Олег Фомин - Ледяные крылья
Шагах в двадцати от места битвы Эгорд и Халлиг видят... капитана!
Черный тюрбан, его складчатый хвост оплетает нижнюю часть лица, исполняя роль маски, извивается на ветру, Эгорд различает полоску смуглой кожи, прищуренные глаза. Капитан ловит вернувшийся снаряд, это одна из сабель, по красивой паутине желобков на золотом клинке стекает кровь. Узор магический, оружие явно зачарованное, доказано наглядно: простая сабля не может летать с легкостью, рубить столь точно, да еще возвращаться в руку хозяина.
Эгорд растерянно улыбается, думает, капитан по какой-то причине перешел на их сторону, хоть и не понятно, с чего вдруг. Но капитан выхватывает из-за спины вторую саблю, его поза становится напряженной, как у хищника перед броском, уголки глаз у переносицы заостряются. Улыбка Эгорда гаснет.
Капитан убил своего, чтобы расправиться с Тиморисом лично.
Фигура в сверкающих доспехах и черных тканях срывается в сторону лежачего воина, капитан хрипло ревет, голос высокий, звучный. Несется с сильным передним наклоном, отведенные назад, точно крылья, сабли служат противовесом.
Расплывшийся было в улыбке Тиморис меняет радостную физиономию на испуганную, глаза расширяются, едва успевает вскочить. Две пары сабель сшибаются в роднике огненных искр, Тимориса отшатывает на три неуклюжих широченных шага, устоял с трудом.
Начинается обмен ударами, подавляющее число принадлежит капитану, Тиморис только и успевает отбиваться, уклоняться, изворачиваться, а если удается вклинить робкую контратаку, это лишь везение. Капитан быстрый и ловкий как воздух! Эгорд и Халлиг подбегают, шагах в десяти от дуэлянтов приходится встать, дабы не попасть под ураган лезвий, что перемещается молниеносно, непредсказуемо.
- Тиморис, тебе помочь? - осведомляется Эгорд.
- Спасибо... я... сам... - вставляет Тиморис ответ между ударами.
Халлиг подается чуть вперед.
- Один мой луч, и...
- Нет! - отрезает Тиморис. - Он мой!
Старший жрец смиренно отступает.
Эгорд следит за танцем сабель, все равно что пытаться держать взгляд на порхающих стрекозах. Капитан довольно худой, доспехи и ткани скрывают, но от внимательного взора не утаишь. Мышцы капитана крепки, вереницы сражений превратили плоть в железо, однако мяса на костях немного. Но ему на пользу, капитан и в доспехах удивительно строен, изящен, не говоря о скорости. Тело как связка оживших хлыстов, удары хлещут и хлещут, Тиморис выдыхается, лицо брызжет каплями, лишь опыт позволяет противостоять молодому яростному напору. Да, капитан еще и молод, Эгорд чувствует по рычаще-ревущим кличам, тот издает при каждой атаке. Сабли прекрасные, шедевр оружейного искусства! Длинные резные рукояти из молочно-красного камня, торец каждой венчает сочный, будто клубника, рубин, кристаллы огромные, можно бить как кинжалами. Клинки из золота, ближе к остриям расширяются, под конец резко сужаются, в витиеватых узорах течет магическая сила, делает золото легче перышек, обеспечивает хозяину невероятную быстроту.
На лице Тимориса проблеск идеи.
Во время очередной атаки капитана выпускает сабли, те падают в траву, руки приподнимаются, Тиморис подставляет туловище под удар. Сабли капитана, подобно ножницам, смыкаются на доспехах воина, силы вполне хватило бы разрубить надвое, но с ударом один из амулетов на шее Тимориса лопается, как разбившаяся вдребезги о стену вазочка, сабли отскакивают, по ним шустро проползают молнии, охватывают капитана, он дрожит словно впавший в транс шаман, выгибается парусом. Тиморис слегка отшатывается, затем бросается на капитана, оба падают, сцепившись, катаются по земле, будто клубок взъяренных псов.
Эгорд и Халлиг немного смущенно наблюдают, как Тиморис и капитан, позабыв все на свете, кувыркаются, молотят друг друга, даже царапают, клочья земли с травой разлетаются тяжелыми густыми брызгами, драчуны рычат, хрипят, машут руками, лишь бы угостить друг друга новым синяком или ссадиной.
Капитану удается оседлать Тимориса, с пронзительным ревом обрушивает на лежачего кулачный град, но Тиморис сбивает с врага тюрбан, тот падает, утягивает с собой маску, на свободу вываливается пышная тяжесть длинных черных, как тьма в пещере, локонов.
Халлиг присвистывает.
Тиморис цепенеет, глаза как у совы, проглотившей булыжник. Эгорд подозревает, что и у него самого такие же...
Девушка!
Кожа красавицы как черный чай, куда добавили капельку молока, но чертами смуглянка не похожа на коренных обитателей пустынь и джунглей, скорее на жителей Старга, Вегвинда и подобных городов, от долгих странствий кожа на солнце выгорела. Карие глаза воительницы сверкают гневно, продолжает рычать, бить, Тиморис защищается вяло, чисто на рефлексах, никак не может побороть изумление.
- Ненавижу тебя, ненавижу! - кричит капитанша. - Подонок, сволочь, гад!
- П-погоди! - заикается Тиморис.
- Бабник ничтожный! - взвывает девица. - Как ты мог бросить нас с мамой?!
- Я не...
- Она любила тебя! Доверяла! А ты бросил на произвол судьбы, как последний трус!
- Но...
- За двадцать лет ни одной весточки, даже намека! Думали, погиб, или держат в рабстве, или... А ты просто сбежал, чтобы куролесить дальше, гад!
Руки Тимориса опускаются безвольно, губы с выдохом шепчут:
- Велира...
- Убью, сволочь!
Девушка молотит кулаками нагрудник Тимориса, раз за разом, словно капризная принцесса подушку.
- Убью!
И, как самая настоящая принцесса, вдруг падает Тиморису на грудь, лицом в свои предплечья, и плачет. Плечи и волосы при каждом хныке вздрагивают...
Эгорд чешет перчаткой в затылке, Халлиг совершает тот же ритуал, но со лбом, при помощи набалдашника.
Голова Тимориса запрокинута к небу, воин в глубокой прострации...
Рука подползает к волосам рыдающей девушки, пальцы осторожно, словно боясь обжечься, гладят.
- Не плачь... дочка...
Глава 13
В небе над островом парит серебристая крылатая фигура, крылья белоснежные, из жидкого солнечного света, но он не слепит, приносит созерцателю умиротворение, радость.
Эгорд любуется полетом Леарит, наверное, минут десять. Дел в лаборатории гора, но отпустить чудесную картину за окном не может. Богиня летает вокруг острова каждый день, ее любимое времяпрепровождение. В полете Леарит прекраснее, ей изумительно идут облака, особенно в рассвет или закат, разноцветные, словно фрукты, в этих светлых сумерках волшебные доспехи Леарит тоже радужные, даже в безупречной белизне крыльев можно заметить то земляничный, то медовый, то еще какой-нибудь флер.
Но сейчас в самом соку день, облака белые, как крылья богини, лазурные тени придают паровым дворцам пышность, Леарит среди них точно фея...
