Казнь Мира. Книга первая (СИ) - Трефилова Майя
— Я прочту заклинание, и мы всё узнаем, — сказал Фео больше для самого себя.
Лу Тенгру вдруг поднялся с шаром света на ладони и вспышкой куда-то телепортировался. Теперь из темноты вдалеке светился его огонёк. «О себе позаботился, чтоб Вихрем времён не зацепило», — понял Фео, и осуждать колдуна не стал. Поучительна оказалась история Теврона.
— Гронд Силин, — сжав Осколок, крикнул Фео.
Из артефакта посыпались серебряные искры, которые гасли, касаясь мха. Фео удивлённо уставился на Осколок. Никогда такого не было, более того — Фео даже не слышал, что таким может быть ответ на заклинание. Святыня всегда подчинялась людям, это они не всегда могли направить её мощь.
Фео снова призвал Время — и снова получил лишь искры. Даже Лу Тенгру вернулся, чтобы посмотреть на случившееся.
— Не знаю, что такое, — попытался оправдаться Фео, но колдун прервал его.
— Я знаю. То, что тебя выбрали — ошибка.
— Как — ошибка? Почему?
Обида больно ударила Фео. Да, он и сам не мнил себя достойнейшим, а решение царя счёл поспешным. Но одно дело — знать самому, а другое — слышать от того, кто не имел права так говорить.
— Я никогда не оспаривал решения принцессы Ситинхэ, — сказал Лу Тенгру, прохаживаясь из стороны в сторону. — Однако она не видела, что ты сделал в Цитадели, а я видел. Ни жертва твоего друга, ни будущее всех людей для тебя ничего не значат, когда речь идёт о минутной слабости. Да, я говорю о ребёнке! Если бы войска принцессы не подоспели, мы бы оба погибли, а демоны победили!
— Не погибли бы! У нас был Осколок, отбились бы!
Фео чувствовал, как накаляется, и гнев Лу Тенгру его уже не пугал.
— Ты просто глупый мальчишка, которому повезло быть чутким ко Времени. Ситинхэ поверила в тебя, и лес забрал её у меня.
Последнюю фразу Лу Тенгру произнёс тихо и даже горько.
— Здесь погас свет множества душ, — продолжил он уже совершенно другим тоном. — Только тот, кто готов любой ценой бороться с демонами, может пройти этот лес. Синдтэри защищает нашу страну надёжнее любых чар. Но и цена, как видишь, велика.
— Вы сами себя не слышите, Лу Тенгру, — ответил Фео, аккуратно подбирая слова. — Принцесса Ситинхэ — демоноборец, как и вы. Лес не мог задержать её. Что до меня… может, я не лучший воин в царстве людей. Посредственный магикорец. Но так случилось, что именно я прохожу этот путь. Может, это судьба, хоть я в неё и не верю. Я понимаю и вашу обиду, и сам на вас обижен. Если бы всё сложилось чуть иначе…
Тут Фео остановился. Не стоит вслух говорить кому-то, что жалеешь о спасении его жизни. Это больно.
— Одно знаю точно — нас привело сюда Время. Если оно не отзывается, значит, мы что-то делаем не так. Подумайте, Лу Тенгру, мне сейчас нужна ваша помощь.
— Ты умён. И собран, — ответил колдун.
Лес смолк. Кажется, давал своим гостям возможность сосредоточиться.
— Я тоже синдтэриец, — вздохнув, наконец произнёс Лу Тенгру. — Прошлое может звать меня.
— Давайте вместе попробуем заглянуть сквозь время, — с воодушевлением начал Фео, но тут же притух, — правда, я не знаю, что именно должен увидеть.
— Думаю, историю моего спасения. Ведь я был там. Дитя слуг царя Синдтэри…
Годовалый ребёнок прополз под столешницу сквозь фигуру Эллариссэ и остался незамеченным для вошедших в зал пятерых черноволосых эльфов. Они сели вокруг массивного дубового стола, и Аватар получил возможность разглядеть их. По дорогим лиловым одеждам и венцу, будто свитому из золотых лоз, Эллариссэ догадался, что перед ним царь Синдтэри. По правую руку от царя сидел Сагарис. Он ещё не был демоном, но его взор уже пылал злобой; по левую — Кнун, такой же бледный и сутулый. Младший из братьев, Энрил, походил на Сагариса внешне и в манерах, и место занял рядом с ним. Единственная дочь царя, Камируна — необычайно для эльфа низкорослая девица с ребяческим лицом — замыкала семейный круг.
