Марина Комарова - Враг Хозяина Штормов ((Йенгангер не дышит))
— Прости, повелительница Лунного льда. Второй раз прихожу к тебе незваным, но иначе не могу.
Мой голос звучал глухо и чуждо, будто было кощунством ему находиться среди этого нечеловеческого звона.
— Помоги отыскать кудесников — строителей Гьялларбрёста, подскажи, направь, не оставь…
Звон затих. Я замер, позабыв как дышать. Неужели, услышала?
Земля под ногами задрожала, я едва успел отпрыгнуть назад, как всего в нескольких шагах возник огромный алтарь. Белый мрамор, хрусталь, сверкающий, будто пронизанные солнцем капли воды, по бокам — крылатые девы-валкары с копьями и щитами. На алтаре в пузатой чаше, выдолбленной из синего лунного льда, горело серебристое пламя. Чашу обвила белоснежная змея. Голубые, как бирюза на прилавках южных торговцев, глаза неотрывно смотрели на меня. Рот змеи приоткрылся, вниз скользнул прозрачный раздвоенный язык, и послышалось приглушённое шипение. Тут же донёсся еле различимый шорох, и возле змеи появились белые скорпионы.
Сердце пропустило удар. Змеи и скорпионы — священные звери Госпожи Луны. Бирюзовые глаза завораживали, белая яшма скорпионьих панцирей не давала отвести взгляд.
Молочно-белый туман дрогнул. Десятки каменных рук ухватили меня, впились до боли твёрдыми пальцами, не давая сдвинуться с места. Я дёрнулся, но вырваться не удалось.
— Ищи-не-найдёшь, — послышалось во всех сторон, — ищи-не-найдёшь…
Шипение… и звон хрусталя, словно обретшие плоть лунные лучи играли мелодию слов.
За туманом мелькали лица — красивые, правильные, но неживые. Глаза смотрели на меня, но не были они человеческими — мертвенно-белая эмаль, покрытая изморозью. Хрустальный смех срывался с неподвижных губ.
По коже пробежали мурашки. Что-то нехорошее, что-то жуткое и пугающее было в этих оживших камнях.
Они начали вертеть меня в разные стороны, будто какую-то диковинную куклу. От их прикосновений внутри всё сжималось. Но вдруг моя правая рука оказалась свободной. Понимая, что поступаю как безумец, сжал её в кулак, произнёс несколько слов, призывая силу Посредника. Смоляно-чёрная лента тут же обвила пальцы, рванула вверх, и хлестнула плетью, рассекая молочно-белый туман.
Вокруг повисла тишина. Лента окружила мои ноги и замерла.
Звон и шипение зазвучали снова, но на этот раз мне показалось, что я слышу одобрение.
Одно из каменных созданий выступило вперёд и останавилось возле меня. Нечеловеческие глаза, казалось, были безучастны, но я кожей чувствовал, как оно изучает меня. Не мужчина и не женщина, не ребёнок и не взрослый. Пресветлые боги севера, кто ты?
И хоть лента Посредника защищала меня, страх сковывал всё тело.
— Не даёшь себя в обиду, — выдохнуло оно, — хорошо… Ты искал нас, говори.
Я растерялся. Нет, этого не может быть!
— Вы… вы и есть кудесники?
Создание кивнуло, со всех сторон посыпался звенящий шёпот:
— Есть, есть, есть…
— Гьялларбрёст — наш…
— Ищи-не-найдёшь…
— Мы служим холодной богине — Госпоже нашей Луне, — мягко произнёс каменный собеседник. — Её закон — наш закон. Её враги — наши враги. Ты — чужой, ты — далёкий, нет тебе покоя ни в прошлом, ни в будущем. Что ты хочешь от нас?
— Помощи, — произнёс я вмиг пересохшими губами. — Мне нужно перейти мост, чтобы освободить спящий город. Ваш город.
— Мы — единственные, кто продолжает бодрствовать здесь. — В голосе кудесника проскользнули горечь и сожаление. — Госпожа наша Луна не хочет этого. Она хочет, чтобы всё было по-старому.
— Я тоже этого хочу.
Только не я сам. Хотят Искорки — малые боги огня, хотят браннхальдцы, хотят спящие во льду жители Соук-Икке-Соуке, хотят ушедшие на звёздные дороги Лунные всадники. Хотят…
Кудесник поднял руку, вслед за ней взвился молочно-белый туман, шёпот зазвучал яростнее и четче, будто каменные создания спорили между собой.
— Перед тем, как Соук-Икке-Соуке покрылся льдом, — сказал он, — один из жрецов праотца Бранна провозгласил, что спасти город сумеет только тот, кто не подчиняется законам.
Неожиданно кудесник оказался очень близко и положил каменную ладонь мне на на грудь.
Я вздрогнул, но не сдвинулся с места, решив, что не поддамся больше ни страху, ни слабости.
Ладонь исчезла, но в груди разлилась какая пустота.
— Ты — чужой, далёкий, — повторил он. — Жизнь тебя не держит, но смерть не обняла. Я вижу в тебе Мрак, но его гонит огонь. Кто ты?
— Последний из рода Глёмтов, Оларс Забытый. Я поклялся отомстить за смерть моих близких Хозяину Штормов.
Всё правильно. Мрак — единственное, что у меня осталось. Потому что всё светлое уничтожила эта тварь. Но и огонь не погас. Огонь ярости и ненависти, который держит меня здесь и подогревает желание отомстить с каждым днём всё сильнее.
Шипение заполнило весь храм от верха до низа, сияющий алтарь Госпожи Луны потемнел, будто его заслонила огромная тень.
— Хозяин Штормов, владелец Островов-Призраков… Он и помог Повелителям Холода отобрать эту часть земли.
— Как мне отыскать Гьялларбрёст?
— Не спеши. — Почему-то мне показалось, что кудесник улыбается, хотя каменные губы и не дрогнули. — Янсрунд и Иданнр не глупы, но тщеславны. Они владеют ледяными линормами. Их колесница способна опередить солнце. Линормы — подарок самой Госпожи Зимы.
На мгновение он замолчал и вздохнул.
— Что мне делать?
— Поспорь с ним. Скажи, что сумеешь управлять ими. Скажи, что знаешь, где волшебный Гьялларбрёст.
Я сощурил глаза:
— А где он?
— У тебя будет помощник, — прозвенел голос кудесника. — Лебедь-птица, слуга Госпожи Зимы.
— Когда?
— Узнаешь. Не торопись. Убери чары Посредника.
Сам не понимая почему, я опустил руку, и лента растворилась в воздухе.
— Будет больно, но это необходимо. Чтобы не чувствовать холода, надо и самому стать им.
Кудесники окружили меня плотным кольцом — каменные глаза и губы, сжатые руки, расставленные ноги. Говоривший схватил меня за плечо одной рукой, а второй рванул плащ, потом и рубаху на груди.
Каменные пальцы легли на обнажённую кожу.
Вспышка ослепляющей боли ударила со всех сторон. Я вскрикнул, но с губ сорвался лишь слабый хрип.
— Терпи, терпи…
Каменные руки вновь удерживали меня, не давая упасть. Боль била, разрывала, не давала думать.
— Ищи…
— Ищи-не-найдёшь, — звучало как странная древняя молитва, — ищи-не-найдёшь…
Сердце прекратило биться, его сжали каменные пальцы.
С губ сорвался стон:
— Не-е-е-т!
— Ищи-не-найдёшь… ищи-не-найдёшь.
