Юлия Латынина - Дело о лазоревом письме
– Более всего, – сказал Нан, я подозреваю самого Иммани. Он мог инсценировать ограбление сам. Он мог зарыть где-нибудь свою одежду или бросить ее в реку, а ценные вещи спрятать в укромном месте. Через несколько недель он мог вернуться и выкопать укрытое, благо застава находилась в трех часах езды от столицы. Мне также известно, что он поддерживает тайную связь с одной женщиной из Осуйского квартала: он мог передать поклажу ей. Возможно, Иммани даже не знал о содержании письма, а хотел просто украсть подарки, которые наместник Хамавн переслал брату. Только через несколько недель, вернувшись за добычей, он мог обнаружить, что у него в руках. Вся эта история с отпущенными слугами и с разбойником, которого никто не видел, кажется очень подозрительной.
С другой стороны, если разбойник приложил усилия, чтобы Иммани его не видел, – это могло быть оттого, что Иммани разбойника знал. Так, например, Теннак, варвар по происхождению и человек неимоверной физической силы, предан вам, но терпеть не может Иммани. После того, как слуги известили о скором приезде Теннака, варвару ничего не стоило проскакать эти три часа до Козьей дороги, залезть на дерево, подкараулить Иммани, и ограбить его. Наверняка он просто хотел проучить Иммани за донос касательно алхимии, но потом увидел меж строчек письма шестьсот тысяч, и эти шестьсот тысяч встали между ним и его верностью.
– Да, – сказал Андарз, – удивительные вещи происходят с людьми, когда шестьсот тысяч встают между ими и их верностью…
– Что касается эконома Дии, продолжал Нан, то он весит столько, сколько Андарз, Иммани и Теннак, вместе взятые, и если бы он спрыгнул с того сука, он бы сломал себе шею, – если бы сук еще до этого не обломился под ним. Поэтому-то я говорю, что у него должен был быть сообщник из осуйских купцов.
В усадьбе господина Андарза жил слепой солдат: глаза ему вынули варвары, чтобы заставить его сучить шерсть, и он сучил шерсть десять лет, пока Андарз его не отвоевал. Этот старик хорошо знал обычаи варваров и любил поговорить, и он рассказал Шавашу, как Теннак убил брата Андарза, Савара.
Отвоевав столицу Аракки, Андарз сделал своего брата Савара наместником Аракки, и они принялись воевать вместе: Савар воевал в западной Аракке, а Андарз – в восточной, он воевал хорошо и в битве у Бараньего Лога убил в поединке брата короля ласов. В это время у ласов было в обычае посвящать молодых людей в воины. Новому воину подстригали волосы, и ему вручали оружие самого знатного человека из тех, кого он убил. Чтобы в в воины не посвящали людей недостойных, пиры, на которых посвящали в воины, устраивались родственниками тех, кого воин убил.
Через месяц после битвы у Бараньего Лога король ласов пригласил Савара на пир. На этом пире ему подстригли волосы, посвящая в воины, и подарили шлем и меч брата короля ласов. Им казалось непорядочным, чтобы такой сильный боец не был посвящен в воины.
А через месяц Савар пригласил на пир всех вождей варваров, и обещал подарить каждому меч и шлем. Всем хотелось получить меч из рук такого богатого человека и доблестного воина. Савар разбил в садах перед столицей шатры, и воинов-ласов по очереди вводили в шатры и убивали. Он убил всех, кто пришли на пир, числом восемьдесят четыре вождя, а потом приказал надеть на каждого берестяной шлем и дать в руки каждому деревянный меч, и отправил трупы домой.
Теннаку не было двенадцати лет, и ему еще не делали прически воина, и поэтому его не взяли на этот пир. Теннак, оскорбившись, переоделся в крестьянскую одежду и тайком проследовал за отцом и тремя старшими братьями. Он спрятался в садах и видел, какой пир задал наместник своим друзьям-варварам. На следующий день наместник выехал с войском в поход, чтобы доесть остатки племени ласов, и перед городскими воротами к его коню подбежал крестьянский мальчишка в шапке с красной лентой, на которой было написано: «прошу справедливости». Наместник наклонился, чтобы выслушать жалобу, а мальчишка воткнул ему в горло железный прут. Наместник свалился с коня, мальчишка вскочил на коня и ускакал. У наместника был лучший конь в войске, и догнать коня не смогли. От этого железного прута наместник захворал и через десять дней умер на руках рыдающего Андарза.
После этого Андарз повел войска в земли ласов, и те, видя, что у них не осталось ни одного взрослого вождя, запросили мира. Андарз потребовал выдать убийцу брата, и женщины племени привели Теннака в шатер Андарза со связанными руками. Мальчишка был длинный, как угорь, и грязный, и когда Андарз положил ему руку на плечо, он немедленно тяпнул Андарза за палец.
Через полчаса Нан был в кабинете Нарая. Императорский любимец сидел за столом, а в коробочке перед ним лежали фальшивые банкноты. Господин Нарай показал одну из них Нану. Это была «розовая» ассигнация, стоимостью в десять журавлей. Ассигнацию выкрасили в пурпурный цвет, цифрам подрисовали ножку, и превратили «десять» в «сто».
– Удивительное дело, – сказал Нарай. – Каждый человек понимает, что, если перекрасить ассигнацию и подрисовать на ней цифры, – это преступление. Но если, допустим, человек покупает за десять журавлей штуку шелка, а потом перепродает ее за сто журавлей, – чем это отличается от перекрашивания ассигнаций? Некоторые говорят, что перекупщик затратил время, проявил хитрость и смекалку. Но разве тот, кто перекрашивал ассигнацию, не затратил времени и смекалки?
Нан согласился с рассуждением господина Нарая.
– Хотел бы доложить вам о результатах своей поездки, – сказал Нан, кланяясь и протягивая доклад.
– Оставьте, господин Нан! – поморщился Нарай. – Дрязги рабов и сплетни женщин, мелкие раздоры большого дома, господин, который стравливает слуг, как петухов: мудрено ли, что любой из них перегрыз бы ему шею, если б нашел способ уберечь при этом свою? Государственному мужу не подобает забивать голову пустяками, все его мысли должны быть о благе народа.
Чиновники сели и заговорили о тринадцати видах учета. Суждения господина Нана все были самые проницательные.
Вдруг советник Нарай полюбопытствовал:
– Что вы думаете о торговле с Осуей?
Молодой чиновник поклонился:
– В настоящее время существует три способа торговли между империей и Осуей. Первый, самый прибыльный – это когда патриции из банка Осуи отправляют товары под видом подарков государю. Прибыль от этой торговли делят между собой верхушка осуйского банка и высокопоставленные чиновники Дворца. Они, используя свое влияние, побуждают казну возмещать дары в дцадцатикратном размере, наносят непоправимый вред государству.
Второй вид торговли, – это когда провинциальные чиновники и люди из столичных ведомств снабжают осуйские корабли своими пропусками. Этим занимаются люди среднего положения.
