Гейл Карсон Ливайн - Две принцессы Бамарры
Люди достаточно богатые, чтобы владеть мрамором, во время бурь выставляли наружу мраморную плиту, надеясь стать свидетелями рождения чародея. Отец всегда так делал, но нам ни разу не повезло.
Когда же это случалось, молния и мрамор порождали огненный столб, который принимался расти и раскрывался, словно стремительно расцветающая роза. Внутри пламени оказывался чародей – взрослый, еще светящийся, наготу которого скрывал мерцающий кокон.
С минуту чародей озирался по сторонам, затем заглядывал внутрь себя и узнавал, что он такое. В приливе радости новорожденный, рассыпая искры, свечой устремлялся в небо, в сердце грозы. Скорость полета сжигала его кокон, но искра породившего его пламени оставалась гореть в груди, питая его до самой смерти.
Вот и все мои познания. За дополнительными сведениями я отправилась в библиотеку и отыскала чародеев в «Книге существ». После описания их появления на свет было еще три пункта:
«Продолжительность жизни. Для жизни чародеям нужен только воздух. Они могут есть и пить ради удовольствия, но необходимости в этом не испытывают. Они не способны спать. Никогда не болеют, но могут погибнуть точно так же, как люди, в результате несчастного случая или заговора либо на войне. Однако, даже если беда минует их, на исходе пятисот лет их искра все равно затухает и они умирают.
В первые двести лет они считаются учениками и живут в миру. По истечении этого времени становятся путешественниками и уходят в свою цитадель, которую редко покидают впоследствии.
Внешность. Самой выдающейся приметой чародеев являются белые ресницы. Все они, и мужчины и женщины, и молодые и старые, имеют темные волнистые волосы. Для этого вида характерна высокорослость: средний рост женщин пять футов десять дюймов, средний рост мужчин шесть футов два дюйма. У всех длинные узкие пальцы и длинные изящные шеи. Черты лица индивидуальны, с тем же разнообразием, что и у людей. У не достигших зрелости чародеев открытые, лишенные морщин юные лица.
Характер и отношения с людьми. Чародеев нельзя назвать в целом плохими или в целом хорошими. Среди них встречались и герои, и злодеи, но большинство чародеев, как и большинство людей, представляют собой смешение добрых и дурных свойств.
Хотя в большинстве своем они к людям безразличны, некоторые в юности проходят фазу пристального интереса, каковая всегда заканчивается вместе с завершением ученичества. Чародеи редко вступают в брак, и никогда между собой. Известно небольшое количество браков между чародеями и людьми, и от таких союзов рождались дети».
Раздел закончился, и я захлопнула книгу. В ней не говорилось ни о колдовстве, которое доступно чародеям, ни о том, что происходит у них в цитадели, ни даже об их общей численности.
Наши с Рисом беседы продолжались, но нечасто. Отец все время посылал его в отдаленные районы помогать фермерам с погодой или докладывать об опустошительных набегах чудовищ.
Несколько раз мы случайно сталкивались в коридорах замка. И Рис обязательно останавливался поговорить. Однажды он рассказал мне о ярмарке в Детфорде, где танцор отплясывал джигу на головах десяти деревенских жителей, а те едва могли спокойно стоять от смеха. В другой раз он подробно описал гобелен в графском замке, изображавший встречу Уилларда, одного из первых бамаррских королей, и призрака, предсказавшего лекарство от «серой смерти». Он добавил, что гобелен был выполнен почти так же мастерски, как мои вышивки.
Но он никогда меня не разыскивал. Чаще всего я видела его за ужином в пиршественном зале. Да уж, в таком-то павлиньем наряде его трудно было не заметить.
Рис очень отличался от меня. Он был яркий. Легко улыбался, легко хмурился да и смеялся легко, самозабвенно, запрокинув голову.
Однажды мне довелось наблюдать его полет. Я сидела у окна, делая наброски. День выдался серый, в воздухе висела морось.
Рис и мой отец стояли во дворе. Папенька зачитывал что-то из «Книги простых истин», сборника поговорок, который он постоянно цитировал. Затем он закрыл книгу и поднял руку в прощальном жесте. Рис без усилия оторвался от земли, вот как дымок поднимается. На высоте нескольких футов он поклонился моему отцу и поплыл прочь – спиной вперед. Определенное знакомство с его повадками заставило меня заподозрить, что юный чародей выпендривается. Интересно, знал ли он, что я за ними наблюдаю?
До знакомства с Рисом я много лет была без памяти влюблена в Друальта. Укладываясь на ночь, убаюкивала себя, воображая встречу с ним. В мечтах я излагала ему длинный перечень своих страхов, а он утешал меня и рассказывал о своих приключениях.
