Людмила Минич - Ступени в вечность
— Отправишься со мной туда, куда я укажу. На Ту Сторону. Не бойся, тебе там ничего не грозит, со мною ты в безопасности. Откроешь одну дверь. После этого я доставлю тебя к Пограничному Мосту. И все, что захочешь, в придачу.
— Двери отворить?
Открыть дверь. Притом одну. А взамен… Заманчиво. Ох, заманчиво! Вот если бы с мужем Нихи что-нибудь приключилось, сгинул бы, пропал! А тут они с Иганом и заявятся! А если бы Иган тут еще и золотом разжился… Ведь это не против Бессмертных?
— Столько сулишь, — прошептала она Ведателю, — будто сам Бессмертный!
— Я не бессмертен, — сухо ответил он.
— Если такой сильный, то почему сам дверей отворить не можешь?
— Не твоя забота. Мое условие сказано. Свое еще можешь обдумать на досуге, я не тороплю. Тогда и договоримся. Но впредь уже не забывай: второй раз плата за глупость всегда выше.
Внутри что-то кольнуло.
— А вдруг… не удастся мне… эти двери…
— Тебе удастся. Даже очень просто. Ошибки быть не может, — сказал Ведатель, вставая и приближаясь к ней. — Скоро за тобой придут. Спи.
— Я не…
Маритха увидела его лицо и осеклась. Страшное, исступленное. И невыразимо притягательное. Послушно свернулась клубочком там же, где сидела. Глаза закрылись сами собой, треск пламени убаюкал в считаные мгновения. Как покрывалом накрыло. Или саваном.
Ведатель подошел к спящей девушке, поднял по дороге ее арчах. Небрежно бросил поверх спящей и скорым шагом вышел, даже не взглянув на удивленное спящее лицо Маритхи.
ГЛАВА 4
Маритхе показалось, что она спала всего мгновение. Не в силах открыть глаза, девушка цеплялась за руку, разбудившую ее.
— За тобой уже идут, — услышала она знакомый голос. — Скоро будут здесь. Проснись хорошенько, чтобы глупостей не наговорить со сна.
Она недоуменно хлопала глазами. Горьковатый аромат старого дерева и еще чего-то, резные подставки, свечи повсюду… и фигурки эти, на которые смотреть не хочется. Ведатель! Девушка в испуге разжала пальцы, выпуская руку, нарушившую ее покой.
Он был близко-близко. Так, что аж страшно.
Склонился, несильно сжал ее плечо. Так низко, что Маритху накрыло пологом его силы. Так, что она разглядела множество мелких складок, на лбу из-за вечно поднятых в усмешке бровей и ледяное спокойствие глаз. Плясавшие в них огненные блики, казалось, совсем из другого мира. Потому, — наверное, и страшно.
Маритха приподнялась на локте. Ведатель примостился на коленях рядом с нею, и это… было так непривычно, так дико.
«Только нищие и осужденные встают на колени», — подумала она.
Он легко поднялся, глядя на девушку сверху вниз.
— Здесь все осужденные. И нищие.
— Где?…
Маритха невольно огляделась.
— И для тебя, Маритха, ничего не изменится, даже если встанешь на руки и пойдешь. Как и для меня, даже если денно и нощно придется стоять на коленях.
Она сглотнула. Надо глупые мысли при себе держать. Завозилась, вставая. Только сейчас сообразила, что до сих пор валялась на тех самых шкурах, где просидела полночи, ведя странный разговор с незнакомцем. Подобрала свой арчах, встала посреди комнаты, не представляя, что делать дальше.
Скрестив руки на груди, Ведатель, казалось, любовался ее потерянностью.
— Они скоро? — пробормотала Маритха.
— Скоро.
Опять молчание.
— Это… Великий?
Он кивнул.
— И с ним Тангар со своими людьми. Покровитель заботится о тебе. — Опять зазвенела насмешка.
