Охотники на драконов (СИ) - Логинов Святослав Владимирович

— Какое там понятно! Не понимаю, как можно собирать блеск звёзд?

— Вы в августе месяце поднимитесь повыше к самым звёздам и встретите там кучу марокканцев, которые собирают звёздный блеск. У них научитесь. Не забудьте только колонковую кисть и чашку для звёздного света.

Толстяк судорожно кивнул.

— Я, кстати, пришёл, — прервал свой доклад Сеун. — Вот моя повозка.

Вместо того чтобы попрощаться, толстяк резво прыгнул, сграбастал пегасика и попытался упихать его под халат. Потом он, видимо, хотел бежать, но пегасик поднялся на дыбки, ударил копытами и сходу сломал вору два пальца.

— Ай-у!..

— Что, больно? — участливо спросил Сеун. — В следующий раз будет больнее.

Подбежали сыновья, с прибылью распродавшие почти весь свой товар, хотя даже редкостная кожа виверны не шла в сравнение с покупкой отца. Гнат сходу ухватил за шкирятник несостоявшегося воришку.

— Пусть его, — усмехнулся Сеун. — Он уже наказан и, надеюсь, научится думать, прежде чем воровать. А не научится, я отдам его страже, и ему не палец сломают, а отрубят руку. Усаживайтесь в повозку, нам следует поторопиться к дому. Малыша надо познакомить со всей семьёй.

Магрибские мудрецы за небольшую плату могли обучить всякого желающего, как надо вести себя с пегасом. Пегас не должен общаться ни с кем, кроме хозяина, не должен есть ничего, кроме специального корма, и так далее и тому подобное. Нарушение этих правил и в самом деле, приводило к гибели летуна, если, конечно, не знать, как именно следует обходить законы.

Сеун законы обходить умел и находил в том особый смак, что не мешало ему пересказывать безумные истории мавританцев, а порой и самому придумывать подобные анекдоты.

Фургон, запряженный парой лошадей, подкатил к дому Сеуна и остановился. У самого Сеуна лошадей в хозяйстве не было, и тем более, не было фургона. В тех редких случаях, когда надо было выезжать куда-то на конной тяге, Сеун просил животных у кого-то из соседей. Лошадей и повозку Сеуну давали с готовностью, так что дома он оказывался быстро.

Вана, увидав порхающую покупку, всплеснула руками:

— Ай, какая красавица! Давай её скорее кормить.

— Всех кормить, — поправил Сеун.

Это была одна из тайн старого охотника. Пегаса, привезённого в дом, следует кормить вместе со всеми членами семьи, иначе на него не напасёшься продажного корма, из чего бы он ни был приготовлен.

— У меня каши житной полный котёл сварен. Только маслицем конопляным сдобрю и мёду добавлю, специально для малыша. Ему, небось, понравится.

— Смотри, не пересласти. А так житная каша еда добренная.

Сельский житель, каким ни будь зажиточным, глазам своим не поверил бы, увидав ужин в семье Сеуна. Обычно скотину приводят в дом во время сильных морозов и ставят в дальнем углу. А тут четыре человека сидят за столом и перед каждым миска с кашей. Рядом на полу расположились четыре пегаса. На полу они улеглись, поскольку за столом коню сидеть неловко.

Перед каждым пегасом такие же миски, что и перед хозяевами, полные такой же каши. Малышу, впервые приглашённому к общей трапезе, ложечка каши была положена на чайное блюдечко, стоящее на столе. Пегасик то и дело бросал своё блюдце, подскакивал к кому-нибудь из старших пегасов, а то и людей, совался в чужую миску, хватал разваренное зерно ячменя, словно себе положено, что похуже, и, вообще, вёл себя, как балованный ребёнок.

— Пусть балует, — улыбался Сеун. — Если его сейчас посадить в стеклянный ящик и кормить покупным кормом, то через месяц он не станет есть ничего, кроме этого корма, не будет признавать никого, кроме своего хозяина и не подрастёт ни на полвершка. А наш увидите, как в росте рванёт.

— Не по-человечески так-то, — произнесла Вана. — Посадить в ящик, лишив пегасика детства.

— Корм мавританский, он какой-то особый? — спросил Гнат. — Окармливают чем-то пегасов?

— Нет, конечно. Варёное зерно и мёд. Вода у них из ямы, плохая, родников нет. Зерно своё, называется кускус. Не знаю, его просто сеют или перемалывают из чего. Но волшебства в нём не заметно.

— А зачем они говорят про блеск звёзд?

