Джон Толкин - Властелин колец
Земли эти простирались на шестьдесят верст от Дальнего Всхолмья до Брендивинского Моста и на семьдесят — от западных болот до южных. Хоббиты называли свой край Засельем, разумея под этим, что данный край заселен народом, умеющим организованно вести свои дела, и что на всю его территорию распространяется власть избранного ими Тана. Привыкнув жить в этом благословенном уголке, хоббиты чем дальше, тем больше отгораживались от окружающего мира, где творились недобрые дела, и в конце концов пришли к твердому убеждению, что все народы Средьземелья живут в таком же покое и благополучии, как и они сами, и что все разумные существа имеют полное право на такой образ жизни. Хоббиты забыли — а может, просто не хотели помнить — даже то немногое, что знали когда–то о Стражах и о тех силах, что так долго поддерживали мир в ничего не подозревающем Заселье. Да, да, хоббитов бдительно охраняли, но те об этом больше не задумывались.
Воинственными хоббиты не были никогда. По крайней мере, между собой они не воевали. В давние времена им, конечно, не раз приходилось постоять за себя с оружием в руках, но во времена Бильбо все это уже отошло в область предания. Последняя битва на территории Заселья (она же, кстати, и единственная) давно стерлась из памяти живущих поколений[31]. То была Битва при Зеленополье (114 г. З. Л.), когда Волынщик Тукк отразил вторжение орков. Даже климат с тех пор стал мягче, а о волках, которые суровыми снежными зимами некогда забредали сюда с севера, помнили разве что древние старики. Так что, хотя в Заселье и хранилось еще кое–какое оружие, использовали его по большей части в чисто декоративных целях, развешивая по стенам или над камином, а то и вовсе сдавали в музей — в Мичел Делвингский «мэтемушник». Так поступали хоббиты со всеми вещами, в которых не усматривали прямой пользы, но выбросить не решались. Именовались такие вещи мэтемы[32]; отсюда и название музея. Жилища хоббитов были битком набиты всевозможными мэтемами — к их числу, кстати, относились и многочисленные подарки, по разным причинам кочевавшие из рук в руки.
Однако, несмотря на сравнительно спокойную жизнь, хоббиты продолжали оставаться на удивление крепким и выносливым племенем. Хоббита не так–то просто напугать, если, конечно, до этого дойдет, а убить и подавно. При необходимости они могут довольствоваться малым — и, наверное, поэтому никогда не устают радоваться простым земным благам, выпадающим на их долю. Кроме того, они стойко переносят боль, жестокость врага и превратности погоды, чем нередко ставили в тупик тех, кто знал их не очень хорошо и за кругленькими животами да румяными лицами засельчан ничего больше не видел. Несмотря на то, что вывести хоббита из себя непросто и что ради забавы он никогда не станет никого убивать, в безвыходном положении хоббит действует самым решительным образом и, в случае нужды, знает, как держать оружие. Хоббиты отлично стреляют из лука, поскольку глаз у них острый и рука крепкая. Но и другим оружием они при случае не побрезгуют. Если хоббит нагибается за камнем, всякая проворовавшаяся собака знает — пора уносить ноги!
Все хоббиты (по их собственному убеждению) изначально жили в норах, поскольку ни в каких иных жилищах они не чувствуют себя так уютно; однако со временем они были вынуждены приспособиться к несколько иным. Во всяком случае, в Заселье времен Бильбо норами, по старинке, пользовались обычно лишь самые богатые и самые бедные хоббиты. Бедняки ютились в немудреных пещерках, которые порядочный хоббит и норой–то не назвал бы, с одним–единственным окошком, а то и вовсе без оного. Ну а хоббиты зажиточные устраивали из своих жилищ более роскошные вариации на тему незамысловатого традиционного туннельчика. Однако подходящих мест для больших и разветвленных нор (хоббиты называли их смайлами[33]) в Заселье было не так уж и много, поэтому на равнинах да в низинах расплодившиеся хоббиты начали строить и наземные жилища. Но и в холмистых уголках, и в местах старых поселений, таких как Хоббитон и Туккборо, и даже в главном городе Заселья Мичел Делвинге[34], что на Белом Всхолмье, — везде было множество деревянных, каменных и кирпичных построек. Такие дома предпочитали, как правило, мельники, кузнецы, шорники, каретники и прочие ремесленники; кстати, даже если хоббит жил в норе, он, по укоренившейся привычке, ставил неподалеку от входа в нее какой–нибудь деревянный сарайчик или мастерскую.