Маритха повела плечом, нежась в тепле, из которого ее скоро выдернут. До крика, до слез не хотелось возвращаться в стылый каменный мешок, откуда сама она даже выхода не найдет, случись ей бежать. Пока она тут, Ведатель сможет ее защитить, не отдаст Раванге, но как только она отсюда выйдет…
— И что будешь делать? — бросил он язвительно. — Сидеть здесь вечно?
Наваждение рассеялось. Он ей не друг и не покровитель. Сам по себе. И она сама. И нужно от нее — только службу сослужить. Двери какие-то там отворить. Не станет он ей помогать! Просто так не станет. А Великий, он станет? Разве он хоть раз помог, один-единственный? Что она от него видела, кроме Тангара, Такхура да тюрьмы своей?
— И… что мне делать? — прошептала девушка.
Тем временем Ведатель удобно расположился на подушках.
— Одно и то же, — скука в его голосе покоробила Маритху. — Всегда одно и то же. Разложишь все по своим местам, растолкуешь, объяснишь… А дальше всего лишь думай. Думай! Делай выбор! Плети Нить своей судьбы! А в ответ вновь и вновь: «что мне делать», «скажи», «посоветуй»! — Он вдруг сделался мрачным, и все вокруг потускнело, будто свечи притухли. — Не дождешься, женщина, — отчеканил Ведатель. — Твоя Нить — тебе и плести.
Маритха оторопела. Потом и вовсе расстроилась.
— Я же… всего только совета прошу… Злой ты! — всхлипнула девушка.
— Не реви!
Он резко поднялся, и осевшее пламя вновь полыхнуло ярче. Теперь уже светлее сделалось. Скрестив руки на груди, он опять стоял перед ней. Невысокий Ведатель в странном длинном, почти до пят, одеянии. Должно быть, Нить его прямая, как стрела, подумала Маритха. Он всегда знает, что делать. Все видит, все слышит. У него есть сила. А у нее… ни золота, ни сил не осталось, помогите ей, Бессмертные.
Да, у него есть сила… И за крупицу, песчинку, за малую малость этой мощи она бы все отдала… Даже Игана и отцовский дом. Это ничего, что она всего только женщина, ей бы тоже пригодилось. И тогда все они…
— Ты забыла законы Бессмертных, Маритха? — ворвался в ее мысли голос Ведателя. — Жадность застит глаза? За все надо платить. А знаешь, что стоит дороже всего?
Она переминалась с ноги на ногу, уже зная ответ и досадуя на себя. Опять занесло. Как будто она не хозяйка своим мыслям.
— Не «как будто». Ты не хозяйка.
Маритха только зубами скрипнула.
— Но угадала правильно, — продолжал Ведатель, точно можно было неправильно угадать. — Сила. Сила достается дороже всего. Мощь. Но это, женщина, не для тебя — ты не готова потратиться даже ради собственно го спасения. Даже ради Игана своего и спокойной жизни в родном Ашанкаре. Все ждешь, что придет тот, кто знает, как спасти бедную, несчастную Маритху. — Насмешка уже давно высохла, и слова падали тяжело, как молот на наковальню. — А с чего бы он торопился? Что ты за ценность? Вижу, ты обижена, потому что я и пальцем не шевельну для тебя просто так. И что из этого? Радуйся, Маритха, — у меня хоть нужда в тебе есть! А сейчас сюда спешат те, кому твоя судьба безразличнее некуда. Им нет от нее никакой корысти, одни только неприятности. И если ты не готова потрудиться для себя, а будешь только плакать, уцепившись за руку Раванги, я не стану тебе мешать. Плачь! Скули! Цепляйся и беги за ним послушно… опять в мешок, откуда тебя извлек Такхур… так некстати для Раванги. Или борись! За счастье свое, за жизнь да за богатство будущее. От тебя всего-то малость нужна — из Табалы выбраться.
