Людмила Астахова - Волчьи игры
— Будет исполнено, милорд.
— В таком случае, прощайте. Честь имею!
* * *Апэйн, значит. Удэйн ир-Апэйн, прозванный Одержимым. Никак бойкий заместитель успел снюхаться с засевшими по посольствам на материке Гончими? Быстр и ловок, Святоша! Конри хмыкнул и стянул опостылевшую маску. Хитрые, умные… Сука Хайнри, прозванная Паленой, атташе посольства в Идбере — сама та еще фанатичка, того и гляди порвет глотку, стоит лишь ослабить поводок… Вечно хворый брюзга Рэдрин из файристянской миссии — женоненавистник и сквернословец, да к тому же бессребреник, будь он проклят. Хитрец и стервец Оринэйр, окопавшийся в Эббо… По отдельности каждый из них будет выжидать и помалкивать, но если они и впрямь объединятся и раскопают… Незаменимых в Собственной Канцелярии нет. К лорду-секретарю это, увы, тоже относится. И Апэйн уже дышит в затылок, вполне способный заменить…
Но никто из них не осмелится напасть первым. Не пойдет против шефа, потому что это — мятеж.
— Клянусь кровью Морайг, я еще прихвачу тебя за хвост, смесок. — Конри скрипнул зубами. — Змея с два ты неуязвим, как же! Неуязвимых в нашем деле не бывает, слеток, как и незаменимых, впрочем…
Идея, не слишком оригинальная, но в общем неплохая, осенила его и разгладила морщины озабоченности на челе шефа Собственной Канцелярии. Каждому есть что терять. Даже Апэйну.
Добравшись до резиденции, лорд-секретарь заперся в кабинете, уютно расположился в кресле и распечатал письмо, едва заметно пахнущее женщиной. Элайн леди Конри.
«Милый Рэналд! Ежечасно, в глубокой печали, повторяю я твое имя, и не бывало еще дня, когда бы я не кляла себя за ту давнюю мою трагическую ошибку…»
Грэйн эрн Кэдвен
Доминион Шанта.
Округ Шила.
Имение «Лалджета».
Благородной и могущественной госпоже Ияри Джойане.
* * *Дорогая Джойана!
Вы, несомненно, будете безмерно удивлены, получив это письмо по прошествии стольких лет, на протяжении которых я преступно пренебрегала нашим с Вами давним знакомством. Увы мне, но обстоятельства моей жизни складывались так, что не всегда возможно и далеко не всегда уместно было посылать о себе весточки особе, знакомство с которой явилось столь кратким и не столь близким и доверительным, как, возможно, следовало. Но льщу себе надеждой, что послание мое, призванное проложить своеобразный мост между нашими берегами, вызовет все-таки приятное удивление, а не иные чувства, каковые означенная особа с полнейшим на то правом может испытывать к недостойной отправительнице сего письма.
Не менее, чем самое это письмо, Вас, дорогая Джойана, возможно, удивит и гонец, коему я доверила столь важное для меня поручение. Сей юноша, как Вы, без сомнения, догадались сразу, едва лишь его увидели, есть не кто иной, как мой старший сын и наследник моего владения, посвященный Морайг именем Сэйвард сын Рэйберта, будущий владетель земли Кэдвен. Пройдя посвящение Матери нашей Морайг, он с отличием закончил Морской Кадетский корпус и Отдельные Гардемаринские Курсы при Морской Академии, после чего и был произведен в мичманы, каковое событие, дорогая Джойана, есть причина моей гордости и радости, понятной любой матери. Вы, коли возникнет у Вас такое желание, можете подробнейшим образом расспросить его обо всех моих делах, ибо Сэйвард весьма о них осведомлен, возможно, даже более, чем следовало бы сыну быть осведомленным о делах матери. К моей величайшей радости, юноша был назначен мичманом на военный шлюп («Юркий» — вымарано цензурой) и ближайшие несколько лет проведет близ милых моему сердцу берегов Вашего острова. Таким образом, дражайшая Джойана, у Вас есть возможность в живой и увлекательной беседе с этим юношей узнать из первых рук о том, как шли дела мои и моего семейства все это время. Что, несомненно, будет гораздо приятней и интересней, нежели попытаться описывать их на бумаге. Уповаю на то, что Вы, моя дорогая, в память о давнем нашем знакомстве, не оставите юного Сэйварда своим покровительством.
Что же до меня, то вкратце дела мои таковы. Отпраздновав совершеннолетие дочери моей Эрмейн и оную просватав, получила я наконец-то возможность завершить начатое мною несколькими годами ранее обучение в заведении, образованном «для вящего распространения знаний в армии». Вы, моя дорогая, без сомнения, догадались, что я имею в виду. Вы всегда на моей памяти отличались завидным умением «читать между строк». Не знаю, порадуют ли Вас мои успехи, но все же спешу доложить, что поступить мне удалось сразу на «практический» курс, коий занимает собою год. Итак, прошедший год я провела в Эйнсли, в доме моей родни по матери, и все время свое посвящала изучению наук, потребных для моей будущей карьеры. Отделение я выбрала (геодезическое — вычеркнуто цензором), ибо оно более отвечало моим пожеланиям, нежели общее. В числе прочих предметов в курс включены (физическая география, священное начертание, военная статистика, геодезия со съемкой и черчением, картография, а также сведения по инженерной и артиллерийской части — тщательно вымарано цензором) и прочее. И если Локка подарит мне улыбку удачи воина, то когда-нибудь мне предстоит применить все это на практике, и я не устаю молить Госпожу, чтобы время это настало как можно скорее. Выпустилась я по 2-му разряду, что означает, дорогая Джойана, возвращение мое в армию в прежнем чине, без повышения. Вы спросите меня, дорогая, отчего я не приложила больших усилий и не использовала возможность попасть на дополнительный курс, дабы пополнить собою славные ряды офицеров (корпуса Генерального штаба — вычеркнуто цензором)? Признаюсь, подобные честолюбивые мысли одолевали меня, и довольно часто, однако не так давно произошло событие, яснее ясного указавшее мне, что всяк потребен на подходящем ему месте. Речь идет о приеме, организованном для успешно выпустившихся из стен (Академии — вычеркнуто цензором). Не стану утомлять Вас, дорогая, подробным описанием сего мероприятия — они настолько похожи друг на друга, что ежели довелось видеть одно, то и прочие можно представить без труда. Скажу лишь, что участие мое едва не сорвалось из-за досадного и нелепого конфуза — оказывается, за последние годы я несколько раздалась в груди, отчего застежки парадного моего мундира не пожелали на ней сходиться; однако четыре клина быстро поправили дело. Итак, на прием я все же попала и, должна признаться, чувствовала бы себя там не слишком уютно поначалу, если бы не поддержка моего доброго друга эрна Фрэнгена, коий сопровождал меня, как и подобает при наших с ним отношениях…
