Юлия Андреева - Дорога к саду камней
Поздно ночью, когда все спали, Минору и Гёхэй, сунув в дорожные мешки кое-какие припасы, найденные на кухне, вывели из деревни коней, ноги которых были замотаны тряпками.
- Нас проклянут, Минору-сан. - Голос Гёхэя казался печальным, но в нем не слышалось страха или упрека молодому господину.
- Пусть проклянут. Мы не сможем помочь нашей семье, сидя за стенами замка, а сейчас еще есть возможность отыскать Амакаву.
Глава 23
ПЕРЕД ЗАКАТОМ
Старайся сдерживать гордость и своеволие в мирное время, потому что, если ты не сможешь владеть собой в повседневной жизни, у тебя тем более не получится это и на войне. Контроль и еще раз контроль.
Тода Хиромацу, писано в 1610 году в ЭдоУтром Ала разбудил шум за дверью. Спорили трое, низкий тихий мужской голос явно что-то пытался вежливо втолковать дежурным по этажу самураям, его поддерживало слабое подтявкивание второго пришельца, который, как показалось Алу, должен был время от времени выглядывать из-за спины первого, бросая свое веское слово и тут же прячась в тень спутника. Третий спорщик говорил длинными предложениями, смысл которых никак не доходил до Ала, при этом было понятно, что если первые двое - просители, третий явно как раз просимого им и не собирался отдавать. Держи карман шире. Три тени колыхались, отдавая поклоны, приближаясь и отдаляясь от полупрозрачных седзи. Три, но Ал чувствовал кожей, что на самом деле их там никак не меньше десятка, просто стоящие в отдалении от двери люди не принимают участия в разговоре, ожидая приказа. Ал насчитал как минимум четыре источника света, маячивших за спинами незваных гостей. Учитывая, что огонь в них был неяркий, это могли быть фонари с восковой свечой внутри.
'Что за напасть!'
Некоторое время Ал лежал, вслушиваясь в голоса и пытаясь разобрать причину, по которой ему мешают спать, но ничего не смог понять. В пустых коридорах замка жило недурственное эхо, из-за которого слова многократно дробились, превращаясь в причудливую музыкальную какофонию. Наконец он узнал голос своего десятника Хироши и окликнул его. Тут же дверь отъехала в сторону и в образовавшейся щели появилась голова Хироши с аккуратно выбритым лбом и как обычно застенчивым выражением лица.
- Доброе утро, - приветствовал он Ала, не заходя внутрь комнаты, - простите, что побеспокоили, даже неловко как-то, господин спит, а мы тут... - Он оглянулся, словно пытался убедиться, что его собеседники еще там. - Мне кажется, дело безотлагательной важности. - Он скосил глаза на стоящую рядом с ним тень. - Кияма-сан просил вас срочно прибыть в его покои. - Произнося все это, Хироши здорово смущался, так как, заслоняя собой проход в комнату хозяина, он не мог опуститься на колени, как того требовали правила, и теперь страдал не только от того, что Ал мог счесть его невежливым, но и от того, что подобная небрежность происходит в присутствии начальника охраны даймё Кияма.
- Пусть подождут меня за дверью. - Ал откинул накидку и позвал жестами Хироши, помочь навертеть оби.
За седзи кашлянули.
- Господин начальник замковой стражи просил напомнить, чтобы вы сразу же надели камисимо , - пояснил Хироши, - так как после визита к Кияма-сан вы отправитесь в храм, уже не возвращаясь к себе. Ваша одежда давно уже готова. Вот. - Он выглянул за дверь и, подозвав служанку с коричневым свертком, вернулся к своему господину. Кроме чистой свежей одежды Ал получил белоснежную набедренную повязку и носки с отделенным большим пальцем. Наскоро обтерев тело господина после сна водой с благовониями, девушки причесали Ала и помогли ему облачиться в церемониальную одежду.
Завтрак был уже готов, но Ал решил поесть после встречи с Кияма. За дверью давно уже переминался с ноги на ногу начальник замковой стражи, и Ал не хотел заставлять его ждать слишком долго. Они поклонились друг другу, после чего в окружении почетного караула от князя и прихватив с собой пятерых своих самураев (если бы он не взял их, молодцы могли бы посчитать такое отношение к ним обидой и затем долго дуться на своего господина, страдая душевно), Ал отправился к Кияма.
Должно быть, опасаясь покушения, Кияма каждую ночь менял свои апартаменты, путая вражеских шпионов. Так что на этот раз перед Алом открылась огромная комната, в которой обычно даймё проводил свои совещания с управляющими его земель или офицерами войска. Зал поражал пустотой и тишиной, длинный, с высоким потолком, окнами-амбразурами, каменным полом и деревянными перекрытиями. Он был явно непригоден для того, чтобы здесь мог жить кто-либо.
Впрочем, князь был явно не обижен, и специально для него на эту ночь самураи застлали восточную часть зала белоснежными татами и расставили фонари, на случай, если господин захочет поработать ночью.
- Как ты, Ким? - спросил Ал по-русски, опускаясь на колени перед ложем друга.
- Если честно, хреново. - Кияма слабо улыбнулся. - То ли съел что-то не то, то ли время пришло предков навестить.
- Брось. - Ал напряженно смотрел на белое с синяками под глазами лицо старого друга, на его раздувшийся живот, появившиеся на руках и шее фурункулы. - Твои предки еще не родились, куда спешить?
- Ты прав, прав. - Кияма приподнялся на локтях, пытаясь усесться. - Никогда ничем не болел, вот и расклеился... - Он сел на пятки, прикрыв ноги накидкой. - Я, собственно, вот о чем, дети-то наши, мне кажется, понравились друг другу.
- Гендзико на седьмом небе от счастья! - улыбнулся Ал. - Спасибо тебе.
- Этот зал не слишком располагает к откровенной беседе, - Кияма неприязненно повел плечами, - пойдем-ка в мой личный кабинет, балкон там выходит прямехонько на сад, мы будем разговаривать и вдыхать цветочные ароматы.
Ал поднялся, ожидая, что Кияма сейчас кликнет служанок одеваться, но тот только накинул на плечи накидку и, вежливо пропуская перед собой гостя, повел его в другую комнату.
Они прошли на лестницу, причем князь выбрал не главную, а черную лестницу для прислуги, и, спустившись на пару пролетов, оказались в коридоре, застланном татами. Около каждой двери стояли вооруженные воины, которые приветствовали даймё.
Когда они входили в кабинет, служанка как раз приготовила постель и теперь ждала, когда хозяин устроится поудобнее, чтобы укутать его мягкой накидкой.
Крохотная комнатка была очень светла, два ее окна, выходящие на восток и юго-восток, открывали вид на крохотный садик, полностью засаженный разноцветными цветами, некоторые из которых располагались причудливыми узорами, радуя глаз.
- Здесь нет ни одного дурно пахнущего цветка, ни одного растения, способного вызывать насморк или головную боль. - Кияма позволил Алу осмотреться и, подойдя к окну, выходящему на изящный балкончик, теперь давал свои разъяснения.