— Головы покупателям дурят. Так и ты говори. Больше сказок — меньше порчи.

— Мы на восток ездили, виверну гонять, — вмешался в разговор Виха, — там на рынке лакомство продают на меду. Называется — чакчак. Вкусное — страсть. Так у меня Урун всё слопал, мне кусочка попробовать не оставил. Так может, это тот самый кускус и есть?

— Вот уж, чего не знаю, того не знаю.

— Всё равно житная каша самая нажористая, — сказала Вана.

— Тут есть один хитрый момент. Житная каша — пища мужицкая, баре её не едят, а пегасов приобретают люди богатые, дворяне по преимуществу. Он домой с пегасом приедет, и ему повар подаёт жареную утицу или кабаний, а то медвежий окорок. А пегас мясного не ест, ему покупной корм дают. С того и начинается разлад между пегасом и его хозяином. А наш, во как, по всем мискам прошёлся. Он у нас теперь член семьи.

— А как мы его назовём? — спросил Гнат. — А то всё малыш да малыш. Не годится без имени.

— Маркиз, — мгновенно отозвался Виха.

— Ну-ну… рисковый ты парень. После недавней облавы Мальтон на всех нас вот такой зуб имеет, — Сеун указал в угол, где щерил двухвершковые клыки не проданный на ярмарке череп виверны.

— Тогда Зикрам. Мальтон поймёт, в чём дело, а придраться не сможет.

— Крам — постановил Сеун. — Зикрамом в бою неловко командовать будет.

— А как же Эпинор? — не промолчал Виха.

— Не я ж его так назвал. У маркиза спрашивай.

— До него теперича рукой не достанешь. Он у нас не маркиз, а герцог. Вся ярмарка о том судачит.

— А ещё о чём ярмарка шумит?

— Я откуда знаю? — стушевался Виха. — Время мне было чужие лясы слушать.

— А вот это — зря. Я, например, сплетни не слушал, а ушки на макушке держал. Говорят, в Звучине драконы сбираются. Это не наш рубиновый красавец, он на югах лечится после моего копья. В Звучине объявилась жемчужная пара.

— Ты же говорил, что никогда не пойдёшь против двух драконов разом, — напомнила Вана.

— Ну, говорил. Что же мне после этого жемчужнииков в покое оставить? Жаль мне лететь не на ком, разве что на Краме верхом.

— Нас ты забыл? — ревниво спросил Гнат.

— Надо же, вспомнили! Жемчужников двое, так и вас у меня двое. Рискнёте, мальчики?

— Чего не рискнуть… — протянул Виха. — Это мы можем. Только…

— Что только? Давай, говори прямо.

— Да нет, ничего, — смутился Виха. — Просто к слову пришлось.

— Как же, ничего… — с подначкою протянул Гнат. — Тут дело такое, через неделю деревенские девчонки на берегу гулянку ладят устраивать, вот у некоторых душа распалилась туда попасть. Ну, что, правда?

— Тебя никто не просил не в своё дело лезть. Вот как дам в лоб, шишка в две головы вскочит.

— Тише, вы оглашенные! — в голос произнесли Сеун и Вана, а Сеун добавил: — Морды парни бьют, когда не могут одну девушку поделить. У вас, вроде, ничего такого нет?

— По мне, так хоть бы все девки в драконью стаю собрались и прочь улетели, — проворчал Гнат.

— Ты ведь постарше, — напомнила Вана, — тебе первому женихаться пора.

— Будет вам годами считаться. Лучше скажи, зазнобу-то, как звать, из каких она будет?

Виха молчал, потупившись.

— Сам скажешь, — громко спросил Гнат, — или опять мне за тебя отдуваться?

— Ася, — выдавил имя Виха.

— Из каких она будет? Я что-то я не припомню такой.

— Что ты вообще помнишь, старый? — объявила Вана, убирая со стола миски и выставляя блестящий хромовый самовар. — Это же дочка твоего приятеля кузнеца Стана.

— Так она ещё малая, в возраст не вошла.

— Ты, никак, с ума сбредил? — такое могла сказать только Вана, да и то в большом раздражении. — Девонька давно выросла, самая пора под венец. Все вы, мужики, придурочные, в драконах разбираетесь, пегасов растить умеете, а что у приятеля дочка расцвела, это им невдомёк.

— Будет тебе, раскудахталась. Вот улетят мальчишки на охоту, я схожу к Стану, погляжу, какая она Ася, а может, и о чём-то дельном договорюсь.