Время перемен (СИ) - Капба Евгений Адгурович
Вербовщики, гёзы, преступления Дэна Беллами, бунт и разгром Малой Гряды Низац Роск — Рем говорил о своих злоключениях иногда прерываясь, чтобы привести в порядок эмоции. Недавняя реморализаия заставляла по-новому взглянуть на многие решения и поступки, которые в тот момент казались единственно правильными и необходимыми. История про эльфов и Светлых Владык особенно заинтересовала его высокопервосвященство. Фигура его светлости Рианнора, и его взгляды на жизнь, политику и взаимоотношения людей и эльфов явно произвели впечатление на экзарха. Экзарх кликнул одного из зилотов и сказал:
— Пиши: старосте первой гильдии купцов аскеронских Леонарду Агенобарбу… Благословенны будьте, честные и боголюбивые торговцы! От скромного служителя Божия, предстоятеля города Аскерона и окрестных земель — привет…
Вот как это работало! Фактории на мысу Эрка, что в дневном переход от Доль Наяда — быть! В этом теперь Рем не сомневался. И участие семьи Арканов в этом предприятии оговаривалось особо… И, конечно, обязательное наличие в фактории миссии во главе с капелланом-ортодоксом.
История про охоту на чудовищных эльфов, сражение с фоморами и монстра из пещеры к большому удивлению молодого Аркана не вызвала такой бури эмоций, как воспоминания об уничтожении пиратских баз на архипелаге. Видимо, в системе тех самых исходных ценностей уничтожение чудовищ и порождений лиходейской магии не считалось чем-то плохим и неправильным.
— Что это было, ваше высокопервосвященство? — вот главный вопрос, который волновал Рема с тех самых пор, когда он притащил дракона за хвост и запихал её в тот ящик.
— Химера, — ответил экзарх. — Извечный враг рода людского, порождение Бездны… С самого первого дня прибытия в Раваарду люди столкнулись с ними… Последние письменные известия о химерах датируются прошлым веком. Я думаю, тебе лучше ознакомиться с этим документом, чем слушать мои долгие и пространные речи… Всё ведет к тому, что нам еще предстоит столкнуться с этими чудищами.
Экзарх встал, подошел к секретеру в углу кабинета и достал оттуда небольшой томик в кожаном переплете:
— Записки Мамерка Тиберия Аркана Пустельги. Тебе будет что почитать во время дороги на Север… Но у меня есть одна просьба.
— Что угодно, ваше высокопервосвященство! — тут же вскинулся Рем.
Таким людям не отказывают, это молодой Аркан знал точно. Кому угодно — но не экзарху. Тот снова понимающе улыбнулся в бороду, подошел к большой карте на стене, которая в деталях иллюстрировала земли Империи Людей и ткнул пальцем в точку, которая располагалась на Северо-Западе, примерно на одной трети расстояния, что отделяла герцогство от земель северян, верстах в сорока от побережья Последнего моря.
— Из тех краев приходят тревожные вести. И есть в этих новостях пугающие созвучия с твоими заморскими злоключениями… Кому как не тебе и проверить истинность слухов! И да… Рем Тиберий Аркан, дарую тебе сей перстень как свидетельство моего доброго расположения. Всякий смиренный служитель Господа как на землях Аскерона, так и везде, где живут люди исконного обычая и правой веры окажет тебе помощь и поддержку, стоит тебе только показать этот знак.
Экзарх снял с пальца печатку и вложил его в ладонь Рема. Молодой Аркан благоговейно принял дар и надел его на безымянный палец левой руки. С такой поддержкой ему стало гораздо спокойнее — даже загадочные убийства претендентов на герцогский трон и предстоящее путешествие теперь выглядели не так мрачно.
— Когда миссия на Север будет готова отправиться — в замок Аркан прибудет гонец, — пообещал первосвященник и благословил покидающих монастырь молодых людей.
Темнело. Они спускались по выложенной брусчаткой дороге от монастыря туда, где один за одним загорались огни вечернего города. Лошадей вели в поводу — нужно было время, чтобы подумать и осознать пережитое.
— Если бы ваш экзарх лично отправился на Север — в половине селений точно зажгли бы священные Огни и приняли вашу веру, — наконец сказал Микке. — Великий старик!
