Анна Гурова - Книга огня
— Ага. Не мерзнуть, — Ульрих погладил бороду, поднял глаза к потолку. — Не чувствовать холода… Значит, нужен огонь.
— Огонь? — со страхом повторила Аличе, уже начиная раскаиваться в своей просьбе. — Может, лучше не надо? Я огонь не люблю…
— Потому и мерзнете, что огня боитесь, — наставляюще произнес Ульрих, расчищая стол и придвигая поближе баночки с красками и кисти. — Закрываетесь от него, и зря! Ну-ка, барышня, подставьте мне лоб!
— Нет, только не на лбу, — воспротивилась Аличе.
Вот еще не хватало, с каким-то художеством на лбу ходить!
— Гм… Тогда положите руки на стол и протяните перед собой обе ладони!
Ульрих бросил взгляд на Грега. Тот кивнул.
— Почему бы нет? Брат говорит — всегда можно поучиться, если есть возможность…
Ульрих рисовал минеральными красками, явно самодельными, которых у него оказалось великое множество. Рисовал четко, уверенной рукой, что бы сам ни говорил о старости, слабости и глазах, которые «уже не те». Аличе смотрела, как двигаются его руки, — заскорузлые от домашней работы, темные от загара, почти крестьянские, — и с изумлением видела, как на коже графа проступают узоры. Кисти старика, как перчатками, были покрыты мечами и травами, сплетенными в сложный графический орнамент. Узловатые пальцы киноварью выводили изящные алые языки пламени на ладонях девушки…
— Готово! — произнес Ульрих с гордостью. — Не шевелись, пусть просохнут.
— И что будет? Они должны греть?
Аличе ощутила легкое разочарование. Языки пламени были красивы, но ничего не изменилось.
— Я ничего не чувствую!
— Подожди, пока замерзнешь, — с ухмылкой посоветовал старик.
Грег взял ее за руку и внимательно изучил печать.
— Обычная картинка, — подтвердил он опасения спутницы. — Ничего не ощущаю.
— Как же, обычная, — Ульрих взял чистую кисть. — А тебе, парень, что нарисовать?
— Ничего мне не надо. Вот еще, руки пачкать.
— Я знаю что! — заявила Аличе.
Как же так, ей испачкали, а ему нет! Несправедливо! Кроме того — а вдруг у Грега печать сработает? Тем более она как раз придумала, что очень не помешало бы Грегу. Пусть он сам не уважает Святую Невесту, но это не значит, что он должен до скончания века бродить ложными путями…
— Нарисуйте Грегу такой знак, который поможет ему находить верную дорогу!
— Пустое, — махнул рукой Грег.
Однако Ульриха идея заинтересовала.
— Надо подумать! — бормотал он, водя рукой над баночками с красками. — Поиск верного пути… Находить дорогу… Не блуждать… Есть!
Рука графа застыла и нырнула вниз, кисточка опустилась в склянку с охрой. Несколько быстрых движений — и на лбу Грега появилась маленькая желтая звезда.
— И что теперь? — с усмешкой спросил Грег.
— Подожди, пока заблудишься, — посоветовала Аличе со смешком.
— Больше плутать никто не будет, — возразил старик. — Теперь у вас есть «картиночки» — они приведут вас куда надо и не позволят замерзнуть…
Огонь догорал в очаге. Аличе начало клонить в сон. Ладони налились тяжестью и теплом: то ли начали греть печати, то ли просто разморило в тепле, после сытного обеда и вина. Огромный зал тонул в сумраке, огонек лампы пульсировал, как светящийся родничок. Сквозь дрему доносились обрывки разговора — кажется, о зеленых драконах и их привычках. У девушки едва хватило сил ополоснуться в медной лохани перед сном. Одежду Аличе сложила перед камином, а вместо нее облачилась в грубую рубашку до пят, выданную графом, — в нее уместилось бы трое подобных ей девиц. Завернувшись в ветхое одеяло, она заснула у очага на шкурах, едва уронив голову.
Глава 12
Черная луна
Кто знает, когда в безмятежное забытье без сновидений прокралась тревога? Аличе снова снилось подземелье Лореты. Или это была огромная, мрачная кухня? Громадный очаг — как пещера, озаренная пламенем. В глубине его висит котел, в который Аличе могла бы поместиться целиком. Гудит огонь, котел содрогается, внутри что-то булькает и толкается, но наружу пути нет — котел плотно закрывает крышка. Такие крышки, со сложными защелками по сторонам, Аличе видела у отца на некоторых алхимических приборах. На крышке нарисован знак — черный полумесяц…
Темнота из укутывающей и уютной вдруг стала горячей, засасывающей, как трясина. Аличе металась на шкурах, чувствуя себя так, будто с каждым мгновением проваливается куда-то, все глубже и глубже. Становилось все жарче, и все сильнее ее мучила жажда. Казалось, глоток воды способен ее спасти. Настоящей воды, не той черной жижи, в которой она тонула…
— Пить, — прошептала Аличе пересохшими губами.
И тут же ощутила холодное прикосновение металла.
— На, попей, — раздался скрипучий голос Ульриха.
Аличе схватила кубок и принялась жадно пить, с каждым глотком выныривая на поверхность…
— Ну, хватит, — Ульрих забрал кубок. — Уж не настолько далеко тебя увело…
Аличе с трудом приподнялась на локте. Руки и ноги дрожали, в груди словно дыру пробили — и такая слабость, как будто и в самом деле полночи пыталась выбраться из трясины…
— Мне кошмар приснился, — проговорила она.
Снаружи все еще было темно. Сухое дерево в камине тихо тлело, роняя угольки в золу. Над ним висел большой черный котел — должно быть, он и приснился Аличе в таком ужасном виде. Грег лежал по соседству, ворочаясь во сне.
— Кошмар, — повторил Ульрих. — Это и неудивительно! «Черная луна» навевает очень скверные сны. Зато «Восходящее солнце», — он указал на розоватый символ, просвечивающий сквозь патину на боку кубка, из которого только что поил девушку, — от них пробуждает…
— Спасибо, — пробормотала Аличе, не очень осознавая смысл его слов.
Она с тревогой вглядывалась в лицо Грега. Что-то с ним было не то. Он лежал на боку, лицом к огню, руки сжаты в кулаки. По лицу проходили судороги, дыхание было прерывистым и хриплым… Его тоже мучают кошмары, поняла Аличе. Уж не тонет ли он в том же омуте, что, она?!
— Дайте ему скорее пить! — она резко села и потянулась к серебряному кубку.
Ульрих со смехом поднял его повыше.
— Нет-нет! Юный драконьер пусть еще поспит. Ему просыпаться пока не время… Если это время вообще придет. Он ведь, проснувшись, тут же схватится за меч. Не уверен я, что способен сейчас справиться в поединке с парнем его лет…
— Вы нас опоили! — выпалила Аличе, внезапно сообразив, что происходит.
Ульрих развел руками.
— Увы! Пришлось. Сам не рад, но… Так уж сложились обстоятельства.
Аличе рванулась вперед, пытаясь выхватить у него кубок, но тело плохо ее слушалось. Под добродушный смех старика она схватила кубок и тут же выронила его. Целительное зелье выплеснулось на постель и подол рубашки.
