Марина Комарова - Враг Хозяина Штормов ((Йенгангер не дышит))
Сердце прекратило биться, его сжали каменные пальцы.
С губ сорвался стон:
— Не-е-е-т!
— Ищи-не-найдёшь… ищи-не-найдёшь.
Перед глазами мелькнули окрашенные тёмно-красным каменные пальцы, неподвижные глаза продолжали смотреть на меня, звон и шипение становились громче и громче.
— Ищи-не-найдёшь… ищи-не-найдёшь.
Я дёрнулся, но тут же обессилено рухнул вниз.
И тьма поглотила сознание.
Глава 4. Повелители Холода
Что-то твёрдое коснулось моих губ, с силой надавливая и заставляя приоткрыть их. Во рту тут же разлилась горячая жидкость с приятным мягким вкусом.
Я закашлялся и попытался привстать.
— Лежи.
Надо мной склонилась Рангрид, выбившиеся из косы рябиновые прядки защекотали мою щеку. От чудесницы пахло мёдом и мятой. И ни капельки от той морозной свежести, что была в храме Госпожи Луны. Наоборот — тепло, покой и уют.
Я сделал глубокий вдох и, подняв руку, погладил её по щеке. Рангрид даже не сделала попытки уклониться.
— Где ты был?
Она неважно выглядела: бледная до того, что воск свечи кажется ярким и полным жизни, под глазами — тёмные круги. Неужто не у меня одного была бессонная ночь? Утбурд, сколько сейчас времени?
— Далеко, — выдохнул я, прикрывая глаза и чувствуя головокружение и жуткую слабость.
Она сжала мою руку, переплетая пальцы.
— На тебя смотреть было страшно. Как ты вообще сумел добраться назад?
— Боги помогли, — ответил я.
Не совсем правда, но не далеко от неё. Яралга и кудесники — вот уж помощники, так помощники.
— Насколько страшно-то? — спросил я, сжав её пальцы в ответ и не желая выпускать.
— Будто пролежал подо льдом долго-долго, ни кровиночки на лице, да и едва я прикоснулась — руки сразу заледенели, — тихо произнесла она. — А шёл так… будто, не по своей воле, а кто-то силком тебя вёл.
Я совсем не помнил, как покинул Соук-Икке-Соуке. Что со мной делали кудесники после того, как потерял сознание. Говорили ли что-то? Поддерживали или угрожали? Приходила ли Госпожа Луна? Не помню…
«Чтобы не чувствовать холода, надо и самому стать им», — всплыли в памяти слова кудесника.
— Йорд и Сверре втянули тебя в дом, — продолжала Рангрид, — а я весь день отпаиваю отваром и пытаюсь согреть янтарём.
По-прежнему не открывая глаз, я притянул её руку ближе и коснулся губами пальцев. Она не вздрогнула, но и не проронила ни слова.
— Значит, ты весь день сидишь возле меня?
— Да.
Мои губы скользнули по ладони к запястью. Обычно благодарят словами. Только не хотелось мне слов.
Дверь тихонько скрипнула:
— Рангрид! — послышался звонкий голос Арве. — Ой…
Раз «ой», значит, увидел все. Открыть глаза я так и не соизволил.
— Тебя там, — он запнулся, — Лив зовёт.
— Я сейчас приду, — мягко отозвалась чудесница, — скажи ей.
— Угу, — бросил он, и я услышал спешно удаляющиеся шаги.
— Спи и набирайся сил. — Она аккуратно высвободила свою руку. Послышался звук отодвигаемого стула — значит встала. — Потом поговорим. — Тёплые губы коснулись моего лба. — Спи, Оларс.
Хотел было возразить, но дурманная пелена сна так быстро накрыла своим покрывалом, что толком ничего не вышло — я тут же провалился во тьму.
…холод появился из ниоткуда: коснулся моих скул, губ, век, скользнул ниже по шее к ключицам. Замер.
Я открыл глаза, почти вскрикнул от ужаса, но ледяная ладонь тут же зажала мне рот.
— Тш-ш-ш, не буди их.
Кого их — я так и не понял, но в один миг стало всё каким-то незначительным и неважным. На моей постели сидел Повелитель Холода. И выглядел так же, как и сутки назад.
— Знаю, что ищешь с нами встречи, вот и поговорим.
Он больше не сказал ни слова. В воздухе вспыхнуло несколько рун — всё вокруг закружило шальной метелью. Не дав опомниться, он подхватил меня и рванул вверх.
Метель смеялась и играла, покорная своему властелину. Холода я больше не чувствовал, но внутри появился страх. Кто же он такой, что держит меня будто игрушку?
Льдистые глаза пронизывали насквозь, серебряные волосы касались моего лица, с тонких губ срывалось морозное дыхание и оседало снежинками на моих собственных.
Пресветлые боги, снег же должен таять! Но только нет во мне человеческого тепла, заморозили меня кудесники.
— Ну, как, Посредник? — шепнул он. — Понравилась ли тебе Яралга Северная Заря? Хороша ли собой?
— У меня ли, простого смертного, нужно это спрашивать? — хрипло спросил я.
— Прошли века с тех пор, как я её видел, — усмехнулся он, холодные пальцы впились в мои плечи, заставляя поморщиться. — Столетия, как брат мой Иданнр стал хранителем ледяного озера над Соук-Икке-Соуке.
Иданнр! Я вспомнил кошмарный сон в Ярлунге и… плачущего Арве, который спас меня. Значит, сон был не таким простым? Странно. Будто Узы вступили в силу раньше, чем я успел выполнить обещанное. Ведь вещие сны мне никогда не снились. А тут даже не вещие, тут часть жизни. Такое видеть способны только толкователи снов! Вот так подарочек нёкк из волн Скьяльвинд!
— Значит, ты — Янсрунд? — выдохнул я.
— Какой догадливый, — ухмыльнулся он. — Янсрунд. Да только не для тебя моё имя, хоть и не назвать простым смертным.
Мы опустились на заснеженную равнину, метель утихла.
— Но в тебе есть жизнь.
Рука с длинными изогнутыми ногтями провела по груди — рубаху на мне разорвали ещё кудесники, поэтому вся одежда состояла только из штанов.
— Отдай мне её, Оларс.
Я вздрогнул. Настолько нагло и спокойно сказано, что даже нечего возразить. А льдистые глаза — ближе некуда. И снежинки на губах по-прежнему не тают.
— Ты — бог. Зачем тебе жизнь жалкого человека?
Длинные ногти огладили мою скулу, вдруг сильно царапнули кожу.
Я глухо вскрикнул и шумно задышал. Да что ж за напасть! Каждый жаждет моей крови!
Янсрунд поднёс пальцы к тонким губам и слизнул алые капли. Это зрелище было одновременно жутким и завораживающим.
— Не жалкий… — на губах Повелителя Холода появилась хищная улыбка. — Только вижу, что сам мне не отдашь ничего. И даже, если я тебя убью, ничего не получу. В тебе и жар, и холод. Не понять, что вырвется на свободу.
Я невольно сделал шаг назад. Но Янсрунд и не думал меня отпускать, с силой удерживая возле себя.
В ушах засвистел ветер, вокруг в мгновение ока выросли высокие стены, босые ступни заледенила мозаика пола, а потолок исчез в высоте. Мы стояли в огромном зале. На стенах были вырезаны красивые мужчины и женщины — многие из них были похожи на лаайге.
