Павел Шмидт - Мелкинд Виллейн (Золотой Талисман) (СИ)
Я снова не ответил. Мелькнула мысль, улетела, не оставив следа.
- Молодой говоришь. Тоже так подумал. Давай-ка и мы поиграемся! Бегать можешь?
- От дракона-то? Могу, - ответил Роуди. - От дракона всяк убежит!
Мы затаились за остатками стены, кусок шириной в несколько шагов. Я у правого края, Роуди у левого.
- И каков план? - бросил гном.
- План прост, бежим в разные стороны. Ты на север, я на юг.
Роуди повертел пальцем у виска.
- Дракон схватит! Поумнее ничего не придумал?
Мною овладела какая-то бесшабашность. Всю жизнь был осторожен, просчитывал каждый шаг, соотнося затраты и ожидаемый прибыток. Отказывался от малейшего риска. Стоило отступить от привычек - ещё там, в подземелье антов - пошло наперекосяк. Дошло до крайности: дракон зовёт играть в кошки-мышки перед обедом, да не моим, а его!
- Голова одна, пасть одна, значит, схватит одного. Если тебя - считай свободным от клятвы. Или трусишь?!
- Кто, я?! - взревел Роуди. - Чтоб гном струсил перед жалкой ящерицей? Предки их всяких бивали! На счет три!
Я не стал дожидаться, безумный план должен воплощаться немедленно, пока сомнения не заели. Я закричал:
- Три!!!
Глава 2
Мы бежали как никогда. Вниз по склону, прочь от развалин.
Гном, на удивление, несётся высокими прыжками, на ходу перемахивает такие глыбы, горный козёл ногу сломит. Я бросился в противоположную сторону, немного выждав. Не помогло. Дракон глянул лениво на Роуди, под кожей, шевеля костяными пластинами брони, закаменели могучие мышцы. Оторвал тело от склона, мощные лапы шагают сразу на четверть длины, медленно и неотвратимо набирают ход. План отвлечь не сработал, сама судьба не даёт совершить недостойное.
Затылком чую близкое дыхание смерти, вот-вот догонит, зубы сомкнуться в идеальную линию, разом отхватив голову по пояс. Краем глаза уловил стремительное движение, нырнул за последний камень - дальше ровная дорога, да кустарник поодаль. Драконья морда ударила молотком, куски дёрна брызнули вверх и в стороны. Дракон обиженно взревел, мне захотелось вырвать уши. Я бросился дальше, под ногами серая пыль, между колей бежать немного легче.
Хлопающий звук, ветер в спину - дракону скучно, дракон решил полетать. Я оглянулся, бестия заложила вираж, разворачивается на кончике крыла, одновременно набирая высоту, ввинчиваясь ввысь как штопор в пробку бутылки. Не вовремя, не к месту, сердце бьёт барабаном, изо рта надсадное дыхание, но я восхитился. Как это у них получается, летать? Огромные, тяжёлые как стадо быков, должны бы ползать, а то и провалиться в недра, к гномам в гости. Что ж, придётся принимать бой, как бы глупо не выглядело!
Я замедлил шаг, остановился совсем, ладонь на рукояти меча, губы шепчут беззвучно, не заклинание, нет. Что-то вроде: "Ну, иди сюда, тварь!". Говорят, драконы могут слышать мысли. Врут, конечно, но этот ринулся в пике, пасть раскрыта недвусмысленно, полная треугольных зубов, один из верхних клыков сломан наполовину. Игры в кошки-мышки закончились.
