Последний ученик магистра - Корж Сергей
Прозвенел последний аккорд, затихло последнее слово. Хочу заметить, получилось ничуть не хуже Малинина, а местами и лучше. Терраса взорвалась овациями.
– Если музыканту поднесут бокал вина промочить горло, то я готов спеть вам еще пару песен.
– Вина! Быстро! И писца немедленно сюда. – Я даже вздрогнул от громкого голоса, прозвучавшего за моей спиной. Только граф мог так кричать в своем доме. – Простите, барон! Тысяча извинений. Вы не будете против, если вашу песню запишут? Это ведь ваша песня?
– Да, моя, в некотором роде.
– А слова?
– И слова тоже.
– Так вы еще и поэт?
– Да так, пишу тексты своих песен, не более.
– И много их у вас?
– Много, но все их петь я не намерен. Я, граф, пою их в свое удовольствие и изредка для удовольствия других. Вы ведь тоже музицируете с супругой в свое удовольствие.
– Да-да, вы правы. Но как жаль, вы уплывете, а нам останутся только воспоминания об этом прекрасном пении.
Наконец подали бокал вина, я сделал глоток, чудесный напиток скользнул внутрь, прекрасное послевкусие осталось во рту. Я тронул струны. Инструмент ожидающе прозвенел.
– Какая прелесть, барон! Как называется эта песня?
– Скажем, «Песня старого холостяка».
– А вы разрешите нам ее исполнять? Музыку мы подберем, у нас с графиней отличный музыкальный слух.
– Сьерж, исполните, Матери ради, про королевских гвардейцев, – попросил кто-то из моих попутчиков.
Я закончил песню и оглянулся. На террасе стояли воины, мужчины все как один распрямились, взгляды их посуровели. Они были там, на полях сражений, в их ушах еще звучало лошадиное ржание, стоны раненых, звон клинков и голос труб. А дамы тихонечко шмыгали носиками и вытирали слезы, боясь разрушить эту иллюзию боевого братства, вдруг возникшую просто оттого, что кто-то ударил по струнам и запел.
Я взял свой бокал и сделал очередной глоток. А они еще стояли и молчали. Наконец кто-то кашлянул, и все очнулись. Мужчины выстроились в очередь, и каждый молча пожал мне руку.
– Вы удивили нас, барон. Во имя Матери! Я только что почувствовал запах крови и слышал горниста нашего полка, трубившего атаку.
– Позвольте на этом закончить мое выступление и представить вам баронета Рода ван Дэя, моего ученика.
Роди опять начал неуверенно, но после пары аккордов, заиграл смелее и к концу первой песни уже, что называется, нашел себя. Исполнил несколько мелодий без слов и даже одну мне незнакомую.
Потом соизволил нам сыграть хозяин, и они дуэтом с графиней исполнили какую-то песню. Им тоже устроили овацию.
Вечерело, хозяева звали нас остаться на ужин, но мы, отговорившись завтрашним отплытием, отказались.
– Барон! – сказал на прощанье граф. – Я предсказываю вам блестящее будущее. В королевстве достаточно генералов, вельмож-чиновников, но очень мало поэтов и музыкантов. С такими способностями вам прямая дорога в столицу. Там вас ждет ваша слава. Я рад, что на пути к ней вы остановились у меня. Здесь всегда будут помнить вас, Сьерж Рэй ван Орж.
Приятно, черт возьми. И хоть славу следовало бы разделить с Окуджавой и Малининым, но кто их здесь знает?
Утром мы отплыли. Новый шкипер попытался задержать нас, мотивируя, что надо, мол, подождать караван, опасно плыть одним. Наконец мне надоело выслушивать его доводы, и я спросил:
– Ты задаток получил? В договоре было что? Довести баржу. Там ничего не говорилось про караван, договор свят! А насчет того, что опасно плыть одним, то, как оказалось, и в караване плыть небезопасно. Двум смертям не бывать, а одной не миновать. Ты лучше покажи-ка мне сундуки команды и начни со своего, а то прошлый шкипер, видно, ошибся и вместо вещей набил сундук камнями, прыгнул за борт с ним, и больше мы его не видели.
С сундуками все было в порядке.
