Анна Чарова - Волчонок на псарне (СИ)
— Твердый, как камень, смертоносный, как паук! — крикнула его старшая жена, сотни глоток подхватили эти слова, принялись повторять снова и снова, и сам воздух дрожал от грохота голосов.
Все смолкли, когда мастер Тайге склонился перед шадом и протянул меч. Настоящий, стальной. Шад взял его и воздел над головой. Зарги восторженно закричали — несметное множество голосов слилось в один, я тоже не удержалась, вскрикнула, крутанулась, хлопнула в ладоши. Мыш таращился, разинув рот.
Когда вывели шадди мягкотелых, взрослые вышли вперед, и нам пришлось расталкивать их, чтоб увидеть поединок. Мыш скривил губы и и разочарованно сплюнул. Н-да. Я представляла гордую воительницу, идущую навстречу судьбе, а вывели…
Она была бледной даже по сравнению со мной. Не только глаза у нее были пустыми, но и волосы — светлыми, будто седыми. Нарядили ее в праздничные белые штаны и светлую жилетку из пушистого меха ламы. Не девушка, а бледное пятно. Тьфу, смотреть противно! И что шад в ней нашел? Это ведь за нее книязь золото предлагал! Я взяла бы.
Тайге протянул ей меч, она дернула головой, как умирающая птица, взяла его. От стыда я закрыла рукой лицо. Кто… Кто так держит меч?! Зачем она ему? Такая хилая женщина и родить будет неспособна!
Зарги неодобрительно взвыли.
Шад широким шагом направился к ней, играя мечом. Она растопырила ноги, повернулась к жениху, направила на него дрожащий меч. Шад улыбнулся с превосходством.
— Ты будешь сражаться? Или и так согласна стать моей?
— Никогда, — прошипела она и кинулась в атаку, выставив перед собой меч, как это делают малыши.
Смешно, но, не умея драться, белая шадди думала победить, хотя это не смог бы даже самый сильный из нас. Адалай отразил выпад, ударил лезвием по ее мечу, и он упал в пыль, а девушка не устояла на ногах, села, баюкая ушибленную руку. Шад поднял меч над ней, чтоб положить его на ее голову, то есть, как бы сказать, что теперь она его зудай, но белая шадди вскочила, шарахнулась в толпу. Ее сразу же вернули на место, и она побрела по поляне, все больше удаляясь от Адалая. Он не злился и с улыбкой пошел за ней.
Так сытый волк идет за выбившейся из сил овцой, а она, глупая, надеется уйти от своей смерти. Устав играть с ней, шад в два прыжка настиг ее, схватил за волосы, наклонил и положил меч ей на голову, а потом перекинул ее через плечо, как убитую ламу, и под одобрительное гыканье понес в свой расшитый золотом шатер.
Глупая шадди продолжала сопротивляться и бить его по спине кулачками. Теперь было видно, что он злится, потому что поединок получился стыдным, да и невеста вышла стыдной.
Надо же быть таким дуб-деревом! Радовалась бы, такая страшная — и зудай самого шада! Самого сильного воина! Он же не Прыщ какой-то позорный. Но все равно я не хотела бы, чтоб меня победили, пусть даже красивый шад. Быть побежденной — стыдно.
Мыш ущипнул меня за бок:
— Пойдем, покажешь огневок.
— Позже, — отмахнулась я.
Вертя мечом, в середину поляны вышла Тайлин. Я наблюдала за ней, открыв рот. Красавица, не то что я! Гибкая, сильная. Неужели она тоже станет зудай?
— Соврала? — не унимался Мыш. — Придумала огневок?
— Надо чтоб стемнело. Дай посмотреть бой.
Улыбаясь и игриво поводя бедрами, Тайлин исполнила танец смерти. Деревянный меч порхал у нее в руках. Иногда казалось, что у нее несколько мечей. Вот же дерево наш шад, такую красавицу упустил, выбрал себе эту чужую моль!
Толпа взвыла и захлопала. Тайлин склонила голову, и множество черных косичек свесилось до земли. Парни уставились на нее с вожделением. Выйти рискнул высокий мускулистый Ягор, мрачно посмотрел на Тайлин. Она скривила рот и опустила большой палец. Ягор молча взял меч у мастера, повертел его в руке.
Мастер хлопнул в ладоши и отступил.
О, это было красиво! Они порхали друг вокруг друга, делали резкие выпады, кувыркались. Зарги ликовали, свистели и хлопали. Женщины сопереживали Тайлин, парни — Ягору, потому что каждому хотелось Тайлин. А мне хотелось, чтобы она осталась свободной женой.
— Хватит! — воскликнул мастер, но пара не остановилась сразу, только когда он крикнул во второй раз. — Тайлин остается свободной. Кто-то еще хочет сразиться с ней?
Ягор ушел посрамленным, сплюнул и бросил меч. Тайлин дышала часто, глубоко, по ее лицу катился пот. Но она не выглядела радостной, вертела головой, кого-то выискивая в толпе. Когда напротив нее встал Молчун Райдар, она выдохнула облегченно. В это раз было видно, что она не боится проиграть, в конце концов Тайлин сдалась, позволила Райдору положить меч себе на голову, встала и обняла его.
Всем было радостно, а мне — грустно, словно Тайлин предала меня. Но почему она не захотела остаться свободной женой? Разве это интересно — сидеть в шатре и рожать детей? Она могла бы стать… Она — была отличным воином.
Остальные поединки были такими же: девушки добровольно проигрывали тому, кто им нравился. Я кусала губу, сгорая от негодования. Что ж это творится? Почему так? Тайлин и Молчун целовались рядом, тьфу, смотреть противно!
Старая рабыня Фло, к которой я частенько ходила за историями, говорила, что рано или поздно любая девочка превратится в женщину и изменится — "природа возьмет свое". Захочется любить и отдавать, и мужчина станет главным в жизни. Я часто с ней спорила, что со мной такого не случится, но старая Фло только улыбалась и кивала.
Когда уже почти стемнело, снова застучали барабаны, и началась ночь любви. Молчун снял штаны и остался совсем голым. Мыш вытаращился на его огромную красную палку между ног, похожую на змея в гнезде из волос.
— У меня не такой, — с сожалением протянул он.
Тайлин сбросила кожаную жилетку, являя нашим взорам груди, круглые, похожие на небольшие дыньки с виноградиной в середине.
— Не переживай, — буркнула я. — У меня тоже не такие.
Хотелось уйти, но я смотрела на Тайлин с Молчуном. Мыш тоже смотрел и вел себя странно: часто дышал, покрылся потом и стал дрожать. Что это с ним?
Тайлин совсем разделась и осталась голой, повернулась к нам задом, прильнула к Молчуну, они стали целоваться, и не только в губы. Молчун целовал грудь Тайлин, и она кривила рот, словно ей больно.
Голос мастера Тайге прозвучал, как гром:
— Дети, идите отсюда!
— Мы… поесть бобов, — прохрипел Мыш.
Тайге шлепнул деревянным мечом по ладони:
— Вон!
К тому времени все взрослые, которые были, разделись и принялись любиться. Кто целовался, кто уже… того самого. Я таращилась на них непонимающе. Женщины кричали, закатывали глаза. Мужчины пыхтели. Все голые, потные, все пыхтят.
