Александр Меньшиков - В краю молчаливого эха
Семён с удивлением понял, что лежит на боку. Перед глазами стояла какая-то странная муть, в горле запекло. Стало душно, до не возможного.
Земля опять вздрогнула. Наверное, очередной взрыв. Лицо осыпало землёй.
Прутик заставил себя присесть. Время застыло, а с ним застыл и весь мир. Но третий, или четвёртый (Семён уже потерял счет) взрыв привёл всё в движение.
— Что за ерунда? Гроза, что ли? — мелькнуло в голове парнишки.
Он с удивлением поглядел в небо. Тут воздух разрезал истошный визг. Всё ещё с трудом соображая, Прутик повернулся на него и увидел, как невдалеке лёжа на земле сучит руками какой-то непонятный обрубок.
— Мама! Мама… А-а-а-а… мамочка! — заорало это нечто, брызгаясь кровью и пытаясь всунуть назад грязно-жёлтые кишки и остальные свои внутренности.
«А где его ноги? — удивленно спросил сам у себя Прутик. Вопрос был глупый, он и сам это понимал. Но отупевший мозг не мог родить ничего толкового. — Что вообще происходит?»
Дзынь-дзынь-дзынь… Вскрик. Тут же кто-то командным голосом вскрикнул: «Ко мне! Стали плотно!»
Опять звон метала, визг, стоны, крики…
«Что же это?» — мелькала в голове одна и та же мысль. Она колесом крутилась в мозгу, не давая сосредоточиться ни на чём ином.
Первое, кого увидел Прутик, едва пришёл в себя, был Бор. Северянин бился жестоко. Рядом с ним стояла немногочисленная группа ратников… и ещё Первосвет… кто-то из обычных обозников…
Все они бились с отчаянной смелостью. Понимая, что другого выхода просто нет. Впереди либо смерть, либо…
Прутик смотрел во все глаза. Неожиданно ему на ум пришло сравнение сражающихся во главе с Бором людей со стаей волков, противостоящих громадной своре псов… шавок, громко лающих из подворотен, и знающих, что их сила лишь в числе… да в подлости… Ну, конечно: напасть исподтишка, стаей… на одного… укусить и отскочить, спрятаться, а потом снова укусить…
А волки упрямо дрались… Страшнее всех их был Бор, окружённый жуткими черными тенями с вороньими крыльями… Он уже был без лука и теперь носился среди разбойников, размахивая своими клинками. Рядом поспевал огневолк. Зверь яростно бросался на раненных бандитов, загрызая их насмерть. Люди так кричали, что Семён невольно заткнул уши.
И враг дрогнул. Испугался… поджал хвост… бежал…
— Стой! — послышался чей-то окрик. — Стой! Это же Посвист… Давай его сюда!
Прутик обернулся: бой закончился. Кругом лежало, стонало, кричало куча людей. И своих, и чужих.
Откуда-то появился Первосвет, который бесцеремонно волок за руку главаря. Рядом шёл Бор.
Было видно, что колено правой ноги у Посвиста вывернуто наизнанку. Это выглядело так жутко, что Семён не удержался. К горлу подкатил тошнотворный ком и через секунду его вырвало.
Сквозь муть в голове, до слуха Прутика донеслись причитания Посвиста:
— Как… как… как…
Главаря словно заклинило. Он никак… ну никак не мог понять, как так случилось, что его шайку разбили наголову! Конечно, кое-кто сумел сбежать, но остальные… они либо были мертвы, либо ранены… а кто-то с испугу сдался.
— Как… как… как…
— А вот так! — хмыкнул Бор.
— Колдовство… вы… ты… не могли… никак…
— Тому, кто искренне верит, боги преподносят чудо.
Прутика вновь вырвало и он тут же потерял чувство времени. Уши опять заложило, картинка перед глазами поплыла.
Когда Семёну удалось придти в себя, он увидел группу обозников, стоявших вокруг раненного главаря. Над ним склонился Бор. Северянин сверлил взглядом бандита.
О чём шла речь, отсюда не было слышно. Прутик собрался духом и шатаясь, словно пьяный, приблизился к толпе.
— Ты меня просто… просто удивляешь, — донёсся до слуха Семёна голос Посвиста. Говорил он резко, чуть ли не выплёвывая слова.
Нервное лицо главаря сделало ряд мимических «упражнений»: оно то ухмылялось, то хмурилось, то чему-то удивлялось… Это произошло в считанные секунды. И вот, наконец, на нём застыл какой-то яростный оскал. Словно Посвист чему-то по-особенному обрадовался.
— Сильные и смелые погибали первыми! — злорадно сказал он. Прутик сообразил, что разговор шёл о прошлом главаря. Судя по всему, тот когда-то состоял в войске Лиги и где-то сражался. — А остальные… Неужели, ты так наивен? И полагаешь, что в боях не бывает пленных? Думаешь всех убивают или…
— Я ничего не думаю! — оборвал речь Посвиста Бор.
В отличие от разбойника, лицо северянина было похоже на вырезанную в камне маску. Ни единого мускула на нём не дрогнуло.
Семён ошарашено смотрел на обоих, в душе уже понимая, что произойдёт дальше. Бор, с этим его холодным безразличным взглядом уверенного сытого хищника, а с другой стороны озлобленный жалкий Посвист.
— Это… это… это там… в столице… или ещё где, — неопределённо махнул рукой последний, глядя на северянина исподлобья, — могут болтать об обмене пленными. А-а-а… а-а-а… а на самом-то деле… ха-ха… на самом деле всё не так! Ха-ха-ха! — смех у этого человека больше походил на блеяние раздраженного козла.
— И где тебя… поймали? — сухо спросил Бор. — Хотя, можешь не говорить: на Святой Земле. Верно?
— Ха-ха… конечно… ха-ха… там… на Паучьем склоне… Слыхал, небось?
— Слыхал.
— Да? — взвизгнул Посвист, явно сомневаясь в словах северянина.
А Семён вдруг вспомнил, как ему в столице говорили, что Бор участвовал в штурме Орешка. Это значило многое… очень многое…
— Многих, говорят… это… обменяли, — продолжал нервно тарахтеть Посвист. — На пленных орков… хадаганцев… А вот меня… ха-ха… и ещё около сотни мне подобных… забыли… Ха-ха! Забыли!
На лице Посвиста вновь промчалось нелепое «стадо» эмоций. Несколько секунд, и он подобрал из них наиболее подходящее данному моменту. Нос разбойника заострился, губы сжались в тонкую полоску, а глаза… они «сверкнули» такой ненавистью, что Семён ощутил, как по его спине пополз недобрый холодок.
— Знаешь, что делают с пленными? — продолжил говорить Посвист.
— Догадываюсь…
— Мне повезло: не забрали на свой нихазов аллод… ха-ха… на Игш… Работал в джунглях… ха-ха… в джунглях…
Посвист облизался. Его лицо стало каким-то противным, мерзким. Тонике губы вытянулись в полосочку, глаза засветились «жирным» блеском.
Он кинул взгляд на скеггокс Первосвета. Бор проследил его и вдруг знаком показал гиганту, чтобы тот отдал топор ему.
— Всё время хотелось пить… пить… ха-ха… Одному сломали обе руки… поставили чашку с водой… ха-ха… бери, пей!.. ха-ха… А он, бедолага, ни взять, ни поднять… пальцы распухли…
Говорил Посвист это с каким-то удовольствием, что ли. Семён тут же поёжился. Мол, как так? О человеке же рассказывает, о своём товарище!
