Вениамин Шехтман - Мэджик юзеры
Человек в штатском набычился и молчал.
— Так, где задержанные родственники?
Набыченный поднял взгляд и Игорь догадался, что сейчас произойдет. Он кувырком слетел со стула и, одновременно услышал обращенную к автоматчикам команду "Скрутить его!" и выбросил руку с растопыренными пальцами. Год назад, подумалось Игорю, вслед за этим, ему скрутили бы руки и уложили мордой в пол. Или того хуже: пули пронзили бы выставленную ладонь, а затем изорвали бы его тело, превратили бы в кровавое месиво. И было бы, очень больно.
А теперь, все вышло иначе. Шагнувший к нему автоматчик, занесший для удара приклад, получил порцию янтарных брызг. Там, где они попали в оружие, на металле остались радужные следы побежалости, а пластик потек. Там же, где им встретилась живая плоть, вышло еще злее. Автоматчик завизжал, выронил оружие, обуглившимися пальцами, схватился за повисшую клочьями, покоробившуюся кожу лица.
Игорь выгнулся дугой, оперся плечами о пол, оттолкнулся и взлетел в воздух. В полуобороте, он хлестнул возникшей в его руке алой струящейся плетью по двум другим автоматчикам, один из которых оцепенел, а второй со всей силой давил на флажок предохранителя, забыв, что тот давно стоит в положении "очередями". Там, где плеть обвилась вокруг тел, остались дымящиеся борозды и россыпи трескучих малиновых искр.
Припав к земле, Игорь выпустил на волю свистящий оранжевый вихрь, который быстро увеличиваясь, скользнул к непокорному "штатскому", всосал его и закрыл от взгляда, оставив тех, кто был снаружи, догадываться о судьбе того, кто попал внутрь, по пронзительным крикам и химическому шипению.
Метнувшись к последнему противнику, уже полезшему рукой за пазуху, Игорь попросту, без всякой магии, ударил его кулаком в пах, а как только это сделалось удобным, благодаря вынужденному поклону стукнутого, влепил локтем в лицо. Схватил за волосы и вышвырнул в коридор. Прыгнул следом сам.
Никакой подмоги, в коридоре для пострадавшего не нашлось. Не настолько высоко оценили возможности единственного, со слов закованного в наручники часового, вошедшего, но не вышедшего. Игорь захлопнул дверь и повернул ключ. Что там делают оставшиеся и в каком они состоянии, его ни мало не волновало. Он вздернул за лацканы свою добычу и проорал ей прямо в лицо: "Где! Сука! Родичи! Девок!". Отбросил руку, все еще не оставляющую попыток добыть из подплечной кобуры пистолет. Вырвал пистолет сам и отшвырнул прочь. Тряхнул за лацканы и повторил вопрос. Избитый и обезоруженный попытался что-то сказать. Игорь швырнул его на пол и на шаг отдалился.
— Говори!
— Там, — сплевывая кровь и растирая ее по лицу, шамкал лежащий. — Там, в тюрьме, в "матроске". Нам они тут не нужны. Честно. Честно!
Игорь придавил каблуком ступню лежащего.
— Чтобы завтра же, всех отпустили. Не то вернусь и додавлю, как гниду. Понял? — он нагнулся и пошарив по карманам, нашел служебное удостоверение. — Понял, говорю, — Игорь подглядел в корочку, — Сергей Сергеевич?
— Абсолютно. — пискнул лежащий, — обязательно выпустят. Прямо с утра. Можно мне?
— Чего тебе? Все, ползи. Золото можешь себе взять, говна не жалко.
— А оно настоящее? А то вот, я читал… колдовское нельзя брать, все равно потом в битые черепки превратится.
Игорь расхохотался.
— Уё-оо! Эка ты чего припомнил! Не, не бойся. Это только с монетами так бывает. А тут-то колечки. Бери, не сомневайся, золото крепкое.
Оставив Сергей Сергеича на полу, утирать сопли и осторожно трогать расшатанные зубы, Игорь направился к лестнице и степенно поднялся. Шел и думал: "Трое с автоматами. Я уделал троих с автоматами. Запросто.". На верхних ступеньках, его начало колотить. Накатила слабость, он едва не забыл сперва осторожно выглянуть и лишь потом, убедившись в отсутствии в будке бдительного стража, выйти. Мельком заглянул: пес и человек, так и лежали в будке. Часовой ныл, а пес, судя по равномерно вздымающемуся мешку, спал.
Игорь доковылял до стены, до того места где спрыгнул с нее. Друзья не забыли оставить ему лестницу. Он взялся за перекладину, начал неспешный подъем.
И обернулся на душераздирающий вопль. Из двери флигеля, вывалился растерзанный, весь в крови и паленых лохмотьях, несговорчивый спецслужбист. Он выл что-то в рацию, сползая по косяку, на котором оставались следы крови и копоти.
"Как в кино. Ей-ей, как в кино". Игорь помотал головой и на всех парах ринулся вверх по лесенке. Слыша за спиной крики и суету, предвещающие суету еще большую, а затем, если все и вправду будет как в кино — погоню.
Переваливаясь через гребень забора, Игорь подумал, что стоит отбежать с километр и закопаться в снег. Метелью занесет, сроду его не сыщут. Разве что, с сенбернаром, но сенбернара-то у них скорее всего не припасено.
Упал неудачно, на спину. Выбило дыхание и Игорь немного повозился, вяло шевеля руками и ногами, как перевернутый жук-навозник. Встать ему помогли две пары рук. Продышавшись, Игорь поинтересовался:
— Ну и почему вы тут ошиваетесь, вместо того чтобы?
— Так я ж тебя знаю, — ответил Яша. — Не может же того быть, чтоб ты все продумал и ушел спокойно и чинно. Наверняка, налажал и сбегаешь, как тать в нощи.
— В ночи. — поправил Игорь. — А ты чего?
Стив только пожал плечами и гордо сверкнул глазами из-под горнолыжной маски.
— Нефигово вы экипировались, даже палаточку поставили. Только, надо все бросать и валить.
— Сами знаем. Вон, садись в ялик.
Игорь запрыгнул в белую, почти невидимую на снегу, легкую крутобокую лодочку. Сел на заднюю банку, на носу устроился Стив, а Яша, уже привычно, занял середину. Лодка поднялась из сугроба, с бортов и днища осыпался приставший снег. Плавно набрали высоту, повернулись и полетели.
И, так бы и улетели. Летуну-то, нипочем бегущие по снегу люди, пусть даже и постреливающие из пистолетов. Из них, системы Макарова, не очень-то попадешь. И даже немногих, вооруженных укороченными автоматами, можно было бы проигнорировать. Но, с некоторыми все же приходится считаться. Таковым, в этот раз, оказался вертолет.
Пузатенький, приятного глазу зеленого цвета, он умел летать гораздо быстрее чем Стив мог левитировать лодку. Лопасти рассекали морозный воздух, вертолет поднимался все выше и подлетал все ближе. Дверь в его борту откатилась, высунулись стволы. Зависнув точно над лодкой, вертолет прижимал ее к земле, маневрируя также ловко, как маленький ялик под ним.
— Чего не стреляют, а? Чего они не стреляют?
— Кто их, Яша, знает. Не хотят, вот и не стреляют.
Яша посмотрел на клепанное, вертолетное пузо, надвигающееся сверху. До него уже было метров тридцать, если глазомер не врал.
