Ален Лекс - Пепел сгорающих душ
Юный император облизнул пересохшие губы. Это было ожидаемо. И нужный ответ был благоразумно заготовлен заранее. Вот только почему-то сейчас Маэр уже не был уверен, что этот ответ устроит Одиннадцатого.
— Мы… Совет… приняли решение… мы согласны отдать тебе несколько невинных душ. Пять.
На самом деле Маэр мог отдать десять. Но он опасался, что опять придется торговаться.
— Как щедро, — протянул белый призрак. — Но мне не нужно так много. Вполне достанет и одной.
Подросток за миг замер, не веря своей удаче. Всего одна?!
— К-конечно, я… я согласен, — и он поспешно вытянул окровавленные пальцы, вырисовывая свою половину нужной руны.
Ловец широко усмехнулся, продемонстрировав идеально ровные зубы, и молниеносно царапнул себя по руке.
— Мне достанет и одной невинной души, — повторил он. — Но я ее выберу сам, — и, прежде чем до Маэра дошел смысл слов собеседника, тот взмахнул пальцами, прочертив в воздухе недостающую часть символа. Капельки крови полыхнули огнем и сгорели дотла, осыпавшись черной трухой. — Договор заключен, император.
ГЛАВА 2
Луна медленно ползла по небу, играя в прятки с обрывками туч. Из распахнутых настежь ставен в келью врывался теплый летний ветер, без труда проникая под легкую мантию сидящей на подоконнике девушки.
Ночь. Время Киренха. Когда-то Сеоль боялась темноты, и жрицы неоднократно ругали ее за перерасход свечей. Если верить сказкам, именно ночью демоны выходят на свою кровавую охоту — а утром прячутся обратно, теряя свои силы под ярким светом солнца. Глупые сказки. Вот уже много сотен лет, как незримая граница Барьера навсегда разделила мир живых и мир мертвых. И пока Барьер цел, демонам нет пути в империю.
А ночь… Ночь удобна. Она прячет лица и позволяет утаить от постороннего взгляда истинные чувства, укутав их надежным покрывалом сумрака. Лишь голос способен выдать волнение, но с ответом всегда можно подождать.
Вежливый стук ядовитой змеей вполз в уютную тишину.
— Да, входите, — безучастно разрешила девушка.
Едва слышно скрипнула дверь. Келья осветилась слабыми рыжеватыми отблесками.
— Рад видеть тебя, Сеоль. Почему ты не спишь? — В голосе Такнара скользнула едва слышная нотка укора.
— Это не запрещено.
— Да, но…
Легкий шорох шагов раздался совсем близко, и она вынужденно обернулась. Жрец замер неподвижной статуей, лишь пламя одинокой свечи танцевало в его глазах. Внешне он походил на Сеоль: светловолосый, светлокожий, с правильными чертами лица. Его зеленая мантия, несмотря на поздний час, точно так же была идеально отглажена и спускалась к полу правильными складками. У плеча дорогую ткань украшала изящно вышитая серебряная ветвь остролиста — знак принадлежности к высшему жреческому сану. У Сеоль тоже имелась такая вышивка, только на ее собственной одежде остролист дополняло стилизованное изображение широко раскрытого глаза. Символ видящих. Ее дар и ее проклятье.
— Ты чем-то недоволен, жрец? — устало уточнила девушка. Она догадывалась, что этой ночью ее не оставят в покое, но говорить не хотелось.
— Нет. Зашел, чтобы поблагодарить тебя за предупреждение. Если бы не твой сон, мы узнали бы о прорыве в Барьере слишком поздно.
— Вам удалось закрыть брешь?
Такнар поморщился, теряя сходство с изваянием.
— Нет. Она слишком обширна, чтобы ликвидировать ее только силами служителей Герлены. Мы собираемся привлечь ловцов. Император уже провел предварительные переговоры.
— Ловцов… — Сеоль вздохнула.
Темное пятно на светлом фоне Храма. Странные создания, неизвестно как и откуда берущие свои силы. Существовало множество легенд об их происхождении. Она не верила ни одной.
Доподлинно не было известно, как размножается эта раса, но время от времени из разных концов империи поступали вести о необъяснимой волне массовых убийств, совершаемых с особой жестокостью. Как правило, прибывшие на место жрецы находили там очередного Ловца — еще молодого мальчишку с черной птицей на плече. Служителям Герлены почти никогда не требовалось применять силу: ловцы словно заранее знали о существовании Хартии, знали, что их не уничтожат. Пойманных доставляли в столицу, где Светлая богиня накладывала ограничивающие руны, не позволявшие бесконтрольно похищать чужие души, а затем отпускали.
Сеоль казалось, что аркан можно обмануть, но никаких внятных доказательств у нее до сих пор не было. Лишь холодная усмешка на бескровных губах очередного освобожденного ловца, долго не дававшая ей спокойно спать.
Десятка сильнейших оставалась под особым наблюдением: их уровень способностей равнялся дару высших жрецов Храма и использовался для пользы и процветания жителей империи.
Их ненавидели и боялись. Но терпели, несмотря на страшную цену, уплачиваемую за темное колдовство.
— Я бы сказал, что переговоры с ловцами прошли лучше, чем мы рассчитывали. Не идеально: Маэр слишком молод, чтобы настоять на своей позиции, но тем не менее результат удовлетворителен.
— Вы могли бы сами провести переговоры.
— Ты же понимаешь, что это исключено. Кроме того, на этот раз затребованная цена довольно невелика. Основную часть ловцов удовлетворил предложенный Маэром вариант: души преступников. Это недостойное отребье все равно рано или поздно попало бы на виселицу. А так их смерть принесет куда больше пользы.
— И куда больше боли, — тихо добавила девушка, отгоняя всплывшее из глубин памяти жуткое видение. — Даже после смерти.
— Опять ты переворачиваешь все с ног на голову…
— Нет. Но ты не договорил. Кого еще, кроме преступников, вы продали?
— Тебе незачем вникать в такие подробности, Сеоль.
— Я ведь все равно узнаю, жрец. Если мои догадки верны, то завтрашний Совет связан как раз с этой сделкой? А я обязана на нем присутствовать.
Такнар смахнул невидимую пылинку с и без того безупречно выглядевшей мантии.
— С Хеаном возникли некоторые проблемы. Он потребовал одну истинно невинную душу.
Девушка уставилась на кончики своих пальцев. Этого Ловца она слишком хорошо помнила.
Впервые их пути пересеклись шесть лет тому назад. Ей было четырнадцать. Ему, вероятно, тоже.
Светлый как лунь мальчишка в рваной одежде с чужого плеча, покрытый слоем дорожной пыли, казался призраком в идеально чистом коридоре Храма. На плече настороженно топорщила крылья странная белая шальра.
Мальчишке, вероятно, только-только наложили руны: он болезненно прижимал худую руку к остриженной голове, не замечая, как просачивается сквозь пальцы свежая кровь. Из-за этой крови Сеоль не сразу заметила, что глаза у заклейменного тоже красные: словно капли крови затекли в запавшие глазницы и застыли там мерзлыми льдинками.
