Ева Николская - Паутина "кровных" уз
— Видишь ли, айка, — начал собеседник, скрывая под белой рукой улыбку, которую выдавали глаза. Так он называл меня все время нашего знакомства. Возможно, не расслышал с первого раза мое имя? Не обратил на него внимания во второй. Ну, а когда и после третьего исправления, я для него осталась все той же айкой, объяснять и спорить на данную тему расхотелось. Во всяком случае, сейчас. Не до того как-то было. Айка, так айка… хоть груздем назови, только в кузов не бросай. Может, это у них обращение такое, что-нибудь типа "мисс" или "мадмуазель" означает? А русское имя Зоя, учитывая специфическое строение голосовых связок этого типа, труднопроизносимо для него? — Ковер — не зверь, — выдержав паузу, продолжил мужчина. — Все, что тебя окружает, является моим шарту, а он живой и отчасти разумный. Ты же сказала, что поняла, когда я упомянул о его полном подчинении хозяину?
— Поняла. Только по-другому, — блондин вопросительно посмотрел на меня, но я лишь неопределенно повела рукой и пробормотала. — Не важно.
Вообще-то, его заявление было воспринято мной, как рассказ о технических возможностях здания, снабженного программным обеспечением, которое настроено на указания владельца. И почему я опять забыла учесть, что это другой мир, и вместо технических, здесь в основном магические навороты. Только подумайте: оживить дом! С ума сойти можно. И на кой этой помеси головореза с персонажем из анимэ коврики-алкоголики и полуразумные стены с потолками? Они же подсматривают, подслушивают, а, может быть, еще и храпят по ночам. Просто фильм ужасов какой-то. В памяти начали возникать давно просмотренные экранизации вышеупомянутого жанра. Дома-вампиры, дома-убийцы, дома, высасывающие души людей, еще дома с привидениями и просто живые дома-монстры. М-м-м-мама дорогая, и чего это мне вдруг не по себе стало? От обилия красочных картинок, подкинутых воображением, по спине пробежал неприятных холодок, и сразу нестерпимо потянуло забиться в какой-нибудь безопасный угол, подальше от ковриков-мутантов и прочей интерьерной живности. Поерзав немного, я передвинулась назад и с удовольствием откинулась на мягкую диванную спинку, которая нежно обняла меня, заключив в теплые и пушистые объятья.
"Щелк! — Короткое замыкание в мозгах привело к временному перебою с мыслительным процессом. Аварийное управление взяли на себя первобытные инстинкты. — Бежать… куда угодно, без разбору, подальше от опасности… А-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а!"
Взвизгнув, я подпрыгнула на месте, вырвалась из слабой хватки живой мебели и пулей слетела на пол, при этом умудрившись не наступить на коврик. Затем понеслась вперед такими гигантскими скачками, которым и балерины позавидовали бы. Только вот балеринам, в отличие от меня, ума хватает во время выступлений глаза не зажмуривать. Разбежаться, как следует, мне не удалось. Пролетев метров пять — шесть, я врезалась в какое-то препятствие и по инерции начала его штурмовать.
Препятствие расхохоталось и, не дав опомниться, сгребло меня в охапку. Мужской смех слегка встряхнул мой безответственно отключившийся рассудок, призвав его в реальность. Кир-Кули вернулся вместе со мной к своему креслу (когда только успел его покинуть, интересно?) и сел, устроив меня на своих коленях. Сглотнув, я осторожно открыла один глаз и, узрев перед собой радостно скалящуюся физиономию белого цвета, закрыла его снова. Ну вот, теперь блондин точно решит, что я глупая курица. Мало того, что потрепанная, так еще и с головой в ссоре. Самое обидное, что он будет прав.
Вдох — выдох…
Необоснованный, надеюсь, страх постепенно отпустил меня, как и смущение, подоспевшее к финалу идиотской выходки. А вместе с ними сошла на нет еще пара нежелательных чувств, которые вздумали проявиться в самый неподходящий момент. После этого я героически подняла веки и, прямо глядя в смеющиеся голубые глаза, начала аккуратно поправлять смятый моими же усилиями лацкан на одежде стража. А заодно и попыталась медленно сползти с мужских колен, на которых сидела в совсем уж неприличной позе. Хотелось срочно ретироваться куда-нибудь подальше. Но только не на диван! И не на ковер! И… А, может, остаться тут? А? Этот тип хоть и белый, как снежная скульптура, но на человека все же похож, да и к клыкам его я уже почти привыкла. Подумаешь, есть они у него! Главное, чтоб не по мою шею. Мужчина спокойно переместил руки с верха моей спины на поясницу и… чуть ниже, после чего вкрадчиво поинтересовался:
— Уже уходишь? А я надеялся на приятную беседу в неформальной обстановке. Не часто девушки бросаются на меня с таким рвением, — его пальцы поглаживали тот самый участок моего тела, на котором, собственно, лежали. От этой откровенной ласки вверх по позвоночнику пробежали мурашки. Приятно, но дико как-то. И непонятно.
Интер-р-рес-с-сно, ему, правда, от меня только энергия нужна? И все? Или данное слово одним значением не ограничивается? Энергия… она ведь разная бывает.
— Угу, — оставаться на месте мне резко расхотелось, и я сделала очередную попытку слезть. Но, не в пример диванным, объятия Кир-Кули были очень даже крепкими. — Смею предположить, что девушки с таким рвением обычно бросаются от тебя. Не так ли?
Широкий оскал был мне ответом. У-у-у-у… какие роскошные клыки и как близко! Внутренний голос незамедлительно изрек: "Бабушка, а почему у тебя такие большие уши? Чтобы лучше тебя слышать, деточка…" — покосившись на мужские органы слуха, усеянные металлическими колечками, я испытала дикое желание их потрогать, а лучше подергать. В отличие от тех, что появились у меня в лаборатории Сэн, эти выглядели аккуратными, прижатыми к голове и красиво заостренными. Желание было жестоко подавлено, а азартный блеск глаз спрятан под ресницами. Внутренний голос тем временем продолжал вспоминать сказку про Красную Шапочку, изрядно ее коверкая: "Бабушка, а почему у тебя такие большие зубы? Чтобы тебе глотку перегрызть, дурочка доверчивая!" — потребность пощупать клыки после такого завершения истории, естественно, исчезла.
— Отпусти, — сказала я, сверля его недовольным взглядом.
— Иди, — пожал плечами Кир-Кули, продолжая меня держать.
Я дернулась. Безрезультатно. Еще раз, и еще… да проще из металлических тисков вырваться, они хоть не регулируют сжатие в зависимости от попыток освободиться. Я уже открыла, было, рот, чтобы возмутиться по поводу его наглого поведения, как он вдруг произнес:
— Надо будет дать тебе несколько уроков самообороны, и научить драться. Хотя бы немного. В противном случае, тебя любая немощь скрутить сможет, — его голос звучал ровно, без тени иронии. Улыбаться он перестал, как перестал и гладить мою поясницу, теперь страж задумчиво изучал мое лицо, так и застывшее с приоткрытым в удивлении ртом. — Где же тебя такую нежную и беспомощную растили? Во дворце, что ли?
