Роберт Шекли - Паломничество на Землю
Одно ясно, подумал Кэсвел, угрюмо укладываясь на кушетку, механотерапия гораздо труднее, чем он предполагал.
Поиски исчезнувшего покупателя были недолгими и безрезультатными. Его не было на многолюдных улицах Нью-Йорка, и никто не помнил рыжего человечка с воспаленными глазами, тащившего на себе черную терапевтическую машину.
Такое зрелище было слишком обычным.
Вскоре после срочного телефонного вызова явились четверо полицейских во главе с встревоженным молодым лейтенантом – детективом по фамилии Смит.
Едва Смит успел спросить: «А почему вы не удосужились повесить ярлыки на товары?» – как его прервали.
Оттолкнув полицейского, стоявшего у дверей, в комнату вошел мужчина. Он был высокий, угловатый и некрасивый, с глубоко запавшими бледно-голубыми глазами. Мятый и нечищеный костюм висел на нем, как гофрированное железо.
– Что вам нужно? – спросил лейтенант Смит.
Некрасивый мужчина отогнул лацкан пиджака и показал блестящий серебряный значок.
– Я Джон Рэт из отдела безопасности «Дженерал моторс».
– А… виноват, сэр, – сказал лейтенант Смит, отдавая честь. – Я не думал, что вы так быстро прибудете на место.
Рэт издал неопределенный звук.
– Вы проверили отпечатки пальцев, лейтенант? Покупатель мог дотронуться до другой терапевтической машины.
– Я сейчас же этим займусь, сэр, – сказал Смит. Нечасто случалось, чтобы оперативный работник «Дженерал моторс», «Дженерал электрик» или «ИБМ» прибывал для личного расследования на место. Если участковый полицейский проявит расторопность, то его могут перевести в Индустриальную Полицию…
Рэт повернулся к Фолансби и Хэскинсу и окинул их взглядом, пронизывающим и безличным, как луч радара.
– Выкладывайте все по порядку, – сказал он, вынимая из бесформенного кармана записную книжку и карандаш.
Он слушал рассказ в зловещем молчании. Наконец он захлопнул записную книжку, сунул ее обратно в карман и сказал:
– Терапевтические машины должно оберегать, как святыню. Дать покупателю не ту машину – значит не оправдать оказанное вам доверие, нарушить Общественные Интересы и очернить добрую репутацию Компании.
Управляющий согласно закивал, свирепо глядя на несчастного продавца.
– Марсианский вариант машины, – продолжал Рэт, – вообще не должен был находиться на витрине.
– Я объясню, как это получилось, – поспешно сказал Фолансби. – Нам нужна была демонстрационная модель, и я написал в Компанию письмо с просьбой…
– Это, – безжалостно перебил его Рэт, – может быть расценено как грубое и преступное ротозейство.
Управляющий и продавец обменялись испуганными взглядами. Они вспомнили об исправительной колонии «Дженерал моторс» возле Детройта, где нарушители законов Компании коротали время в угрюмой тишине, занимаясь монотонным вычерчиванием микросхем для карманных телевизионных приемников.
– Правда, это вне моей компетенции, – сказал Рэт. Он обратил свой сумрачный взгляд на Хэскинса: – Вы уверены, что покупатель не назвал своего имени?
– Нет, сэр. То есть да, я в этом уверен, – ответил Хэскинс дребезжащим голосом.
– Упоминал ли он вообще какие-нибудь имена?
Хэскинс закрыл лицо руками. Потом вскинул голову и с жаром произнес:
– Да! Он хотел кого-то убить! Своего друга!
– Кого? – переспросил Рэт с леденящим спокойствием.
– Фамилия его друга… дайте мне подумать… Магнетон! Вспомнил! Магнетон! Или Моррисон? О боже…
На железном лице Рэта отразилось гофрированное презрение. Люди бесполезны в качестве свидетелей. Хуже, чем бесполезны, потому что они могут направить по ложному следу. В смысле надежности лучше всего роботы.
– Неужели он не упомянул ничего существенного?
– Дайте мне подумать! – сказал Хэскинс, лицо которого перекосило от напряжения.
Рэт ждал.
Фолансби откашлялся.
– Я тут подумал, мистер Рэт. Насчет этой марсианской машины. Она ведь не будет лечить земную манию убийства, как таковую?
– Конечно нет. Мания убийства не известна на Марсе.
– Согласен. В таком случае, что она сделает? Не откажется ли она лечить эту болезнь как не знакомую ей? Тогда покупатель просто вернет Регенераторе жалобой, и мы…
Рэт покачал головой.
– Рекс-Регенератор обязан проводить лечение, если он обнаружил признаки психоза. По марсианским стандартам, ваш покупатель тяжело болен, он ненормальный, какова бы ни была действительная причина его болезни.
Фолансби снял пенсне и начал быстро протирать стекла.
– Что же будет делать машина?
– Она будет лечить его от марсианской болезни, наиболее близкой к данному случаю. Можно предположить, что от фим-мании с различными осложнениями. Что же касается последствий лечения, то я ничего не могу сказать. Да и вряд ли кто-либо другой может, потому что таких случаев еще не было. Грубо говоря, альтернатива такова: либо пациент сразу отвергнет терапию и при этом мания убийства останется, либо он пройдет курс марсианской терапии и излечится.
Лицо Фолансби просветлело:
– Значит, исцеление возможно!
– Вы не поняли, – сказал Рэт. – Он излечится… от несуществующего марсианского психоза. Излечить то, чего на самом деле нет, значит создать фантастическую систему галлюцинаций. Машина сработает наоборот: она создаст психоз, вместо того чтобы ликвидировать его.
Фолансби застонал и прислонился к Психосоматике фирмы «Белл».
– В результате, – заключил Рэт, – больного убедят, что он марсианин. Нормальный марсианин, естественно.
Хэскинс неожиданно закричал:
– Вспомнил! Вспомнил! Он говорил, что работает в «Нью-Йорк рэпид трэнзит»! Я это ясно помню!
– Это уже шанс, – сказал Рэт, протягивая руку к телефону.
Хэскинс с облегчением вытер потное лицо.
– И я вспомнил другое, что поможет нам еще больше.
– Что именно?
– Покупатель сказал, что он одно время был алкоголиком. Я уверен в этом, потому что сначала он заинтересовался Алкоголеразгрузителем «ИБМ», пока я его не отговорил. Он был рыжий, а вы знаете, у меня есть теория насчет рыжих и алкоголизма. Согласно ей…
– Отлично, – сказал Рэт. – Алкоголизм должен быть у него в анкете. Это резко сужает сферу поисков.
Когда он набирал номер «Рэпид транзит», его некрасивое тяжелое лицо казалось почти симпатичным. Приятно для разнообразия убедиться в том, что люди еще способны запоминать существенные детали.
– Но, конечно, вы помните свою горику? – спрашивал Регенератор.
– Нет, – устало отвечал Кэсвел.
– Тогда расскажите мне о ваших юношеских переживаниях в форастрийском флипе.
– Никогда не было ничего подобного.
– Гм. Блокировка, – пробормотала машина. – Чувство обиды. Подавление. Вы уверены, что не помните свою горику и что она для вас означала? Все прошли через это.
