Сергей Лукьяненко - Ночной Дозор
Что ж, будем ждать…
Feel no sorrow, feel no pain,
Feel no hurt, there's noting gained…
Only love will then remain,
She would say.
На «Проспекте Мира» я почувствовал, что цель удаляется.
Выскочил из вагона, двинулся на пересадку. Рядом, где-то совсем рядом…
На радиальной станции ощущение цели стало почти мучительным.
Я уже высмотрел несколько кандидатур — две девушки, молодой парень, мальчик. Все они были потенциальными кандидатами, но вот кто из них?
Моя четверка села в один вагон. Это уже была удача, я вошел следом, и стал ждать.
Одна девушка вышла на «Рижской».
Ощущение цели не ослабло.
Парень вышел на «Алексеевской».
Прекрасно. Девушка или мальчик? Кто из них?
Я позволил себе украдкой поглядеть на обоих. Девушка была пухленькая, розовощекая, внимательно читала «МК».
Никакого волнения не проявляла. Мальчик, наоборот, тощенький и хрупкий, стоит у двери, водя пальцем по стеклу.
На мой взгляд девушка была гораздо… аппетитнее. Два к одному, что она.
Но, в общем-то, тут все решает вопрос пола.
Я уже начал слышать Зов.
Пока еще не вербализированный, просто нежная, тягучая мелодия. Звук из наушников сразу перестал восприниматься, Зов легко перекрыл музыку.
Ни девушка, ни мальчик не проявляли беспокойства. Либо у них очень высокий порог переносимости, либо наоборот — сразу поддались.
Поезд подъехал к «ВДНХ». Мальчик убрал руку от стекла, вышел на перрон, торопливо зашагал к старому выходу. Девушка осталось.
Проклятие!
Они были еще совсем рядом, и я не мог понять, кого из них чувствую!
И тут мелодия Зова ликующе взвилась, в нее стала вкрадываться речь.
Женская!
Я выскочил из сходящихся дверей, торопливо пошел следом за мальчиком.
Прекрасно. Охота подходит к концу.
Вот только как я собираюсь справится с разряженным амулетом?
Ума не приложу…
Народу вышло совсем мало, по эскалатору мы поднимались вчетвером. Мальчик впереди, за ним женщина с ребенком, потом я, следом помятый, пожилой полковник. Аура у военного была красивая, яркая, вся из блистающих серо-стальных и голубых тонов. Я даже подумал, насмешливо и устало, что его можно позвать на помощь. Такие до сих пор верят в понятие «офицерская честь».
Вот только пользы от старого полковника будет меньше, чем от мухобойки при охоте на слона.
Прекратив забивать голову ерундой, я снова посмотрел на мальчика.
С закрытыми глазами, сканируя ауру.
Результат был обескураживающим.
Его окружало переливчатое, полупрозрачное сияние.
Временами — окрашивающееся красным, порой наливающееся густой зеленью, иногда вспыхивающее темно-синим цветом.
Редкий случай.
Несформированная судьба.
Расплывчатый потенциал. Мальчик может вырасти большим мерзавцем, может стать добрым и справедливым человеком, а может оказаться никем, пустышкой, каких на самом деле — большинство в мире. Все впереди, как говорится.
Подобные ауры обычны у детей до двух-трех лет, но у более старших встречаются исчезающе редко.
Теперь понятно, почему зов обращен именно на него. Деликатес, что ни говори.
Я почувствовал, как рот наполняется слюной.
Слишком долго все тянулось, слишком долго… Я смотрел на мальчика, на тонкую шею под шарфом, и проклинал шефа, традиции, ритуалы, все то, из чего складывалась моя работа. Десны зудели, горло ссохлось.
У крови горьковато-соленый вкус, но эту жажду утолит лишь она.
Проклятие!
Мальчик соскочил с эскалатора, пробежал по вестибюлю, скрылся за стеклянными дверями. На миг мне стало легче. Замедляя шаг, я вышел следом, краем глаза зафиксировал движение — мальчик нырнул в подземный переход. Он уже бежал, его тащило, влекло навстречу Зову.
Быстрее!
Подбежав к ларьку, я бросил продавцу две монетки, сказал, стараясь не показывать зубы:
— За десять, с кольцом.
Прыщавый парень заторможено — он и сам, похоже, грелся на работе — подал шкалик. Честно предупредил:
— Водка не очень.
— Здоровье дороже, — отрезал я. Водка явно была суррогатом, но сейчас меня это устраивало. Одной рукой я содрал колпачок за прикрученное к нему проволочное колечко, другой вытащил сотовый, включил дозвон.
У продавца округлились глаза. Сделав на ходу глоток — водка воняла как керосин, а на вкус была еще гаже — я побежал к переходу.
— Слушаю.
Это уже не Лариса. Ночью обычно дежурит Павел.
— Говорит Антон. Гостиница «Космос», где-то рядом, во дворах. Иду следом.
— Бригаду? — в голосе появился интерес.
— Да. Я уже разрядил амулет.
— Что случилось?
Бомж, прикорнувший в середине перехода, протянул руку, будто надеясь, что я отдам ему початый шкалик. Я пробежал мимо.
— Там другое… Быстрее, Павел.
— Ребята уже в пути.
Я вдруг почувствовал, как челюсти пронзило раскаленной иглой.
Ах ты ж, сволочь…
— Паша, я за себя не отвечаю, — быстро сказал я, обрывая связь.
И остановился перед милицейским нарядом.
Ну вот так всегда!
Почему человеческие стражи порядка всегда появляются в неподходящий момент?
— Сержант Каминский, — скороговоркой произнес молодой милиционер. — Ваши документы…
Интересно, что мне собираются пришить? Пьянство в общественном месте? Вернее всего.
Опустив руку в карман я коснулся амулета. Едва теплый. Но тут многого и не надо.
— Меня нет, — сказал я.
Две пары глаз, обшаривающих меня в предвкушении добычи, опустели, их покинула последняя искра разума.
— Вас тут нет, — хором повторили оба.
Программировать их времени не было. Я бросил первое, что пришло в голову:
— Купите водки и отдыхайте. Немедленно. Шагом марш!
Видимо, предложение упало на подходящую почву. Схватившись за руки, будто малыши на прогулке, милиционеры рванули по переходу к киоскам.
Я почувствовал легкое смущение, представив последствия своего приказа, но времени выправлять положение не было.
Из перехода я выскочил в полной уверенности, что уже опоздал.
Нет, как ни странно, мальчик далеко не ушел. Стоял, чуть покачиваясь, метрах в ста. Вот это сопротивляемость! Зов звучал с такой силой, что казалось странным, почему редкие прохожие не пускаются в пляс, почему троллейбусы не сворачивают с проспекта, не врываются в подворотню, навстречу сладостной судьбе…
Мальчик оглянулся. Кажется, посмотрел на меня. И быстро пошел вперед.
Все, сломался.
Я двинулся следом, лихорадочно решая, что буду делать.
Стоило бы дождаться бригады — им ехать минут десять, не больше.