Я покрутил кистью, лезвие поймало солнечный луч. Дракон совсем близко, когда блик, неожиданно яркий, перечеркнул широким желтым полотнищем оба глаза. Зрачки с тарелку превратились в узкую вертикальную прорезь, дракон захлопнул пасть, короткая но гибкая шея вывернута вбок. Я легонько выкрутил рукоять, зайчик, такой яркий, словно само солнце послало сына, снова прилип к глазу, дракон взревел, крылья судорожно забили, гася скорость. Поздно! Тяжёлая туша несётся прямо на меня! Я слишком протянул время, отчаянно скакнул в сторону, недостаточно далеко. Левое крыло врезало в грудь, как бревном вдарили, я кувырком, носом в дёрн. Земля вздрогнула, подкинула как лепёшку на сковородке, показав на миг высокое голубое небо. Чёрный жук перед глазами озадаченно бросил катить неаппетитный колобок, щупает тонкими лапками нос великана. Силюсь сделать глоток воздуха, но дух вышибло знатно, только хлопаю ртом. Подобрал руки и ноги, те как чужие, сперва на четвереньки, выпрямился полностью.
- Дурень! - воскликнул я в сердцах, но с удовольствием, глядя на тушу, - Глупый молодой дурак!
Руки дрожат, но пальцы приросли к рукояти меча. Повернулся к дороге, навстречу бежит гном, машет издали, в десятке шагов перешёл на шаг, бочкообразная грудь ходуном.
- Чего это он? Издох? - изумился Роуди, сам не верит свои словам.
Я бросил взгляд на тело, пошёл медленно вдоль. Спина горбиком, задние лапы обогнали передние, хвост ещё вяло дергается. Шея неестественно вывернута, пасть пытается укусить пониже загривка. Я встал на крыло, тонкая прочная пленка пружинит под подошвами.
- А ты как думаешь? - спросил я риторически.
Гном поскрёб пятерней, из пыльной рыжины волос сыпется мусор.
- Ну, Виллейн, слыхал я разные истории, но такое... с тобой лучше не связываться!
- Вот и не связывайся. Чего прибежал? - грубо бросил я, на душе отвращение. Повезло, опять повезло! А ведь юнцом воображал, буду биться с драконом, швырять магией, путать чарами, бить молнией с ладоней. А как вышло? Обжулил, обманул дурака, как последний пройдоха обманул! Родился мелкиндом, пронырливым мелкиндом и подохну! Так и запомнят: Скользкий Виллейн. Тьфу!
Я пнул в сердцах дракона в бок, от удара отвалилась костяшка брони. Брови полезли вверх, морщить лоб. Пнул ещё, и ещё. Костяшки отлетают как от ударов молотом, туша подрагивает. Я посмотрел удивленно на кончики сапог. Сапоги как сапоги, никогда не обращал внимания на одежду, есть не просят, и ладно. Магии в них точно нет. Может, подарок чародея? Нет, он сказал определённо - поблажек не будет. Ладно, потом разберёмся.
Роуди не заметил, деловито карабкается к башке, шатает зуб.
- Виллейн, подсоби! Дай меч, говорят, драконьи зубы приносят удачу, а истолченные в порошок в сердечных делах, - хохотнул гном, похлопал по ляжкам, - помогают.
Клинок не дал, вот ещё, но зуб выковыряли. Потом коготь, шмат мяса, жёсткого как подошва, пахнет тиной. Когда неугомонный гном провозгласил, что не двинется в путь без головы, я не выдержал.
- Хорош! Я тебе не мясник! Вообще, ты должен быть с Эритором, забыл?
- Иду-иду. Чего глазом зыркаешь? Гном слово дал, обратно не влезет! Я только того и прибежал, помочь с драконом управиться!
Роуди хитро подмигнул, осклабился. Вдруг насторожился. С дороги шум, топот копыт. Мы, не сговариваясь, дали дёру прочь от туши, затаились позади кустов. По дороге выметнулся отряд, добрые полсотни воинов, все на конях, все в железе. В голове отряда оруженосец, прапор полощет на длинном древке, цвета знакомые, но не могу вспомнить чьи. Я пригляделся, в серёдке на поводу два коня, на одном кто-то в белой рубахе, на втором сразу двое, один мал, у второго светлые длинные волосы по ветру. Я скорее догадался, чем узнал незадачливых моих спутников.
