Елена Умнова - Наследие моря
Отдельно огромное спасибо за вычитку
моей сестре Ольге и бете Надежде.
Так, закончить немного с этим модулем и проверить, как работает вот эта процедура, что-то мне не нравится ее зависание. Надо до завтра все это сделать. Блин, уже давно за полночь! Спать-то как хочется. С какими глазами я завтра буду курсовик сдавать? Светит мне, однако, хорошенькая оценка за него! Ладно, еще одна кружечка кофе, немного свежего воздуха и за дело! Осталось не так много и можно будет лечь поспать, а потом и забить на первые, эдак, пары три, а то и четыре. Все равно защита вечером. Чего это я раньше возмущалась, что она вечером! Божья благодать!
Вздохнув поглубже, я добрела до кухни налила себе очередную чашку кофе и вышла с ней на балкон. Вечер был теплый, майский, все уже давно спят, горят только несколько окон.
Ветер такой прохладный!
Я поставила кружку на подоконник и раскинула руки, позволяя ветру свободно гулять по всему телу. Умиротворение и покой разлились по телу и, наверное, я задремала и не заметила, как наклонилась-накренилась… В следующую секунду я открыла глаза и явственно поняла, что земля как-то уж очень накренилась и начала сначала медленно, а потом все быстрее и быстрее приближаться. В одну секунду поняв, чем мне это грозит с девятого-то этажа, я завизжала и закрыла глаза, дабы не видеть стремительно приближающуюся асфальтированную площадку под балконами.
Вот так и вываливаются с балконов, а я еще думала, что это такое должно произойти, чтобы человек случайно упал с балкона? Оказывает хронического недосыпа вполне достаточно…
Ничего сейчас я узнаю на себе все прелести нового, недавно застеленного асфальта. Еще чуть-чуть… нет ну у меня конечно много этажей, аж целых девять, но не сто же, что бы так долго лететь!
Я рискнула и открыла глаза, уверенная в том, что успею разглядеть близкие камешки на площадке, и дальше будет темнота, но узрела что-то зелено-голубое. И когда асфальт успели перекрасить? Не уж-то за время моего краткого падения? Однако на проверку это оказался вовсе не асфальт. Это было небо и море, и цвет был не везде однородный, как мне показалось сперепугу. Там где было море — цвет был темнее и более зеленоватый, хотя, в общем-то, довольно-таки себе синий, а вот небо было ярко голубое и ни облачка.
Переведя взгляд ниже, я поняла, что стою на песке, причем как была, в видавших виды шортах едва до колен, старинной футболке со звездами и босиком. Ах, да, еще и бандана на голове, под которую я убрала все волосы. Не знаю, откуда у меня эта странная привычка, но дома я хожу только так! Повернувшись вокруг своей оси, я увидела неровные ряды пальм. Вот это ничего себе! Откуда это тут пальмы? Ах да, я же упала с балкона и теперь, наверное, без сознания, а хмурые врачи борются за мою жизнь. А, может, я уже давно померла и теперь в раю.
Эх, вот если я в раю, то почему-то же так жарит солнышко! Аж жжет! У нас такого даже в самый солнце пек не наблюдалось. Может я тогда в аду? Но где же черти и сковородки? Это конечно все бред, но не одна же я грешница?
— Эй! Лю-уди! Ау-у-у-у-у! — заорала во весь голос я и ничего.
В поисках признаков жизни я обернулась и тут заметила, что к острову плывет корабль. Возликовав, я даже не сразу обратила внимание, что это был не лайнер, не теплоход, а самый настоящий деревянный корабль времен, эдак, Петровских. Паруса, правда, были какие-то странные рвано-черно-пятнистые. Но это меня тогда не волновало, я поскорее побежала на другой конец острова, к которому и плыл корабль. Прыти мне добавлял хорошенько поджаренный жарким здешним солнышком песок. Доскакав-таки до нужного места и поскорее ступив в воду, я приготовилась ждать, когда же корабль доплывет до берега. Впрочем, радовалась я рано. Остановившись и не доплыв до берега метров триста-четыреста корабль замер.
Прищурившись и поудобнее передвинув очки (как же программист без сего незаменимого предмета) я стала всматриваться, но так ничего существенного и не увидела. Близорукость давала о себе знать, так как даже очки не компенсировали потерю зрения полностью, а эта самая потеря была у меня значительной. Вскоре я различила, что от корабля что-то движется. Когда расстояние значительно сократилось, я увидела видавшие виды шлюпки, в которых восседали люди. Когда же они подплыли совсем близко, и я смогла разглядеть их в мельчайших деталях, радость моя мигом улетучилась, уступив место сковывающей панике.
Моих скудных знаний в истории и некоторой специфической литературе о пиратах вполне хватило, чтобы определить, что именно представители этой прослойкой жителей мира сего сейчас высаживаются на берег. Охваченная ужасом от предстоящего знакомства, и внешний вид претендентов на это дело был не последней тому причиной, я тупо стояла и ждала, когда же они до меня доберутся, попутно разглядывая их.
Это был сплошь грязные, нелицеприятные мужики, по-другому и не скажешь, в драной, местами плохо зашитой одежде, с немытыми волосами. У некоторых они были явно жидковаты, у других же закрывали, чуть ли не все лицо. У кого-то не хватало глаза, у кого-то ноги, у кого-то руки, кто-то просто был сплошь изукрашен шрамами. Что за сброд калек? Ступив на берег, они все как по команде развернулись ко мне и ощерились. Господи, да у них на всех, дай бог, один набор нормальных зубов!
— Ах-ха-ха! Какая пташка в этих краях! — резкий голос вывел меня из ступора.
— Что ж ты здесь забыла, детка? — проскрипел другой.
— Я… я… не…
— Иди сюда, детка!
— Иди!
— Будет хорошо!
Одобрительный гул голосов и вся эта масса пришла в движение и двинулась на меня. И что я сделаю с толпой ободранных мужиков, ведомых абсолютно-первобытными инстинктами?
Последнее, что я помню перед глубочайшим обмороком это смех прямо над самым ухом.
Пришла в себя я уже где-то в другом месте, однако компания нисколько не изменилась.
— О! Очнулась-таки рыбка! — проскрипел знакомый голос.
Истошно завопив, я вторично лишилась чувств. Если это и был рай, то весьма и весьма своеобразный. На сей раз, мое тухнувшее восприятие уловило более мелодичный голос, однако, не менее отрывистый, командный.
Новый обморок оказался не таким уж глубоким, и очнулась я, как показала практика быстро и, причем, вниз головой. Открывать глаза и подавать признаки жизни я решительно не собиралась, авось хоть немного передохну и поразмыслю. И поразмыслила. Я поняла, что меня куда-то транспортируют, причем, перекинув через плечо, вследствие чего я и чувствую себя подвешенной кверху ногами. Гул голосов постепенно удалялся, и вскоре я отважилась открыть глаза. Мир тут же услужливо расплылся, напомнив, мне, что минус пять это все же очень много.
