Стэн Николс - Магия цвета крови
Все зашевелились, а Серра и Рит подошли к Дислейрио.
— О Кинзеле что-нибудь известно? — спросила Серра.
— Ничего. И не потому, что мы не пытались. У меня там расставлено больше людей, чем... ну, чем я обычно могу себе позволить. Но его слишком надежно упрятали. Как Таналвах?
— Как и ожидалось. В данный момент ее хорошо охраняют, ей помогают. Я сама пойду туда, когда здесь все закончится.
— Как думаешь, каковы его шансы? — поинтересовался Кэлдасон.
— На что? — в свою очередь спросил Дислейрио. — На быструю смерть? На долгое тюремное заключение? Не хочется заниматься грустными предсказаниями, но, согласись, в подобной ситуации выбор невелик.
Серру услышанное явно огорчило.
— Не можем же мы просто отступиться от него!
— Никто этого и не предлагает. Вопрос лишь в том, что мы в состоянии сделать.
— Многое, было бы желание, — заметил квалочианец.
В этот момент мимо проходил Феникс, и Дислейрио окликнул его.
— Скажи им то, о чем ты говорил мне раньше.
— Что ты имеешь в виду? — Феникс озадаченно уставился на него. — А-а, это! Здесь не место для подобных разговоров, Куинн.
— О чем вы? — У Серры разыгралось любопытство.
Чародей молчал, поэтому заговорил Дислейрио.
— Фениксу скоро исполнится сто лет. Получается, вы с ним ровесники, Рит?
Квалочианец с каменным выражением лица смотрел на Дислейрио.
— Мои поздравления, Феникс, — сказала Серра.
— Спасибо. Теперь прошу извинить, мне еще со многими надо поговорить. — И он поспешил дальше.
— Слушайте, а ведь он смутился, — заметил Дислейрио. — Хочу заметить, Рит, ты сохранился гораздо лучше его.
Это, видимо, должно было прозвучать как дружеская шутка, но, судя по выражению лица Кэлдасона, он воспринял сказанное иначе. Так, по крайней мере, показалось Серре.
Однако ей не было нужды волноваться по этому поводу. Охранник ввел в комнату посланца, и тот направился прямо к Куинну. Они пошептались, после чего Дислейрио отпустил его.
— Ну, у нас есть новости, — обратился он к Кэлдасону и Серре. — Только что прибыл высокопоставленный представитель Гэт Тампура.
— Кто? — спросила Серра.
— Мы пока не знаем. Но его доставил специально зафрахтованный быстрый корабль, а в штаб-квартиру паладинов сопроводил очень внушительный эскорт.
— Ты считаешь, это имеет отношение к Кинзелу?
— Почему нет? Сначала происходит привлекающий всеобщее внимание арест, и тут же появляется официальное лицо высокого ранга. И до нас не доходило никаких слухов о предстоящем официальном визите.
— Есть какие-нибудь предположения? — спросил Кэлдасон.
— Только то, что дело обстоит даже хуже, чем мы думали.
— Почему?
— А что, если они вызвали по-настоящему опытного дознавателя или мастера пыточного дела?
— Мне казалось, у них здесь и своих хватает. Знаете, что я думаю? Я думаю, что Карр недооценивает ущерб, который может причинить нам Руканис. Он знает о нашей деятельности достаточно много, и если... когда он заговорит, все может пойти прахом. Нужно сделать все, чтобы предотвратить это.
— Что у тебя на уме, Дислейрио?
— Он внес ценный вклад в наше дело, но теперь судьба или предательство превратили его в препятствие на нашем пути. Не хочу показаться жестокосердным, но если нам не удастся спасти Руканиса...
— Продолжай.
— ... то предлагаю его убить.
15
То, что ни одному пленнику никогда не удавалось сбежать из штаб-квартиры паладинов в Валдарре, было предметом их гордости. Хотя попытки как сбежать из тюрьмы, так и прорваться внутрь предпринимались. Однако они неизменно заканчивались неудачей и гибелью всех, кто принимал в них участие.
Вопреки ожиданиям, важных пленников не содержали в плохо освещенных темницах глубоко в недрах крепости. Напротив, они все время находились на виду. Во дворе была расчищена большая площадка, на которой не осталось ни камня, ни дерева, ни травинки. Денно и нощно ее охраняли стражники с целой сворой псов, натасканных рвать жертву на части. Вторая линия защиты тоже не оставляла надежды: специальные заклинания самого высокого качества; фантомы, предназначенные для того, чтобы издавать оглушительные крики, а также калечить и убивать при любом намеке на несанкционированное вторжение.
В центре площадки стоял каменный дом, одноэтажный, без окон, с плоской крышей и одной-единственной прочной дверью. Никаких попыток хоть как-то украсить внешний вид унылого серого здания не предпринималось. Внутри имелось всего шесть помещений: четыре из них представляли собой камеры, а два, мягко говоря, можно было назвать “комнатами для уговоров”.
В данный момент в здании находился лишь один обитатель — Кинзел Руканис, лишенный воды, пищи и, что было ужаснее всего, сна. Обращались с ним без уважения, даже применяли насилие, хотя это скорее было проявлением грубости, чем жестокости. Главным образом от него добивались имен тех, кого он знал по Сопротивлению, и подробностей, касающихся этой организации. Пока он отказывался отвечать на все вопросы.
Последние часа два он провел в неудобной позе на жестком деревянном стуле, со связанными запястьями, лицом к лицу со все более раздраженным Девлором Басторраном.
— ... Ты что, не понимаешь, что твое молчание тебя не спасет? — спросил паладин.
— Я готов ответить на ваши вопросы.
— Но пока не ответил ни на один!
— Я не могу отвечать на вопросы о том, чего не знаю. Если вы и дальше будете спрашивать меня о...
— Брось, Руканис! Мы оба прекрасно знаем, что ты связался с мятежниками.
— Я отвергаю это обвинение! — гневно воскликнул певец. — Насилие противоречит всем моим...
— У нас есть доказательства и свидетели.
— Так представьте их. Предъявите мне обвинение, передайте мое дело в суд. Как гражданин империи, я имею на это право.
— В условиях чрезвычайного положения степень ограничения прав граждан передается на усмотрение законных властей, — заявил Басторран.
— Как же мне в таких условиях доказать свою невиновность?
— Ну, что касается нас, то вопрос твоей невиновности или вины уже решен.
— Тогда с какой стати мне с вами сотрудничать?
— С такой, что в этом случае тебе придется легче.
— Скажите, какой закон я нарушил. Приведите хотя бы один пример того...
— Дело не в том, что сделал лично ты. Дело в твоих друзьях из так называемого Сопротивления. Нас интересует их деятельность. Расскажи о ней, и мы отнесемся к тебе гораздо терпимее. Но если и дальше будешь отмалчиваться... — В воздухе повисла угроза.
— Боюсь, не смогу ничем помочь вам.
— Боишься? Ты понятия не имеешь об истинном смысле этого...
В дверь камеры негромко постучали. Басторран, явно рассерженный этим вмешательством, открыл ее и увидел своего помощника, Лахона Микина.
