Шеннон Макгвайр - Обитель
Что ж, больше ему ни с кем на равных не общаться, не спорить, считается ли клингонский языком, и не смущать посетителей-подменышей маскировкой, когда все остальные свою сняли. Уже начинает казаться, что это у «Эй-Эль-Эйч» пенсионный план такой — «вас найдут мертвым в подсобном помещении». Проколы на запястьях и горле рассеивали иллюзию, что Питер просто спит. Он не проснется уже никогда.
Встав на колени, я дотронулась до его горла и вздрогнула от того, что кожа оказалась теплой. На пальцах осталась кровь и тонкий слой пыльцы пикси. Это давало мне время смерти: умирая, пикси перестают выделять пыльцу, и мерцающий след, который они оставляют за собой в воздухе, быстро рассеивается. Он еще был жив, когда выключились лампы, иначе пыльца пикси уже улетучилась бы.
Свет удалось так легко включить обратно, что это не могло быть попыткой саботажа, но в том, что тот, кто убил Питера, заодно вырубил и свет, не было никакого смысла. Если бы не пришлось перезапускать генератор, то тело не нашли бы в течение многих часов, а то и дней, и убийца мог бы не спеша замести следы и скрыться… если только не рассчитывал специально, что отключение генераторов приведет нас к телу — то есть намеренно выводил меня или Джен сюда. Это могло быть ловушкой или извращенной демонстрацией. В любом случае, кто-то хотел, чтобы мы обнаружили труп.
Что нисколько не упрощало ситуацию.
Я поднесла пальцы к губам и попробовала кровь на вкус. Пыльца пикси перебивала обычный медный привкус дымкой пепла и жженого сахара, приторной, но не более неприятной, чем обычно. Я ни на что особо не рассчитывала и потому не разочаровалась. В крови не было ничего — ни жизни, ни памяти, ничего. Пусто.
В помещении была одна дверь и маленькое окошко с толстыми стеклами, и, логически рассуждая, с момента, как я вошла, выйти отсюда незамеченным не мог никто. Но, увы, мы находились внутри холма фейри, где логические рассуждения применимы не всегда. Я поднялась, вышла, пятясь спиной вперед, из комнаты и закрыла за собой дверь. Питер может немного подождать — мертвые терпеливы.
— Квентин?
— Здесь, — откликнулся тот.
Хорошо. Значит, я не бросила на убой. Захлопнув дверь, я повернулась.
— Он мертв.
Квентин кивнул.
— И что теперь?
— Теперь мы приступим к работе. — Я повернулась к Джейн. — В эту комнату есть другой вход?
— Нет, — покачала та головой. — Только одна эта дверь.
— Эйприл могла попасть внутрь, не воспользовавшись ей?
— Пока электричество было отключено — нет, — твердо ответила Джен.
— Действительно. Квентин, установи охранные заклятия. — Он недоуменно моргнул, глядя на меня, и я тонко улыбнулась. — Считай это практикой.
Для него практика, для меня возможность избежать головной боли. Квентин — чистокровный донья ши, и его заклятия будут сильнее моих, а обойдутся ему легче.
Квентин с неожиданным энтузиазмом кивнул, подошел к закрытой двери и поднял руки. Запахло сталью и свежераспустившимся вереском, контур двери мигнул красным, затем белым. Квентин опустил руки и повернулся ко мне, кажется, ища одобрения. Я подняла вверх большие пальцы, и он расцвел от удовольствия. Ну, хотя бы один из нас счастлив.
Я снова заговорила с Джен:
— Нужно перенести тело, но одним нам не справиться. Давайте найдем Эллиота.
— Хорошо, — согласно кивнула она.
Не успели мы пройти и десяти ярдов, как услышали, что кто-то бежит по коридору, пересекающемуся с тем, по которому двигались мы… Рывком заставив Джен остановиться, я дала знак Квентину прижать ее к стене и двинулась дальше одна. Возможно, это просто кто-нибудь из местных — но может оказаться и нечто похуже, а никто из нас не вооружен. Лучшим решением будет постараться выяснить, кто это, и при этом не дать нас убить.
Я почти дошла до угла, когда на открытое пространство выбежала Гордан и, заметив нас, резко остановилась. Она явно бросила в спешке то, чем занималась: на рубашке и руках были пятна смазки.
— А вы что тут делаете? И что ты делаешь с Джен?
— Принимаю меры, чтобы она не попала в подвал, — парировала я.
— Гордан, все в порядке, — сказала Джен. — Я не хотела бродить здесь одна.
Гордан была выпачкана с ног до головы, но кисти рук у нее были чистыми.
— Что произошло? — требовательно поинтересовалась она. Она сердито смотрела на меня и совсем с яростью — на Квентина. Бедный ребенок.
— Питер умер, — ответила Джен. Сердитая гримаса исчезла с лица Гордан, глаза ее расширились, делая лицо неожиданно молодым.
Мне не хотелось говорить, но пришлось.
— Он мертв, — подтвердила я, вставая у стены рядом с Джен и Квентином. — Мы нашли его в генераторной комнате сразу после того, как выключилось электричество. Убийца хотел, чтобы его обнаружили.
— И что вы собираетесь делать? — с металлическим скрежетом в голосе произнесла Гордан. — Уже двое из нас с тех пор, как вы приехали! Да никого почти не осталось уже! Почему вы не предотвратили еще одно убийство?
Я вытянула руку и ухватила Квентина, уже подавшегося вперед.
— Стоять.
— Но, Тоби…
— Я знаю. Успокойся. Я сама разберусь. — Он бросил на меня мрачный вгляд, и я повернулась к Гордан. — Мы ничего не сможем сделать, пока не поймем, что происходит. Если не собираешься помогать, советую тебе уйти.
Гордан, дрожа от злости, сверлила нас взглядом, а я отвечала ей тем же, сохраняя внешнее спокойствие, но клокоча внутри.
Наконец Гордан покачала головой.
— Ты права. Но ведь это наши друзья…
— И мы сделаем все, что в наших силах. Но нам нужно знать, что у нас будет любая помощь, какая понадобится.
— Она у вас будет. — Джен выступила вперед и, с удивительной мягкостью взяв Гордан за руку, повела ее по коридору.
— Идем, Квентин, — сказала я и последовала за ними. Квентин шел на полшага позади. Так мы и шли через холм: Джен во главе, опирающаяся на ее руку Гордан, сразу следом — я, а Квентин за мной. Трое из нас шарахались от каждой тени, и только Гордан слепо шла вперед. Две смерти за день оказались для нее немного чересчур.
Когда мы вошли в столовую, у торгового автомата стояла Терри, зевающая и со взъерошенными волосами, явно недавно проснувшаяся. Квентин сразу оживился и замахал ей, словно мы вовсе и не обнаружили тело на полу генераторной. Я подавила приступ острого раздражения, направленный больше на нее, чем на него. Как она смеет отдыхать, когда люди умирают?