Но теперь в моих мечтах были только встречи с Рисом. О страхах в них речи не шло, ведь мне хотелось, чтобы он хорошо обо мне думал. Вместо этого я делилась с ним набросками и эскизами вышивок, а он рассказывал о своих странствиях по Бамарре. В какой-то момент он непременно упоминал, как ему нравится со мной разговаривать, а я всегда краснела и мямлила, что меня тоже радуют наши беседы.
Никогда прежде я не увлекалась кем-то живым, настоящим. Однако увлечение Рисом не уступало по глупости увлечению легендарным героем. Я была еще ребенком, а Рис – чародеем.
Когда мне исполнилось шестнадцать, отец начал пристраивать к Бамаррскому замку новое крыло. В задачи Риса входило следить за прямизной возводимых стен и не позволять камням падать на рабочих.
Наша прежняя детская, а теперь гостиная выходила на стройплощадку. Всякую свободную минуту я усаживалась у окна с вышиванием и наблюдала. Однажды Рис увидел меня и помахал рукой.
Спустя неделю он постарался разыскать меня – и Мэрил с Беллой тоже. Он расположился в саду, на дорожке, по которой мы гуляли после обеда.
Цвели ирисы, и, когда мы сворачивали на розовую аллею, я раздумывала о том, как бы мне их зарисовать. Но тут я увидела Риса. Он сидел на скамейке, откинув голову, и вдыхал ароматный воздух так глубоко, что видно было, как вздымается и опадает грудь.
Он вскочил, и Белла явственно напряглась. Она считала чародеев чужаками и не доверяла им.
Когда мы подошли ближе, Рис поклонился:
– Принцессы, госпожа Белла.
В тот день на нем был камзол в сине-зеленую полоску, а на сапогах красовались золотые шпоры.
Мы трое присели в реверансе.
– Я припас для вас подарки, если позволите.
Он взял что-то со скамьи – меч в серебряных ножнах! – и, опустившись на одно колено, вручил его Мэрил:
– Полагаю, вы любите фехтовать, ваше высочество.
Сестра приняла меч и вынула его из ножен.
– Красивый. – Она показала подарок мне. – Разве он не восхитителен?
Клинок действительно вызывал восхищение, но я его возненавидела. Пока я не замужем, ей не нужен меч!
Видимо, мне не удалось скрыть свои чувства, потому что Мэрил коснулась моего плеча и негромко сказала:
– Перестань волноваться, Эдди. – И принялась фехтовать с розовым кустом. – Вот вам, подлые розы. Вот вам!
Она делала выпады и парировала, управляясь с полоской стали легко и изящно, словно танцор на празднике.
– Мэрил, принцессе негоже… – начала Белла.
– Смотри, как на нем играет солнце! Меч, я нарекаю тебя Бесстрашным. – Так звали меч Друальта. – Я мечтала о клинке, но… – Она взглянула на Риса. – Откуда вы узнали?
Чародей улыбнулся:
– Видел, как вы тренировались с деревянным оружием.
– Спасибо. Он послужит доброму делу.
«Не вздумай использовать его!»
– Для вас у меня тоже кое-что есть, госпожа Белла. – Рис запустил руку в кошель на поясе.
– Я не могу принять…
Голос ее затих, когда чародей вытащил предмет, до сих пор мною не виданный. Мэрил прекратила бой и подошла ближе посмотреть.
Вещица была размером с мою ладонь, жемчужно-белая с розовыми и голубыми переливами, на одном конце широкая, а на другом – заостренная.
– Это оно? – выдохнула Белла.
– Да. Чешуйка с драконьего хвоста.
Белла протянула руку к своему подарку.
– Осторожно, – предупредил ее Рис. – Кончик очень острый.
– Вы убили дракона? – спросила Мэрил благоговейным тоном.
Белла взяла чешуйку за широкий край и присела в реверансе:
– Спасибо, Рис.
В ответ чародей снова поклонился:
– Нет, я не убивал дракона. А чешуйку взял в цитадели чародеев, там хранится много удивительных вещей.
Хотелось верить, что и для меня у него тоже что-нибудь найдется.
– Можно потрогать? – спросила я.
На ощупь чешуйка была теплой и такой сухой, что казалось, будто она вытягивает влагу из моего пальца.
– В ней есть какая-то сила? – спросила Мэрил.
Гувернантка открыла рот, но Рис ее опередил:
– Она на все годится, принцесса Мэрил. Держите ее в руке, и она подарит тепло и уют в самый холодный день. Положите на полку над камином, и мыши и крысы станут держаться подальше от вашего очага. Сварите в котелке, и получится вкусный бульон, острый и чуть горьковатый. Выньте ее из котла, просушите, и у вас появится прекрасный нож для разрезания писем. – Он снова поклонился.
