Лана Тихомирова - Тау
Тамареск снова почувствовал, как медленно, но верно и неумолимо едет его крыша.
— Большое вам спасибо, — Дракон порывисто обнял Тамареска и вылетел вихрем из спальни.
Еще немного Тамареск и Эток любовались на луну.
— Эток, а ты не знаешь, есть ли еще на свете драконы?
— Нет, наверное. Откуда он появился, я тоже не знаю, — кот лениво зевнул, и спрыгнул с перил, — я спать, хозяин.
— Спокойной ночи, Эток.
— Спокойной ночи, хозяин.
Тамареск вскоре тоже лег спать, и ему снилась прекраснейшая из богинь, совершенно не похожая на Ясве, не распутная, не легкомысленная: сложная, строгая, холодная, но такая прекрасная. Тамареск улыбался во сне.
Глава 9. Суматошный день
Утро началось с кавардака. Страшный шум и крики Комрада, какой-то писк, чей-то хохот (судя по всему Михаса), вопли управляющего, и стоны Этока разбудили Гая. Он, зевая, оделся, кое-как умылся и выполз в коридор.
— Тама, перестань тиранить обитателей замка, — зевая, сказал Гай, — О, дракон, — он мгновенно проснулся.
— Вы! Вы спасли его! — Дракон ринулся к Гаю.
Гай быстро оценив ситуацию предпочел откреститься:
— Я никого не спасал, — возопил он и юркнул в свою спальню. В короткий миг он смог приставить к двери тумбочку и тяжелый стол.
Смех Михаса усиливался.
— Гай, — раздался голос Тамареска, — Уважаемый дракон хочет тебя поблагодарить!
— Драконы не бывают таких неестественных размеров, — возразил Гай.
— Ну, если дело только в этом? — задумчиво сказал дракон. Раздался треск, что-то где-то упало и разбилось.
— ТОЛЬКО НЕ ЗДЕСЬ! — хором возопили все, кто был в коридоре.
— Ах, простите, забылся, — смущенно ответил дракон.
Судя по звукам он удалялся.
— Гай, не дури, выходи. Кого ты испугался? — пытался урезонить его Михас.
— Михас, я испугался относительно небольшую золотую ящерицу, что не так? — спросил Гай.
Последовал новый взрыв хохота.
— Эта ящерица неслась ко мне так, как будто я спас злейшего ее врага. Я предпочел спрятаться: вдруг меня за это сожрут. Я не хочу быть съеденным, это вполне себе естественно, — скороговоркой произнес Гай.
— Простите, если напугал вас.
Гай посмотрел в сторону звука и сглотнул. В обычном своем размере Дракон мог показаться вполне благодушным тому, кто никогда с драконами не общался, напрочь лишен воображения и в добавок страдает нетяжелой формой умственной отсталости. Сейчас же, когда дракон сделался огромным, каким он представлялся всем, даже описанный выше чудак не счел бы его милым и дружелюбным.
Огромная хищная морда золотого цвета, с изумрудными глазами расчетливого убийцы, алмазные клыки, рубиновый язык, покрытый чем-то шершавым, золотой кожистый венец не придавал морде ни шарма, ни очарования. Однако у любого, кто видел его, пропадали любые, даже самые естественные желания. Трепет венца, переливающийся рубинами, изумрудами, сапфирами и прочими драгоценными камнями, завораживал.
— Да, ничего страшного, — пролепетал Гай и тихо сполз по стене.
Очнулся герой уже в гостиной перед шикарным столом, который сотворил Михас специально для гостя. Комрад и Дракон сидели обнявшись, как старые приятели на диване, Эток уже что-то уплетал за обе щеки. Таура и Тамареск предавались народной ардорской забаве — методично напивались. У Тауры причин не было, у Тамареска причины была одна: сны ему виделись такие, что после них оставалось только напиться, но хмель его не брал. Михас что-то доказывал Дракону, держа в руках книгу.
— Это драконопись, письменность второй эпохи. Если писание первой эпохи мне еще как-то прочитать то это… только вы сможете, — утверждал Михас.
— Я давно не практиковался в чтении драконописных текстов, и не уверен, что смогу правильно трактовать тот или иной символ.
Гай долго притворялся спящим, он много слышал о драконописи, но никогда ее не видел. Подойти к дракону было и страшно и стыдно, но любопытство тянуло его вперед. Наконец, он подошел поближе и заглянул в книгу.
По странице ползали в большом количестве разного рода дракончики, все они были золотые, но с разным отливом, некоторые рубиновые, некоторые чуть сапфировые. В глазах у Гая жестоко зарябило и он зажмурился.
— Драконопись была создана для драконов, а не для людей. Но драконов, кроме меня все равно ни одного не создали, поэтому, можно сказать, что это письмо специально для меня, — улыбнулся Гаю Дракон.
— Садись кушать, Гай, сегодня мы никуда не поедем, — сказал Михас.
— Эй, а как же проведать соседа? — возопил Комрад.
— А, ну, только к соседу. По сравнению с тем, какие пути мы уже проделали путешествие к вашему соседу и не путешествие вовсе, — парировал Михас. С Комрадом он разговаривал, как с назойливой мухой.
— У вас плохое вино, господин Комрад, — пожаловалась Таура.
— Почему это? Оно выдерживалось очень и очень долго в моих подземельях, ему не одна сотня лет.
— Мы выпили с Тамареском уже шестую бутыль, но не хмелеем, — пожала плечами Таура.
Комрад хотел что-то сказать, но подавился словами.
После завтрака дружной ватагой, под предводительством Комрада и Дракона все выехали к соседу в гости. Неприветливые стены замка Ташек были все так же наприступны и негостеприимны.
Комрад с нескрываемой нежностью погладил камни крепостной стены:
— Сколько вечеров я провел тут, сколько понят эти камни, вы себе не представляете, — с дрожью в голосе сказал рыцарь.
— Он с камнями разговаривал? — переспросил Михас, но ему никто не ответил.
Величие замка тяжелым грузом давила на всех присутствующих. Комрад постучал в ворота, но ему никто не открыл.
— Господин Ташек, — воззвал рыцарь громовым голосом.
Никто не отзывался.
— Господин Ташек! Господин Ташек! - так Комрад вопил еще минут пять. Все это время Дракон топтался у него за спиной.
— Дружище, позволь я, — наконец сказал он.
Комрад кивнул. Дракон быстро и аккуратно снял свой жилет и манишку, брюки и сандалии, поверх стопки одежды возложил монокль и начал увеличиваться в размерах. Вскоре перед восхищенной публикой предстал настоящий дракон. Комрад быстро взобрался по золотистому кожистому крылу и сел у основания длинной шеи.
— Чего стоите, рты раззявив? — крикнул с дракона Комрад.
— А зачем нам надо на него забираться? — спросил Гай, у которого поджилки тряслись.
— Ты боишься что ли? — шепотом спросил Михас.
— Я жуть как боюсь ящериц, змей и всего такого прочего, — шепнул Гай.
