Ян Киров - Город чудовищ
Водитель не нашёл, что на это ответить и замолчал. Ненадолго.
— Вот ужас-то! — воскликнул водитель.
Он ткнул пальцем в одну из листовок, расклеенных на каждом углу столицы.
— Я читал об этом в «Вестнике», — продолжил водитель — Какой то сумасшедший разгуливает по городу и режет женщин. Газетчики прозвали его «Мясник». Куда только смотрит стража?
— У стражников дел по горло, — объяснил Данте, глядя в окно — У них не хватает времени, чтобы расследовать какие-то пустяковые убийства.
— Это чем же они так заняты? — полюбопытствовал водитель.
— Они ловят чужаков, которые пытаются пройти в купальни, — ответил Данте.
Водитель покосился на Данте и вновь замолчал. Разговор не клеился. От скуки Данте принялся разглядывать торчащую в небо Башню. Сделать это было несложно. Башня была самым высоким зданием в мире. Её было видно почти из любой точки города. Она гордо возвышалась над столицей как символом величия империи.
Данте наблюдал, как проплывавший по небу летучий корабль завис над Башней и плавно сел на площадку на крыше…
Звук голоса водителя вернул Данте с небес на землю. Экипаж поравнялся со старинным особняком, над которым развевался флаг Северного союза. Из внутреннего двора особняка в небо поднимался столб дыма.
— Чёртовы северяне, — проворчал водитель — Что они жгут в этом своём посольстве?
— Документы, — задумчиво бросил Данте — Они уничтожают документы.
— Они не могут взять и выбросить их на помойку? — удивился водитель.
— Не всё так просто, братец, — возразил Данте — Некоторые документы слишком важны. Северяне не хотят, чтобы после начала войны они попали в руки врага.
— «После начала войны»? — не поверил своим ушам водитель.
— Не бери в голову, — успокоил его Данте — Костёр в посольстве — это обычное дело.
— Вы это серьёзно? — не унимался водитель — Вы правда думаете, что скоро начнётся новая война с Союзом?
— Нет никакой «новой войны», — поправил его Данте — Есть просто «война». А вот мира нет уже лет сто. Мы то воюем с северянами, то готовиться к очередной войне. В последний раз империя оттяпала у них здоровенный кусок земли на границе. Союз ни за что не смирится с таким плевком в лицо.
— Ну и фантазия у вас, господин, — покачал головой водитель — И всё из-за какого-то костра. Может быть, это жгут старую мебель.
— Может быть, — легко согласился Данте — Но только это не мебель. Дым бывает разный. Серый. Бледный. Чёрный, как сажа. Когда жгут дерево, у дыма серый цвет. Когда сжигают много бумаги, то дым бледный. Вот как сейчас.
— А если идёт чёрный дым? — заинтересовался водитель.
— Это верный знак того, что пора уносить ноги, — ухмыльнулся Данте.
— Это ещё почему?
— Жирный чёрный дымок идёт, когда в костре сжигают людей.
Остаток дороги до Злодейского моста они проделали в молчании. Мост был границей миров. Он соединял город с небольшим островком, расположенным в бухте. Когда-то у острова было название, но сейчас его уже никто не помнил. Горожане называли это место «Доки» и старались держаться от него подальше. В Доках всегда можно было купить дозу «тумана», снять уличную девку, поиграть в карты на любые ставки или просто напиться в компании портовых грузчиков. Тут можно было найти всё что угодно. Даже смерть от ножа пьяного матроса. За поддержанием порядка, точней, за поддержанием беспорядка, в Доках следила продажная портовая стража. Стражники получали свою долю с царящего вокруг порока и не лезли в чужие дела.
На Злодейском мосту наёмный экипаж, в котором ехал Данте, попал в затор. Колонна из нескольких машин замерла перед неожиданным препятствием. Дорогу им преграждал брошенный экипаж. Его хозяин стоял на карнизе моста, держась рукой за перила. Ветер, дующий с залива, ерошил его волосы. Человек что-то кричал, но слов было не разобрать.
— Что там происходит, господин? — спросил водитель — Какая-то авария?
— Ничего особенного, — успокоил его Данте — Просто скоро в этом городе станет одним дураком меньше.
— Самоубийца? — нахмурил брови водитель — И как всегда в мою смену!
Несколько минут они сидели молча. Водитель раздражённо барабанил пальцами по рулю. А Данте с интересом разглядывал расплывчатые пятна, ползающие по карнизу. Что это было? Солнечные блики? Или беспокойные тени тех, кто сбежал от жизни, прыгнув с моста? Данте тяжело вздохнул, пинком распахнул дверцу и вылез из экипажа.
— А как же мои деньги, господин? — забеспокоился водитель.
— Я мигом вернусь, — пообещал Данте — Жрецы утверждают, что человеческая жизнь бесценна. А ты переживаешь из-за пары грошей.
— Вы могли бы и вперёд заплатить, господин.
— Угу, держи карман узеньким кверху, — посоветовал Данте — За последние полчаса я узнал, что ты не любишь чужаков, стражников и северян. Откуда мне знать, как ты относишься к своим клиентам? А вдруг ты смоешься с моими деньгами, пока я тут играю в героя?
Данте поднял сумку и направился к ограждению. Тени на карнизе моста исчезли. Наверное, это были всё-таки блики от солнца.
Услышав шаги за спиной, человек на карнизе повернул голову. Его пальцы, вцепившиеся в перила моста, побелели от напряжения.
— Не подходи! Я сейчас прыгну! — заорал самоубийца. Данте пропустил его слова мимо ушей. Он медленно подошел к ограждению, положил сумку на мостовую, облокотился на перила и глянул вниз. Холодная синяя бездна неудержимо манила к себе.
— Если бы ты хотел, то давно бы уже прыгнул, — заметил Данте, не отрывая взгляда от сверкающей водной глади — Ну и какая у тебя душещипательная история, братец?
— Мне конец…
— Дай-ка, я попробую угадать, — Данте покосился на самоубийцу — Без обид, но ты малость староват, для того чтобы топиться из-за несчастной любви.
— Моя жизнь окончена…
— Раз любовь тут не при чём, то значит дело в деньгах, — сделал вывод Данте — Ты кому-то задолжал и не можешь расплатиться. Так?
— Моя семья… Жена… дети… Я их опозорил…
— А прыжком в залив ты хочешь их прославить? Дельный план.
— Я всё потерял…
Самоубийца задрожал, то ли от пронизывающего ветра, то ли от ослепительной тьмы в голове, которая привела его на карниз моста.
— На что ты спустил деньги? — спросил Данте — На карты? На грудастых шлюшек? На тот экипаж, который перекрыл мост и мешает мне проехать?
— Звериные бои… — у человека на карнизе задёргалось лицо — Я поставил на Булыжника. И проиграл.
Данте не выдержал и расхохотался. Он смеялся долго и от души.
— Какая же ты всё-таки забавная штука, жизнь, — сказал Данте, вытирая проступившие от смеха слёзы — Ладно, братец, сколько ты должен? И давай-ка без всяких там «Мне конееец». У меня нет настроения слушать твои завывания.
