Стэн Николс - Воины Бури
Хаскер обрушил на своих двух неприятелей бешеный град ударов. Однако первый, падая с мечом в груди, оставил Хаскера без оружия, так что следующего сержант встречал уже с голыми руками. Человек был вооружен пикой. С побелевшими костяшками пальцев они начали состязаться за обладание этим оружием. Наконечник дергался вверх-вниз, туда-сюда. Что было силы Хаскер ударил тупым концом пики противника в живот. Тот разжал пальцы. Захватив таким образом оружие, Хаскер загнал его в живот уже острием. Пика вошла во внутренности со зловещим хлюпаньем. После этого Хаскер поразил следующего. Однако эта жертва так извивалась и корчилась, что наконечник пики остался в теле, а Хаскер сжимал лишь бесполезный деревянный обломок.
Потом одновременно произошли два события. Во-первых, на него, размахивая мечом, двинулся очередной противник. Во-вторых, в воздухе просвистела стрела и пронзила Хаскеру предплечье.
Взревев, – больше от ярости, чем от боли, – он выдернул из собственной плоти окровавленное древко. Зажал стрелу в руке, как кинжал, ринулся в атаку и воткнул ее в лицо хранителя. Пока тот выл, Хаскер выхватил у него меч и вонзил ему в живот. Место павшего мгновенно занял следующий, и Хаскеру ничего не оставалось, как продолжать сражаться…
Элфрей в рукопашной предпочитал пользоваться не копьем, а топориком. По правде сказать, ничего другого, чем бы он мог сдержать надвигающуюся кровавую бурю, у него не было. Хотя ему тоже была свойственна присущая оркам кровожадность, тем не менее годы сделали его нрав мягче. Впрочем, несмотря на свой возраст, в кровавой схватке он не уступал остальным. Пока.
Окинув взглядом поле битвы, Элфрей обнаружил, что он далеко не один сражается с превосходящими силами противника. Особенно жестокие схватки разгорелись на флангах, враги пытались зажать дружину в клещи. Может, у Росомах и в самом деле не было другого выбора, кроме как схватиться с людьми, однако развитие событий начинало показывать, что это решение не было мудрым. Появились раненые, и хотя до сих пор ни одной тяжелой раны не было, долго это длиться не могло.
Элфрей забыл о субординации и уже готов был отдать приказ, но его опередил Джап, прокричав слова, которые бы у орка в горле застряли:
– Отступаем! Отступаем!
Приказ распространился вдоль изломанной линии Росомах. Рядовые быстро перестали сражаться и начали отходить. При отступлении приходилось все время следить за тылом. Однако хранители, опасаясь подвоха, не очень торопились бросаться в погоню. Впрочем, дружина понимала, что эта неторопливость – явление временное.
Коилла отступила вместе со всеми. Руки ее ныли от напряжения. Теперь противники вновь были на расстоянии друг от друга. Росомахи сдвинулись теснее.
Коилла нагнала Джапа:
– Что теперь? Опять бежать?
– Нет выхода. – Дворф тяжело дышал. Коилла провела рукой по щеке, стирая кровь.
– Я тоже так думаю.
Их противники собирались с силами для последней решающей атаки.
– Мы – лучшие воины, – произнес Элфрей.
– Но нас слишком мало, – угрюмо отозвался Хаскер.
Некоторые рядовые Росомахи вполголоса призывали богов, чтобы те направили их клинки. Или чтобы подарили смерть быструю и героическую. Коилла полагала, что люди взывают к своему богу в том же духе.
Хранители начали наступать.
С неба донесся пронзительный звук. Быстро движущаяся тень на мгновение накрыла Росомах. Подняв глаза, они увидели что-то вроде роя продолговатых насекомых, несущихся по небу. Темное облако уже достигло зенита и теперь заворачивало в сторону врага.
Оно обрушилось на людей безжалостно. Передовая линия хранителей стала мишенью для смертоносных стрел. Благодаря бешеной скорости, остроконечные снаряды легко преодолевали хрупкую защиту шлемов. От мечей в такой ситуации вообще нет толку. Все истыканные стрелами, люди и лошади варились в общей кровавой каше.
Со стороны леса приближалось множество всадников. Уже на виду у орков они выпустили новое смертоносное облако. Стрелы летели по дуге высоко над Росомахами, и все же те инстинктивно пригибались. На людей снова пролился смертоносный дождь, усиливая хаос и неразбериху.
Когда союзники приблизились, орки узнали их.
Прикрыв ладонью глаза и прищурившись, Элфрей произнес:
– Клан Кеппатона!
Джап кивнул:
– И очень своевременно.
Отряд кентавров по численности равнялся людскому. Не пройдет и нескольких минут, как они достигнут места стычки.
– Кто у них главный? – поинтересовался Элфрей.
Росомахи, зная о хромоте Кеппатона, не ожидали, что он сам возглавит атаку.
– Похоже, Гелорак, – сообщил Джап. Теперь уже можно было хорошо разглядеть мускулистое тело и прекрасную каштановую гриву молодого кентавра.
Хаскер закончил перевязывать рану клочком материи.
– Чего языком чесать, когда еще не всех убили? – пробурчал он.
– Это верно, – согласилась Коилла. – На ублюдков!
Росомахи не замедлили последовать за ней.
Хранители пребывали в полной сумятице. Дождь стрел не прекращался, мертвые тела усеивали равнину. Свой вклад в беспорядок вносили оставшиеся без седоков лошади и потерявшие соображение раненые. Те же из хранителей, кто все еще оставался на конях, скакали куда глаза глядят и были легкой добычей для жаждущей отмщения дружины.
Не успели орки вклиниться в толпу людей и начать бойню, как к ним присоединился отряд кентавров. Те расчищали себе дорогу с помощью дубинок, копий, луков и изогнутых клинков.
Вскоре остатки человеческого войска бросились прочь, преследуемые группой быстроногих кентавров.
Изнуренная, с посеревшим лицом, Коилла окинула взглядом поле боя. Помощник главы Дроганского клана притрусил к ней и вложил меч в ножны. Пару раз взрыл копытом землю.
– Спасибо, Гелорак, – сказала Коилла.
– Не за что. Нам такие незваные гости не нужны. – Он хвостом убил муху. – Кто они такие?
– Так, банда людей, служащая своему богу любви.
Он недоверчиво улыбнулся, потом произнес:
– Как прошло ваше путешествие в Скаррок?
– И хорошо и… не очень хорошо. Гелорак окинул взглядом Росомах:
– Я не вижу Страйка.
– Да, – тихо отвечала Коилла. – Не видишь. Глядя в быстро темнеющее небо, она постаралась не выдать отчаяния.
2
Он находился в бесконечном туннеле.
Голова почти касалась потолка, а, раскинув руки, он мог коснуться обеих стен, на ощупь холодных и слегка липких. Потолок, стены и пол были каменными, тем не менее создавалось впечатление, что они не построены, а вырублены в скале: не было даже намека хоть на какую-либо щель между блоками. Освещение также отсутствовало, однако он все равно видел, и довольно хорошо. Единственным звуком были хрипы, выходящие у него из горла; дышать ему было трудно.
