столь правдоподобно — неизвестно, может быть, тут замешана магия…
