Инна Георгиева - Истинный Хранитель. Делайла
— Коммандос, блин… — процедил Антонио. Даниил согласно кивнул:
— А кто выигрывает?
Бес с ангелом синхронно опустились на корточки и заглянули за угол. Через мгновение они уже подымались с колен:
— У вампиров трое раненых и один убитый, — доложил Василису Даниил. — Но, по-моему, их основные силы в комнате.
— Что ты скажешь?
Антонио сделал вид, что не расслышал. Серафим недобро усмехнулся:
— Не зли меня, бес. Сейчас не время для шуток.
— А чего ты от меня хочешь?! — взорвался вдруг Антонио яростным шепотом. — Чтобы я против своих пошел, да? Ты этого хочешь?!
— Хотел бы, — холодно остановил его Василис. — Но не вижу в этом необходимости. Эти демоны пришли не от Якова. Ведь так?
Антонио пожал плечами:
— Но все равно — предать своих…
— Только не нужно мне сказки рассказывать! — рявкнул Василис. — Ты еще библейские постулаты процитируй: не убей, не укради… Ты — бес, и предательство у вас в крови! Итак…?
— У демонов двое раненых.
— Сколько их всего?
— Я чую восьмерых.
— То есть, ты можешь ошибаться?
Антонио недовольно обернулся на Даниила:
— Они — высшие демоны. Я чую их только потому, что они позволяют мне это.
— А где Александр?
— В комнате, — тут же ответила я. Василис пожал плечами:
— Мог бы и не спрашивать…
— Как будем туда пробираться? — я постаралась повторить маневр Даниила и хоть одним глазком посмотреть на расстановку сил за поворотом, но Василис держал крепко. И молчал. Секунду. Вторую….
— Почему не стреляют?
Действительно. Вот уже целую минуту не было слышно ни взрывов, ни пения заклятий. Ничего. Словно струна на скрипке вдруг взяла самую высокую ноту и лопнула, коротко взвизгнув. Мы переглянулись и тремя головами высунулись из укрытия.
— Назад! — зашипел Василис. — Может, именно вас там и караулят.
— Вряд ли, — бросил Даниил. Василис удивленно поднял брови и полез проверять.
— Пусто… — констатировала я.
— …И тихо, — закончил мысль Антонио. — Они все внутри.
— Точно… но почему ничего не слышно? — Я подняла глаза на Даниила. Его подборок больно упирался мне в макушку.
— Потому что дверь закрыта.
— Забавная ситуация… А ты не можешь войти в Теневые Материи?
— Бес, в этом мире нет Теневых Материй, — отмахнулся Василис. И с горькой усмешкой добавил: — Иначе все было бы слишком просто. Вы слышите?
Честно говоря, мы ничего не слышали. По крайней мере, я. Такую звукоизоляцию, как в этом подземелье, стоило еще поискать. Но Василис, похоже, так не считал:
— Держись! — заорал он, прижимая меня к себе. В следующую секунду замок содрогнулся до основания. Стены зашатались, пол заходил под ногами, где-то наверху зазвенели стекла и, словно венчая происходящее, с глухим треском окончательно обвалилась многострадальная крыша.
— Что они делают? — фальцетом заверещал бес. — Самоубийцы!
— Это не они, — просипел Василис, осторожно распрямляя спину. На пол посыпался мусор и мелкие камни. — Это Зеленый…
* * *Когда ты дракон величиной с небольшой бульдозер и такой же по весу, тебе не нужно думать, как убрать со своей дороги средних размеров армию. Ты ее просто не заметишь. Впрочем, врожденный пацифизм не позволил ящеру протоптать себе путь к замку. Он некоторое время переминался с ноги на ногу возле разрушенной стены, порычал для острастки, что не возымело никакого эффекта, и принял решение. Вскинув торчком хвост, чтобы нечаянно кого-то не задеть, он боком, на цыпочках добрался до самой крайней башни. Понятно, что обнаруженная там неприметная дверца была для Зеленого совершенно бесполезна. Тогда, ничего более разумного не придумав, ящер просто махнул хвостом.
Стена дрогнула. Нет, не так. Стена просела. Сила удара была такая, словно по ней молотили здоровенным тараном. Ящер не сразу понял, отчего все дерущиеся на секунду замерли, а потом наперегонки бросились прочь от замка. Он сделал маленький шаг в сторону, повертел задом, прицеливаясь, и опустил хвост второй раз. Это было последней каплей. Башня, а вместе с ней и большая часть северной половины замка сложилась, словно хлипкий карточный домик.
Зеленый круглыми глазами посмотрел на образовавшиеся руины, перевел взгляд на себя, ставшего белым от несметного количества взметнувшейся пыли, и решил больше пока хвост не применять. Василис был неправ, когда думал, что в этом мире судьба не благоволит ангелам. Если бы Зеленый выбрал для своих захватнических маневров южную башню, все — и ангелы, и демоны и до сих пор не очнувшиеся люди, были бы навеки погребены под стенами вампирского замка.
* * *Я выползла из-под Василиса, посмотрела по сторонам и метнулась к заветной дверце:
— Куда?! — успел среагировать серафим, хватая меня за локоть.
— Но там же Александр! — со слезами в голосе выкрикнула я. А вдруг с ним что-нибудь случилось? Например, стеной завалило?!
— Правильно! — кивнул, подымаясь, Антонио. Ему, как и Василису, серьезно досталось от внезапного камнепада, так что выглядел он так, будто его только что вместе с пакетом муки выстирали. — Человек внутри, и ему нужна помощь. Ты иди, а я сразу за тобой!
— Видишь? — я попыталась отодрать от своей руки Василиса. — Он нуждается во мне!
— Да кого ты слушаешь? — встал на защиту учителя Даниил. — Бес, лучше помалкивай!
Антонио недовольно фыркнул. Но я успела заметить мимолетное волнение в его темных глазах. Это был очень дурной знак. Видя мои терзания, Василис не выдержал:
— Я пойду, а вы сидите здесь.
— Ага! Сейчас! — выдали мы одновременно с Даниилом. — Мы с тобой!
— Ну он-то понятно — ему подраться невтерпеж, — Василис махнул рукой в сторону Даниила. — А ты? Боишься, что не спасу твоего подопечного?
Я покраснела. Что ему сказать? Что я действительно сейчас очень боюсь? И даже не знаю за кого больше — за Александра, или за этого ухмыляющегося серафима. Восемь высших демонов… Они его попросту растерзают…
Опустив голову так, что подборок уткнулся в грудь, я попыталась максимально скрыть волосами пылающее лицо. И вдруг задумалась: а чего я, собственно, стесняюсь? Почему в такой ситуации мне это кажется страшным? Какой выбор нужно сделать, чтобы он оказался единственно правильным, если не брать в расчёт робость и застенчивость? Чтобы решительно взять свою жизнь в собственные руки, как и подобает сильному ангелу? И переступить, наконец, лично возведенные преграды? Я ведь нравлюсь ему, я это точно знаю. А мне он гораздо больше чем просто «нравится». Я уже столько лет по нему сохну, как выразился бы наш не слишком культурный бес, что впору себе памятник при жизни возводить. «За преданность». И если не сейчас, то когда еще мне в этом признаться?
