Кирилл Запорожан - Тёмный мастер
Скрипнула невидимая мне дверь и в комнату проник лучик яркого света. Свет попадал в помещение еще через какое-то отверстие, но был каким-то мутноватым, словно попадал через окно, затянутое слюдой. Послышались неторопливые шаги, и я наконец-то смог рассмотреть своего спасителя.
Как я уже говорил, это был мужчина лет сорока, одетый в светлую льняную рубаху с короткими рукавами и темные брюки. Опоясан он был обычной веревкой, но на левой руке поблескивал серебряный браслет. Лицо его, слегка вытянутое прорезали неглубокие морщины, карие глаза светились мудростью и опытом. В руках он держал глиняную миску, над которой поднимались клубы ароматного пара.
— Не говори, — предупреждающе вскинул он руку. — Легкое повреждено достаточно сильно, так что не напрягайся. Кроме кровавой пены все равно ничего не получится. Поговорим после. Особенно меня интересует, откуда у тебя эта татуировка.
Он коснулся моей груди.
— Я смогу поставить тебя на ноги, — продолжил мой лекарь. — Но чтобы заживление прошло успешно и раны полностью затянулись, придется подождать пару месяцев. Конечно, я могу дать тебе сил говорить прямо сейчас, но тогда заживление пройдет намного дольше. И тогда я не дам гарантии, что все срастется так, как надо. Так что ты решил? Будем ждать?
Я моргнул один раз.
— Я так и думал. Тогда похлебай этого бульона. Он поможет восстановить силы. Кстати, меня зовут Альберик.
Месяц тянулся очень долго. Каждый день Альберик приходил ко мне, кормил с ложечки, вытирал губы салфеткой, обрабатывал рану какой-то пахучей мазью и едкой жидкостью. Налаживал тугую повязку на мои ребра. Потом уходил. А я лежал и смотрел в потолок. Я изучил его до мельчайших подробностей. Знал каждый выступ и каждую трещинку, каждое волоконце соломы, случайно попавшее в глину. Через пару недель в углу сплел паутину небольшой паучок, и наблюдение за его охотой принесло в мою жизнь хоть какое-то разнообразие. Трижды шел дождь и тогда я, закрыв глаза, наслаждался звуком капель, барабанящих по крыше.
Через месяц после моей госпитализации Альберик разрешил мне сидеть. Кости уже почти срослись, и за смещение можно было не переживать. Но оставалась еще рана, которая периодически кровоточила. И хотя говорить я мог уже давно, от разговора хозяин дома постоянно уклонялся. Лишь однажды он спросил мое имя и, получив ответ, вышел из комнаты.
Но все когда-нибудь заканчивается. Подошло к концу и мое лечение. Спустя полтора месяца однажды утром мужчина, сняв повязку, удовлетворенно улыбнулся и протянул мне руку. С его помощью я поднялся с кровати и, превозмогая слабость и головокружение, вышел на улицу.
Находились мы на широкой поляне где-то в чаще леса. У одного края поляны стоял деревянный дом, рядом с ним была небольшая пристройка, вроде летней кухни, в которой я и лежал. На другом конце поляны стоял большой сарай, из которого доносилось громкое хрюканье. По двору прогуливалось полтора десятка кур, роясь в соре. Прямо за домом располагался перепаханный участок леса, на котором росли различные сельскохозяйственные растения.
— Не боишься, что куры уйдут в лес? — спросил я, когда Альберик помог мне сесть на скамью, стоявшую у стены кухни.
— Не уйдут, — покачал головой мужчина. — Граница леса и двора заговорена. Ни одно животное не сможет войти на мою территорию или покинуть ее пределы. Есть хочешь?
— Да, не отказался бы от чего-нибудь, посущественнее бульона, — я попытался подняться, но голова закружилась, и мне пришлось опуститься на лавку.
— Идем в дом, — Альберик помог мне подняться. — Теперь будешь спать там.
— Я очень признателен, но почему ты мне помогаешь?
Но мужчина лишь молча покачал головой.
Еще три недели я восстанавливал силы. Бегал вокруг двора, отжимался, подтягивался, качал пресс, приседал. Конечно, в моей программе присутствовали и такие специфические виды тренировок как колка дров, таскание воды из ручья в огромную деревянную бочку, рытье новой выгребной ямы. И еще я ел, ел, ел и ел. Организму требовались питательные вещества в таких количествах, что Альберик лишь качал головой. Но я все-таки замечал на его губах легкую улыбку. Он наблюдал за делом своих рук и смотрел, как спасенный им человек набирается сил. Он спас мне жизнь и наблюдал, как она по капельке возвращается в мое тело.
Однажды утром после пробежки я подошел к бочке и с наслаждением напился. Отложив кружку, я обернулся и заметил Альберика, который стоял, прислонившись плечом к стене дома, и наблюдал за мной. Я вопросительно поднял бровь.
— Сходи к ручью, помойся. И возьми с собой это, — он бросил мне небольшой, бритвенно-острый нож. — Время пришло.
— Зачем мне нож? — Время, говоришь, пришло? Для чего, интересно, время. Хотя он прав. Засиделся я уже давно на одном месте.
— Ты себя давно видел? — хмыкнул хозяин двора. — Борода тебе абсолютно не идет.
Я коснулся лица и с удивлением обнаружил, что борода не просто есть, но и выросла до неприличных размеров. Я отправился к ручью и за полчаса привел себя в порядок, не только побрившись, но и подрезав слишком уж длинные волосы.
Вернувшись во двор, я обнаружил, что мужчина сидит за столом под раскидистыми ветвями яблони, а перед ним лежат Пьющий Души и кольца. Вот гад! Я то думал, что все мое оружие и вещи унес с собой Вестар, а они на самом деле все время были у Альберика!
Я воткнул нож в одну из ветвей и сел напротив, кивков головы указав на свои вещи:
— А где моя булава?
— Булавы при тебе не было, — покачал головой хозяин двора. — А теперь не ответишь ли мне на несколько вопросов?
— Согласен. Но потом ты ответишь на мои?
Альберик кивнул.
И я рассказал этому странному человеку свою историю. Рассказал о своем мире, который называется Земля, о границах, разделивших мой мир, о Детях Драгора и Видящем, об Инквизиции и Виссенде, о своих друзьях, которые остались в моем мире. О девушке Анне по прозвищу Тень, из-за которой я, собственно говоря, и оказался здесь. Мужчина слушал не перебивая, лишь иногда задавал вопросы и уточнял некоторые детали.
Когда я закончил свой рассказ, солнце уже перевалило за полдень. Альберик принес из кухни вареную картошку, хлеб и кувшин холодного кваса из погреба. Пока мы ели над столом висела тишина. Не знаю, поверил ли хозяин двора хоть в половину из того, что я рассказал, но задумался он надолго. Наконец, когда с обедом было покончено, Альберик отодвинул в сторону пустую кружку и внимательно посмотрел на меня.
— У меня не было бы причин верить тебе, как и не было бы смысла лечить тебя, если бы не две эти вещи, — он повертел в руках Пьющий Души. — И если бы не татуировка на твоей груди. Ведь я как никто другой знаю, что она означает. И я видел ее много, очень много раз. И в тоже время не видел ее уже более семи сотен лет.
