Инна Георгиева - Истинный Хранитель. Делайла
И все исчезло.
* * *Впервые в жизни Василис почувствовал себя котенком, которого сначала долго и нещадно била жизнь, а потом подобрали и приютили даже не люди, а ангелы во плоти. Именно такое ощущение бесконечной доброты, нежности и какого-то физического удовольствия накрыло его с головой. Серафим улыбнулся, зажмурился и едва не замурлыкал от неожиданного подарка. А когда открыл глаза, вокруг была смерть.
Высших демонов не осталось ни одного. Они осыпались прахом, не успев уйти ни в Теневые материи, ни в родной подземный мир. Яков, потрепанный, местами обожженный, снова девственно лысый, поцарапанный и побитый, едва стоял на ногах, вцепившись в дверной косяк. У него в ногах сидела Гелла. Она невидящим взглядом смотрела куда-то вдаль. Надо сказать, что демонесса внешне пострадала не так сильно. Но Василис был уверен, что она больше никогда не сможет смотреть в души. Она вряд ли вообще когда-либо сможет смотреть.
— Что это было? — спросил немного ошалевший, но довольный донельзя Даниил. Из-за его спины, потрясенно оглядываясь, выполз Антонио.
— Надо же, живой, — немного удивился Василис. Антонио судорожно сглотнул, оглядывая братскую могилу гораздо более сильных демонов. — Видно, она признала тебя своим. Повезло.
Бес вытаращил глаза, задержался на своем непосредственном начальнике и попытался упасть в обморок.
— А…? — неожиданно словно вспомнил что-то Даниил. — Где сама хозяйка праздника?
Делайлы не было. Василис грустно улыбнулся и подошел к людям.
— Что это? — осторожно приблизившийся бес кивнул на подопечных. Кожа Татьяны и Александра светилась мягким золотистым светом.
— Это — Делайла.
— Не понял… — Даниил почесал затылок, наверное, пытаясь в полном объеме показать глубину своего непонимания.
— Я тоже, — устало вздохнул Василис, садясь рядом с людьми на пол и устало опираясь спиной о бетонную стену. — Я никогда не видел такой трансформации. Из серафима в чистый Свет. Наверное, это и есть суть Истинного Хранителя.
— Что теперь будем делать?
Василис покачал головой и тут же получил по ней хорошую затрещину.
— Какого… ты сделал с моей дочерью…?!
Серафим подпрыгнул как ужаленный.
— Ты гляди, ну прямо зайчик! — не унимался Стелиос. В переднике и с поварешкой в руках, декан производил просто неизгладимое впечатление. — Как из дочурки моей эфемерное существо творить — так это ты первый, а как теперь ее воедино собирать… Что, сразу в кусты?!
— Какое существо? — не понял Василис. — Какой эфир? Откуда собирать?!! Стелиос, я тебе голову на отсечение даю, что если ты сей же час не объяснишь все толком, я тебе…
— Рожу исцарапаю? — фыркнул директор. — Хватит истерить. Я, пока вы где-то в других мирах прохлаждались, успел выведать много интересного про Клятву Хранителя. Так что подымайте людей с земли, не хватало им еще воспаление каких-то органов заработать, и пошли наверх. Там, кстати, Алеша точно так же сияет. Она всю семью прикрыла.
— А чему это ты так радуешься?
— Как — чему? — искренне удивился Стелиос. — Я замечательную дочку вырастил! Сильную, самоотверженную, умницу какую. А красавицу!.. И что самое главное — работает она от души. Но без фанатизма.
И на отчаянно-недоуменный взгляд Василиса пояснил:
— Все можно исправить. Кстати, теперь, когда Нижний мир благодаря Делайле получил потрясающую встряску, а семья людей полностью защищена от Темных сил, у нас есть на это достаточно времени. Эй, Яков!
Потрепанный демон медленно повернул голову на звук. Директор дождался, пока процесс завершится, нашел глазами немного безумный взгляд Верховного, сложил руки на груди и выдал:
— Уважаемый, сгинь, будь так любезен. И кошку свою драную забери! Нечего в подъезде мусорить.
Эпилог
Хм… Где это я? Вокруг всеми оттенками розового цвета переливается туман. Словно большое перистое облако. Пола под ногами нет. Или это я уже без крыльев летать научилась… Попробовала поднять голову и чуть не скончалась от целого спектра незабываемых ощущений. Небо, как болит шея! Что со мной случилось? Какой нехороший демон меня так бил?
— Ох-ох-ох, что ж я маленький не сдо…кхм… Леди?!
Я обернулась на голос и увидела маленького сгорбленного дедушку. Взгляд сразу притянула его окладистая, как у деда Мороза, борода.
— Здравствуйте! — вежливо поприветствовала его я. — Меня зовут Делайла.
— Ну… э… — смутился старец. — А чавось ты тут делаешь?
Оглядевшись по сторонам еще раз, я только пожала плечами:
— Извините, дедушка, но я даже не знаю, где я.
— Ну… — задумчиво протянул он. — Коли не знаешь, то это горе — поправимо. Ходём со мной.
Дедушка взял меня за руку и повел куда-то вперед. Вернее, мы поплыли друг за другом в клубящемся тумане.
— Гляди, — остановился, наконец, старик. Он взмахнул рукой, и туман расступился в стороны, открыв мне как будто небольшое окошко. В него я увидела сидящего рядом с людьми Василиса, испуганного Антонио и блаженно улыбающегося Даниила. Через мгновение туман скрыл от меня эту картину.
— Это — Сфера, дитятко.
Я недоверчиво покрутила головой:
— Как-то непохоже…
— Конечно, кхе-кхе… Это не тот сад, к которому ты привыкла, ага? — Дедуля усмехнулся в бороду. — Да только это и есть Сфера. Первая. Настоящая.
— Спасибо вам за экскурсию, — я взмахнула руками и отлетела от окна. Если Сфера так названа не случайно, то мы сейчас находимся в круглом стеклянном шаре. Бесподобная перспективка. — Мне очень нужно выбираться отсюда. И как можно скорее.
— А как? — улыбаясь, поинтересовался старик. Кажется, я все-таки не ошиблась — в шаре не было предусмотрено дверей.
— Я думала, вы мне подскажете.
Вот тут он захохотал в голос, правда, ненадолго. Смех прервал кашель, затем старик схватился за поясницу и принялся кряхтеть:
— Радикулит замучил, зараза… Ой, простите, Леди…
— Не волнуйтесь, дедушка, — я помогла старику распрямиться. — Мы найдем выход. Я найду. Обязательно. Ато меня Василис убьет.
— Какой Василис? Может, его гнев как-раз-таки лучше здесь пересидеть?
— От его гнева нигде не спрячешься… — вздохнула я. — Но… все же, как мне обращаться к Вам, дедушка?
— Эх… Что уж там… Обращаться… Так и обращайся — дедушка. А вообще-то я — Хранитель.
— Кто?! — выпучила я глаза.
— Хранитель, — повторил старик, назидательно подымая палец вверх. — Истинный, между прочим.
И вот тут мне поплохело окончательно.