Баржа нехотя отвалила от причала, вышла на фарватер и вновь понесла нас к морю. Через три дня мы достигли следующего города, а так как известия о попытке нападения на караван сюда еще не дошли, то наше появление никого не заинтересовало. Мы купили продуктов и вина, и я наконец возобновил запас кофейных зерен. А еще через четверо суток мы добрались наконец до побережья.
Город, в который мы приплыли, стоял в длинном заливе, куда река впадала без привычных для равнинных рек рукавов. Баржу накрепко привязали к столбам на причале, скинули сходни, вывели лошадей, выкатили кареты. Дворянин, купивший у нас баржу, доехал до местного банка, снял там денег и рассчитался с нами. Там же на берегу мы распрощались и разъехались. Нам с баронетом оставался день пути до поместья его деда. И этот день пролетел незаметно.
И вот мы стоим перед статным, смуглым, седоусым стариком.
– Ван, – начал я, – приношу вам свои искренние соболезнования, ваш родственник Дэй ван Бара трагически погиб. Это его сын. Я, Сьерж Рэй ван Орж, исполняя последнюю волю погибшего, доставил мальчика вам. Вот его документы, а вот письмо, которое, видимо, все вам объяснит.
Старик молча указал нам на кресла, приглашая присесть, сломал печати и прочел оба документа.
– Погиб все-таки. На самом деле я не дед вот ему. – Старик указал пальцем на юношу. – Это Дэй был мне прапрапрадедом. Одни мы с тобой остались, парень. Я ведь вдовец. А что, Род? Давай я тебя женю! Настрогаешь мне внучат, род Дэев окрепнет, разрастется. А?
Глядя на Роди, я видел, что эта перспектива его почему-то не радует.
– А вы, молодой человек? Оставайтесь тоже, знаете, сколько в округе незамужних баронесс? – обратился старик ко мне.
– Благодарю вас, ван, но неотложные дела в столице зовут меня в дорогу. Если позволите, я отдохну денек, и в путь.
– Жаль, конечно! Ну да ладно, отдыхайте, жду вас к ужину. В вашу комнату вас проводят. Пойдем, Роди.
Архитектура дома напоминала мне виденные в кинофильмах латиноамериканские асьенды, тот же двор с фонтаном и двухэтажные постройки по бокам. Украшением двора конечно же была галерея, шедшая по периметру двора на уровне первого этажа. Многочисленные колонны были увиты цветущими растениями, которые укрывали от солнца внутреннюю часть сооружения.
Меня провели в чистую, беленную известью комнату, следом занесли мои вещи. Потом проводили в купальню, а дорожную одежду унесли почистить от пыли.
Через час я блестел, как новенький золотой, а еще через полчаса меня пригласили в столовую, где было накрыто на троих. Ужин прошел в тишине и больше походил на тризну. После последней смены блюд, когда слуги убрали со стола, хозяин нарушил молчание:
– Значит, едете в столицу?
– Да.
– Дорога не близкая.
– Что делать, меня там ждут, я и так слегка задержался по разным причинам.
– Поедете один?
– Нет, завтра я встречусь с попутчиком, и мы вместе проделаем этот путь.
– Вы ему доверяете?
– Я не доверяю никому, но с этим ваном мы вместе сражались с разбойниками.
– Роди рассказал мне о вашем благородном поступке, когда вы защитили честь и достоинство его матери.
– Во-первых, я дал слово умирающему Дэю; во-вторых, они мне и самому не понравились. По пути сюда я попытался привить Роди те качества и умения, которые посчитал необходимыми. Теперь я точно знаю, что он сварит себе кашу и развлечет даму. Остальному научите его вы. В столице я, возможно, пробуду некоторое время. Род, если, не дай Матерь, что-то случится, ищите меня там. Я всегда вам помогу, слово ван Рэя.
Ночь прошла без сновидений и, что интересно, без магистра. Утром, едва Матерь блеснула лучом над горизонтом, я уже был в седле. А после полудня уже встретился с попутчиком. Лир ван Соло, именно так его звали, сидел в зале придорожной харчевни. Увидев меня, он приветственно махнул рукой и указал на место за столом.
