Роберт Асприн - Лик Хаоса
Луна скользила по небосводу с течением ночи, а Ситен продолжала ждать. Наверняка Харка Бей выбирали место для встречи; ослепляемая лунным светом, она не видела движения теней. Держась за рукоять меча, девушка терпеливо сносила боль, которую холодные камни причиняли коленям. Превозмогая ее, Ситен исткала того бессознательного состояния, которое настигло ее в день, когда казалось, что будущего нет, и мир ее рухнул. Она желала не фантазий, в которых жила сестра, а пустоты, которую нужно заполнить.
Напрягая зрение и слух, Ситен все же не заметила движения теней. Харка Бей были в развалинах еще до того, как звуки легких шагов по рассыпающейся мостовой достигли слуха девушки.
«Приветствую вас», — прошептала Ситен, заметив, как одна фигура отделилась от группы и двинулась вперед, на ходу вытаскивая короткий, похожий на дубинку клинок из ножен, которые, точно лук, висели за спиной. Не успела девушка похвалить себя за предусмотрительно обнаженный меч и кожаные ботинки, как в руке незнакомки заблистал второй. Ситен тут же припомнила все, что ей поведал о Харка Бей Литанде — женщины-наемницы, убийцы, чародейки, отличавшиеся редкой безжалостностью.
Девушка подалась назад, скрывая страх перед мечами, которые женщина вращала перед ней с неимоверной, несущей смерть, быстротой. Сейчас, пять месяцев спустя со дня появления чужеземцев, почти любой имел возможность убедиться, как мастерски владеют мечом бейсибские аристократы, однако лишь немногие умели вращать клинки и их умение ни шло ни в какое сравнение с виртуозностью незнакомки.
Приняв оборонительную позу, которой она научилась у одного ранканского офицера, считавшегося до появления бейсибцев лучшим фехтовальщиком города, Ситен попыталась отвести взгляд от завораживающих стальных лезвий. Едва видимая сфера, которую создала клинками бейсибка, являла собой одновременно и защиту и нападение. На миг девушке пришло в голову, что она сейчас падет под мечами, словно пшеница под косой крестьянина, ведь еще чуть-чуть и они достанут ее. Ее ждет гибель.
Едва она поняла это, как страх и тошнота исчезли. Девушка по-прежнему не могла различить вращающиеся клинки, но движение их словно замедлилось. Никто, даже Харка Бей, не сможет вращать мечи до бесконечности. А разве ее собственный меч не выкован демонами, ведь под его напором гнется иная сталь и в стороны летят зеленые искры? Голос отца, давно забытый, всплыл откуда-то из глубин памяти. «Не смотри, что делаю я, — пророкотал он добродушно, отразив ее деревянный меч. — Наблюдай за тем, что я не делаю, и бей туда, где слабое место!»
Выставив меч, Ситен прекратила отступать, готовясь к нападению. Сколь бы быстро не вращались мечи, они не могут создать непреодолимую броню. По-прежнему уверенная в собственной гибели, Ситен сбалансировала меч, метя в шею, когда та на долю секунды, но окажется незащищенной. Девушка рванулась вперед, в решимости дорого продать свою жизнь.
Посыпались зеленые искры, и Ситен услышала, как лязгнули мечи. Бейсибская сталь не дрогнула, но это уже было не важно, мечи схлестнулись, и кончик ее клинка едва не достал окутанной черным шеи противницы. На стороне Ситен было преимущество, ведь у нее был один меч, в то время, как Харка Бей по-прежнему тратила силы на два. Но тут из теней ушей девушки достиг шелест обнажаемых клинков — звук, который ни с чем невозможно было спутать.
«Подлые твари!» — воскликнула Ситен. Для слуха пришельцев местных жаргон был пока еще малопонятен, но лицо Ситен, переполненное отвращением, говорило само за себя. Высвободив меч, девушка в ярости отступила назад. «Трусы», — крикнула она. «Дитя, имей мы желание убить тебя, мы бы сделали это тихо. Это было лишь испытание, которое ты с честью выдержала», — ответила ее противница, слегка задыхаясь. В голосе чувствовался чужеземный акцент. «Ты лжешь, поганка».
Не обращая внимания на язвительную реплику, Харка Бей принялась разматывать черный шарф, открыв лицо женщины чуть старше Ситен. Резкое отличие двух рас смутило девушку куда сильнее, чем вращающиеся мечи. Для жителей материка глаза пришельцев были не только слишком круглыми, словно выкатывающимися из орбит, но вдобавок казались стеклянными и непроницаемыми. Ситен почудилось, что на нее смотрит мертвец — в памяти еще был жив образ мертвой Бекин.
— Мы и впрямь кажемся тебе такими странными? — спросила бейсибка девушку, которая, не отводя глаз, уставилась на чужеземку.
— Я ожидала кого-то… постарше. Старуху, как мне говорили чародеи.
В ответ Харка Бей пожала плечами. Блестящая пленка на миг приоткрыла глаза и вновь опустилась.
— — Старики остались дома. Им не снести тягот путешествия. Я стала Харка Бей, едва открылись навстречу солнцу мои глаза. Меня зовут Призм. Скажи, чего ты желаешь от Харка Бей?
— Убили женщину с Улицы Красных Фонарей. Она безмятежно спала в самом надежно охраняемом Доме Санктуария, но кто-то смог убить ее, оставив след от укуса змеи на шее. — Ситен говорила то, что сообщил ей Литанде, но будь у нее выбор, она бы сказала иное.
Хотя жители Санктуария и считали подобное невозможным, но круглые глаза Призм расширились, а пленка на глазах задрожала. Наконец, глаза ее закрылись. Волна пробежала в складках широкого бесформенного одеяния, от талии по груди к плечам, пока над воротником не показалась кроваво-красная голова рептилии, уставившаяся на девушку круглыми немигающими глазами. Змея открыла рот, обнажив ярко-красное небо и блестящие клыки цвета слоновой кости. Язык рептилии покачивался совсем рядом с Ситен, вызвав у нее непроизвольное отвращение.
— Не бойся, — с холодной улыбкой на устах успокоила девушку Призм. — Не бойся, если ты не враг мне, она не тронет. Девушка покачала головой. — Ты и впрямь полагаешь, что я или кто-то из моих сестер убил эту дорогую тебе женщину, ведь так?
— Нет… да. Она, моя сестра, была сумасшедшая. Там она находилась в безопасности и ни у кого не было причин желать ее смерти. Она жила прошлым, жила миром, который не существует более.
Холодная улыбка снова озарила лицо Призм. — Тогда ты сама должна понять, что Харка Бей не виновны в ее смерти. Мы никогда не убиваем без причины.
— Но на теле не было никаких следов насилия, лишь след от змеиного укуса. Миртис позвала Литанде, чтобы тот осмотрел тело, а он попросил Инаса Йорла изучить яд. И уже чародей направил меня к вам.
Призм повернулась лицом к теням и быстро заговорила на родном языке. Язык бейсибцев сильно отличался от смеси диалектов, на которой изъяснялись в Санктуарии, так что Ситен уловила лишь имена чародеев. Показавшаяся из тьмы вторая женщина тоже размотала шарф, открыв молочно-белое в свете луны лицо, и быстро заговорила на своем тарабарском наречии. Из предосторожности Ситен вновь положила руку на рукоять меча.