Говорят, что первыми ставить амбары и сараи начали хоббиты в Плавнях, что располагались ниже по Брендивину. Тамошние жители (Плавни относились к Восточному Пределу) были довольно крупными, большеногими и в слякоть носили гномьи башмаки. Как вы понимаете, в их жилах текла по большей части кровь Дубсов, о чем недвусмысленно свидетельствовал довольно густой пушок на их подбородках. Лица Шерстоногов и Белоскоров не имели ни малейших следов какой бы то ни было растительности. И действительно — хоббиты Плавней и Бэкланда, расположенного к востоку от Реки и заселенного несколько позже, чем Четыре Предела, пришли в Заселье одними из последних. В языке у них, между прочим, сохранилось множество затейливых имен и заковыристых словечек, каких больше нигде в Заселье было не услышать.
Искусство строить дома, как и все остальные ремесла, хоббиты позаимствовали, видимо, у дунаданов, хотя не исключено, что и непосредственно у эльфов, минуя людей, — ведь люди в свое время тоже ходили в учениках у Старшего Племени. Следует отметить, что к тому времени не все еще Высшие эльфы покинули Средьземелье: они по–прежнему обитали на дальнем западе, в Серой Гавани, да и во многих других местах, не столь далеких от Заселья. Об этом свидетельствуют целых три эльфийские башни, которые еще с незапамятных времен высились по ту сторону западных болот. При ясной луне они были видны издалека. Самая высокая и самая дальняя башня одиноко стояла на зеленом холме. Хоббиты Западного Предела говорили, что с этой башни видно Море[35], однако подняться на нее никто из хоббитов так никогда и не отважился. И то сказать, редкий хоббит плавал по Морю или хотя бы видел его, а уж тех, кто вернулся оттуда и рассказал об увиденном, по пальцам можно было перечесть. Даже на реки и лодки хоббиты в большинстве своем посматривают с опаской, да и плавать–то почти никто из них не умеет. К тому же с течением времени засельские хоббиты все меньше и меньше общались с эльфами, мало–помалу стали их побаиваться и косо смотрели на всякого, кто с эльфами все–таки водился. Слóва «море» стали избегать, и оно превратилось наконец в символ смерти, так что хоббиты старались пореже оглядываться на западные холмы.
Эльфы ли научили хоббитов строить дома, люди ли — неважно; важно, что хоббиты строили их на свой лад. Башни им были ни к чему. Дома у них получались обычно длинные, низенькие и уютные. Первые, самые старые наземные жилища во всем походили на смайлы. Их крыли сеном или соломой, а то и просто дерном; с виду такой дом казался немного пузатым. Правда, расцвет подобного строительства пришелся на ранний период существования Заселья — впоследствии хоббичьи дома сильно изменились. Этому немало помогли гномы, поделившиеся с хоббитами секретом–другим, и врожденная хоббичья изобретательность. Однако круглые окошки и круглые же двери неизменно оставались отличительной чертой хоббичьей архитектуры.
Дома и норы засельских хоббитов были, как правило, просторны, и жили там большими семьями (холостяки, вроде Бильбо и Фродо[36] Бэггинсов, являли собой весьма редкое исключение, — впрочем, исключением Бэггинсы были и во многом другом. Чего стоила одна только их дружба с эльфами!). Изредка, как, например, в случае с Тукками из Больших Смайлов или, скажем, Брендибэками из Брендивинских Палат, многочисленные поколения родственников жили в мире (насколько это вообще возможно) и дружбе (относительной) под общей крышей одного изобилующего туннелями жилища. Кстати говоря, все хоббиты делятся на кланы и к родственным связям относятся самым серьезным образом. Их генеалогические древа — длинные, с бесчисленными разветвлениями, ведутся весьма скрупулезно. Имея дело с хоббитами, никогда нельзя забывать, кто кому кем приходится и в каком колене. Однако представляется невозможным привести на страницах этой книги родовое древо, которое включало бы в себя родословные хотя бы наиболее знаменитых хоббитов из наиболее известных во времена описываемых событий хоббичьих кланов. Генеалогические древа, приведенные в конце Алой Книги Западных Окраин, уже сами по себе представляют небольшую книгу, но от чтения таких книг разве только у хоббитов не сводит скулы от скуки. Самим же хоббитам изучение подобных родословных доставляет истинное удовольствие — если, конечно, родословная составлена аккуратно и со вкусом. Они и вообще предпочитают книги про то, о чем уже знают, особенно если дело изложено ясно, просто и без экивоков.