— Будем надеяться, что тот священник, которого он назначит своим представителем, будет не менее убедительным… — хмыкнул Рем. Давай перекусим перед дорогой, Микке? Я тут знаю одно местечко за углом…
Северянин предложение полностью одобрил и, крякнув, вставил ногу в стремя и с уханьем взобрался в седло своего битюга. У Аркана получилось гораздо изящнее но тоже — далеко от совершенства.
— Ну что, с ветерком? — баннерет тряхнул головой.
— Но-о страж ворот говори-ил…
— Да ладно! Давай — марш-марш!
Рем тронул бока лошади каблуками, и кобылка, тряхнув красивой головой, рванула с места, выбив подкованными копытами искры из камней. Кажется, тяжкий вздох издали оба тяжеловеса — и ломовой мерин, и северянин Микке.
Оборванец кинулся через улицу неожиданно, едва не угодив под копыта лошади. Рем не сдержал ругательств, когда с силой потянул поводья на себя и вверх, поднимая кобылку на дыбы. Животинка отреагировала возмущенным ржанием, бродяга покатился куда-то в сторону придорожной канавы и замер у обочины, раскинув руки в стороны.
Аркан мигом спешился и подбежал к пострадавшему.
— Вы целы?
— В вашем положении находиться в Аскероне без эскорта весьма опрометчиво, маэстру, — произнес знакомый голос. — По вашу душу идет отряд наемных убийц числом до двух дюжин. Стражник у ворот узнал вас в лицо и тут же донес людям Закана.
Присмотревшись к перемазанному грязью лицу оборванца, Рем чуть снова не выругался:
— Маэстру Гонзак!
— Тише, тише! — этот таинственный господин снова появился в самый нужный момент, как и тогда, перед дуэлью с Батистом дю Бесьером. — Вам нужно найти укрытие и послать за помощью, и если со вторым я справлюсь, то вот подходящее для обороны место…
— Маэстру Гонзак, так это Закан убивает претендентов?
— Он думает, что это вы убиваете претендентов, — непонятно ответил Диоклетиан Гонзак, а потом заорал дурным голосом: — Не бейте меня, милостивые государи, невиноватый я, что водка паленая!
И, несколько переигрывая, завыл протяжную похабную песню, и поднялся на ноги, чтобы обманчиво-неуклюжей походкой в несколько шагов раствориться в ночной тьме.
— Маэстру, что тут случилось? — стали выглядывать из окрестных домов люди.
— Какой-то оборванец кинулся под копыта, — развел руками Рем, отряхивая колени от грязи.
— Совсем эти бездельники страх потеряли… — раздались голоса.
— Понаехали, уроды…
— Пускай едут на свой вонючий Запад!
— Свои города засрали, теперь в Аскероне бардак разводят… Такой прирежет — недорого возьмет!
И это был оптиматский квартал! Видимо, социальная напряженность достигла гораздо большего градуса злости, чем представлял себе молодой Аркан. Но это были вопросы довольно отвлеченные, насущной проблемой стали слова Гонзака о идущем по их следу отряде. Нужно было что-то решать, и решение это возникло само собой, освещенное ярким фонарем.
Вывеска таверны «Кленовый лист»! Это заведение, каменный забор и ворота которого виднелись в самом конце улицы Петуний, было знакомо Рему по юности, здесь они частенько кутили с Варнифами, дю Керванами и Инграмом, когда удавалось сбежать из-под пристального внимания родителей. И, самое главное, там имелся черный ход…
— За мной, Микке! — до таверны было полверсты, не больше.
Северянин привык доверять Рему — и потому направил коня следом. Он слышал слова Гонзака, и хотя и не знал всех нюансов, усвоил главное — другу грозит опасность, и теперь сжимал рукоять меча и хмурился, предвкушая схватку. Навстречу двум новым гостям тут же открылись ворота и выбежал мальчик-грум, заслышав топот копыт.
— Дам тебе четвертак, если поклянешься сохранить этих лошадок, пока не приедет человек из замка Аркан и не заберет их, — сказал Рем.
С уважением глянув на гигантского тяжеловоза и на его не менее гигантского всадника, юный конюх сказал:
— Я нешто полоумный с Арканами ссориться? Всё будет в лучшем виде — вычищу, гривы расчешу, чистой водички налью и овса задам…
