Холли Лайл - Испытание пламенем
Орденские ленточки на груди — следствие поездок в Германию, Италию и Саудовскую Аравию — свидетельствовали о его любви к родине, лихо сдвинутая фуражка говорила о неистребимом оптимизме, а теплый, надежный свет в глазах — о любви к ней, Лорин. Брайан рассказывал, что, когда его снимали, он думал о ней, хотел, чтобы она знала: он любит ее и всегда будет с ней.
В ночь, когда Лорин получила известие о его смерти, эта улыбка, этот взгляд казались ей предательством.
Произошла глупая, бессмысленная авария. Он ехал с базы домой в автобусе. Автобус забуксовал на обледенелом участке и покатился. Последствия были ужасны. Автобус напоминал консервную банку, по которой проехался трактор. Но все успели отбежать — или отползти — от него. Кроме Брайана. Господи, это мог оказаться любой другой. Должен был! Но оказался Брайан.
Врач сказал, что он погиб мгновенно, не успел испытать никакой боли. Капитан с базы успокаивал ее, как мог. Друзья Брайана плакали и рассказывали, каким он был великолепным парнем. Жены других летчиков приходили со своими пирогами, сочувствием, слезами.
Хоронили его в закрытом гробу, но Лорин знала: он действительно там, он ушел, ушел навсегда. Она чувствовала это по тому, как опустела планета, по пустоте в своем собственном сердце, по нехватке воздуха в атмосфере. Он ушел, нарушил слово. А мечта, которая так мучительно манила ее с фотографии, оказалась ложью.
И вот теперь она лежит в постели и чувствует, как вокруг нее витает какая-то его часть, чувствует, как доставшаяся ей по рождению магия струится по жилам. И ей приходит в голову мысль: что, если обещание было не просто словами, которые говорят друг другу влюбленные, чтобы прогнать мрачную тень разлуки? Что, если его можно вернуть? Обмануть смерть, по-настоящему вырвать его из объятий небытия?
Смерть хохочет в ответ. Это и есть настоящая реальность, она просто дура, если считает, что магия поможет снова его увидеть, коснуться, хоть на мгновение превратиться в целое человеческое существо, каким она себя чувствовала, лишь пока в ее жизни был Брайан. Его эхо, которое она ощущала, перемещаясь между мирами, было просто эхом. Эхом и все.
Ей хотелось взвыть, зашвырнуть родительскую тетрадь в дальний угол. На миг захотелось даже умереть. Хотелось верить, что Брайан ждет ее по ту сторону смерти. Хотелось ненавидеть его, ведь он не взял ее с собой, оставил одну, после того, как, прожив пустую, одинокую жизнь, она встретила наконец любовь, которой всегда жаждала. Если магия не в состоянии вернуть Брайана, зачем тогда она нужна?
Лорин выбралась из постели и, дрожа от холода, подошла к окну. Голые ветви деревьев стискивали стылую луну, сейчас они не казались ни приветливыми, ни знакомыми. Резкий свет луны бил в глаза. Ни звука не отдавалось в том колодце молчания, где стояла Лорин.
Она вглядывалась в темноту, в чужой, ледяной мир за пределами маленького оазиса тепла и света. Россыпи звезд на бесконечном черном бархате пространства обещали чудеса иных миров, до которых ей никогда не дотянуться. «Я никогда не хотела многого, — думала Лорин. — Лишь крохотного местечка во времени и пространстве, своего уголка, где будут царить порядок, любовь, цель, и нескольких близких людей, чтобы обозначить границы моей Вселенной и придать ей смысл. Брайан, Джейк, я… Я смирилась со смертью родителей. Смирилась с тем, что мы трое — это все, что у нас есть.
Но я хочу его вернуть! Я чувствую, он там. И я не собираюсь просто стоять, опустив руки и признав свое поражение, если существует какой-то способ, любой способ, уничтожить ужасную несправедливость, которая отняла его у меня!»
Она прекрасно понимала, почему греческий герой спустился в Аид за своей возлюбленной. Она с радостью согласилась бы с суровыми требованиями такого испытания, лишь бы иметь четкую цель и ясно понимать условия. Спустись в ад, бери что нужно, прорвись к выходу, не оглядывайся.
Она могла бы совершить такое. И совершит.
Скажите только, что надо делать!
Но этого не случится. В тетради родителей не говорится, что можно поднять мертвого, вернуть любовь, облечь в плоть призрак. Никаких простых испытаний, никаких правил, ничего, лишь смутное чувство, что она могла бы… что-то сделать.
Лорин задрала подбородок и расправила плечи. «Могла бы что-то сделать…» Кто из вдов имел хотя бы такую призрачную надежду?!
Она сунула ноги в пушистые тапочки, набросила толстый халат, спустилась по парадной лестнице, подошла к зеркалу в холле и остановилась, вглядываясь в его непроглядную глубину и всей душой желая, чтобы к ней снова пришел зеленый огонь. Сначала зеркало было совсем темным — возможно, она недостаточно жаждала ощутить прикосновение другого мира или просто была слишком потрясена мечтой о Брайане. Лорин дотронулась до стекла, приблизила лицо, чтобы заглянуть в темные озера отразившихся глаз. Какое знание спрятали родители в глубине ее мозга? Какие тайны похоронены в израненной памяти Лорин? Насколько нужны они кому-либо еще? Эмбер утверждает, что из-за них погибли ее родители и есть некто, готовый уничтожить и ее.
Придется в этом разбираться.
Тут Лорин вспомнила о Джейке. Что будет с ним, если с ней случится беда? В глазах отражения появился страх, смешанный с гневом, затрещал зеленый огонь, рассыпались далекие раскаты грома.
На этот раз Лорин удержала зеленый огонь на расстоянии, не стала призывать его к себе. Ворота оставались закрытыми, но ладонями она чувствовала покалывание, чувствовала, как из зеркала в них вливается энергия, притягивает ее, манит соединиться. Сама Лорин хотела лишь ощутить магию, вновь испытать ревущую в крови бурю.
Холодное зеленое пламя покалывало ей кончики пальцев. Лорин прикрыла глаза, вслушиваясь в ощущение потока магии. Сначала она испытывала лишь слабые удары волн, бьющихся ей в ладони. Но, закрыв глаза и распахнув чувства, она стала воспринимать больше.
Мягкое прикосновение этих волн почти ввело Лорин в транс. Она позволила себе услышать грохот прибоя и обнаружила, что если отдаться потоку магической энергии, то мозг начинает воспринимать ее в виде паутины. Во все стороны разбегаются яркие лучи, а в центре — сама Лорин. Она казалась себе крохотным паучком в центре громадной сети, однако Лорин знала: любая паутина имеет сложную, но строго организованную структуру, нити ее четко вытянуты в определенном направлении. Обволакивающая ее магическая паутина не имела ничего подобного. Все яркие зоны соединяются и беспрепятственно тянутся из этого мира в Орию, а потом еще ниже. Сеть тянется и вверх, но ее верхние нити выглядят ссохшимися и омертвевшими; Лорин не могла ни понять, ни объяснить, почему они выглядят так пугающе.