Сквозь пелену времени эльфы не видели Аватара. Малыш тоже сидел тихо, подобрав что-то с пола, и тем себя развлекая.
— Дети мои, — начал царь Синдтэри, по кругу оглядывая собравшихся. — Я выслушал мнения своих советников, но не менее ценно ваше слово.
Тишина была недолгой, но напряжённой. Эллариссэ чувствовал, как стало чаще биться собственное сердце, оставленное в далёком будущем.
— Кажется, всё уже решено, — начал первым Кнун.
От Эллариссэ не укрылся жест, которым средний брат остановил Сагариса, а их отец остался слеп. Царь выглядел погружённым в себя и рассеянным. Неудивительно, что он не приметил аспида, уже впитавшего яд Адзуны, рядом с собой. У синдтэрийского правителя была большая семья, редкость для довоенных лет…
— Унгвайяр стал ещё влиятельнее среди наших патрициев после женитьбы на одной из них. Они оказались падки на красивые дворцы до небес и золото, — продолжил Кнун. — И их можно понять. Даже если мы и все синдерийцы будем против, они не отступят. Мы победим, только если предложим больше, чем Унгвайяр.
— Всё, что есть в этой стране, принадлежит нашему народу. Больше мне дать нечего, — ответил царь.
–Так-так… значит, нам нужно подумать о новом ресурсе. Это не обязательно богатство. В конце концов, — Кнун поднялся и подошел к окну, многозначительно глядя вдаль, — нам всем грозит гибель от Скверны. Унгвайяр обещает военную помощь от тварей, что лезут из океана и глубин земли, но, думается мне, это капля в море возможностей.
–Военная помощь нам нужна, — отрезал царь.
Сагарис скрипнул зубами, но Кнун оставался хладнокровен, и вновь выступил голосом брата:
— Верно. Наш долг как Живущих на Земле — защищать этот мир от Тьмы, которая в него проникла. Унгвайяр это знает, и потому он силён. Мы должны быть сильнее, тогда за нами пойдут.
— Я плохо понимаю, о чём ты, сын мой. У Унгвайяра рудники, у нас лишь лес. Мы не можем ковать оружия столько же, сколько наш сосед.
Тут Сагарис не выдержал:
— Отец, позволь мне сказать. Я знаю верный способ, мне о нём поведал великий Айюнэ. С ним ты не станешь спорить? Или тебе проще смотреть, как Унгвайяр вырубит наши леса? Ему нужна древесина для его огромных печей и плавилен. Он обернёт вспять наши реки, чтобы его земля, им же убитая, цвела, а наша сохла. Сыновей нашего народа он заберёт в своё войско, дочерей раздаст своим вельможам для развлечения. Ответь, отец, ты этого хочешь? Таким видишь будущее своего царства и народа? Или думаешь, что наши слёзы стоят мечей Унгвайяра? Поверь, мы сами сможем одолеть любых врагов, и даже крах мира будет нам не страшен.
Царь недоверчиво посмотрел на сына и, вздохнув, произнёс:
— Что ж, говори, что тебе поведал Айюнэ.
Неожиданно всё вокруг начало расплываться. Эллариссэ повторил заклинание, ведь хотел дослушать судьбоносный разговор, но быстро понял, что кто-то вмешался в течение времени.
В дверях появился смутный силуэт. Эллариссэ уже узнал его и горько пожалел, что не может ему свернуть шею.
Глава 17. О чём плачет Синдтэри (часть 2)
— Я думал, ты мёртв.
Голос Эллариссэ не оказался пугающим или потусторонним, разве что глухим. Взор не сиял исключительным могуществом. Бледное лицо покрывала сеть морщин, ярко выделялись синие мешки под глазами. Аватар был худощав, чего не скрывал даже просторный грязно-золотой балахон, и низок ростом. Некогда красивые каштановые волосы посерели и спутались. Время воссоздало внешний облик Эллариссэ из того, что осталось от падшего царя мира. Но даже в таком виде Аватар наводил ужас, потому что его сущность не изменилась. Он оставался самой большой силой на Земле. Эллариссэ это знал, и в его словах звучало больше жуткого смысла, чем могло показаться. Досадную ошибку Аватар явно хотел исправить.
— Я тоже так думал про тебя, — с вызовом ответил Лу Тенгру.
Время остановилось для всех, кроме пришельцев из будущего. Фео было странно видеть замерших эльфов. В одном, самом высоком эльфе, он без труда узнал Сагариса. Вот оба врага Фео здесь, и оба — не те, кем он их видел в своём настоящем. Сагарис — не демон, а Аватар — во плоти, не тень.
