Ольга Аматова - Осенний листопад
— Прекратить, — вдруг рявкнула Станислава. От неожиданности я, как и некоторые из богов, вздрогнула, а Ника одобрительно качнула головой. — Мы на суд собрались, а не балаган!
Кореатида окинула Аполлона последним гневным взглядом и повернулась ко мне.
— Ты, — сказала она, сверля меня взглядом. — Можешь сказать что-нибудь в свое оправдание?
— Конечно, — серьезно кивнула я.
Богиня растерялась.
— Да? — потерянно переспросила она и в это мгновение стала похожа на восемнадцатилетнюю девственницу. Мда, мыслю стереотипами. Это я в том смысле, что выглядела она робко и невинно.
— Да, — подтвердила я.
— И что же?
— У меня выбора не было, — нагло заявила, скрещивая руки на груди. Ника усмехнулась краешком губ.
— То есть? — нахмурилась богиня.
— Все очень просто, — пояснила снисходительно. — Если бы я не вмешалась, у моего демона были бы проблемы. Я не могла этого допустить.
Кореатида захлопала ресницами. Раз, другой. Все молчали.
Я начала злиться. И это суд богов? Больше похоже на дешевый спектакль.
"Они молодые боги, — сказала Ника в моей голове. — Тебе стоит радоваться, что все так. При прежних богах наказание было одно — мучительная смерть. Неважно, за какой проступок"
"Ну нельзя же богам быть такими", — я особенно нажала на последнее слово и послала Нике эту мысль.
"Они еще научатся, — почти с грустью сказала она и пояснила: — Станут такими же жестокими и беспощадными. Все они взрослеют"
"Ты так говоришь, — осторожно начала я, — будто уже видела нечто подобное"
Ника наградила меня внимательным взглядом.
"Я читала летописи", — коротко сказала она и отвернулась, заканчивая разговор.
Что-то сомнительно мне ее последнее утверждение. Хотя, кто знает? В любом случае это не мое дело.
— То есть ты хочешь сказать, — Кореатида пришла в себя, — что вступилась за врага, потому что…ему угрожала опасность?!
Ну зачем же так визжать, дамочка? Я поморщилась.
— Именно так. Только он не мой враг. Я…
"Нет, — зашипела Ника. — Не говори!"
— Ты… — богиня впилась в меня глазами. Но, пусть в душе я и недоумевала, почему нельзя сказать, что люблю Кота, Нику я послушалась и продолжила не так, как собиралась.
— …так и сказала, — закончила невинно.
Богиня слева, которая раньше спала, резко подняла голову. Через мгновение она и вовсе встала.
— Мне пора, — бесцветным голосом уведомила она.
— Постой, Аида, — отчаянно позвала Кореатида. — Решение о наказании нужно выносить общим голосованием.
— А в чем проблема? — спросила богиня, остановившись.
Я подавила смех.
— Ночная хищница защитила демона, — пояснила Тида.
Вы не против, если я так ее сокращу? Сильно уж имя длинное.
— И что? — не поняла Аида.
Я уловила ментальный смешок от Ники.
— И это нарушение Договора, — отчаянно втолковывала Тида.
— Отпустите ее с миром, — махнула рукой Ада.
Мне определенно нравится эта девчонка.
— Нельзя! — запротестовала богиня, обводя глазами других богов. Они на нее не смотрели.
"Кореатида пытается придерживаться старых традиций. Мать привила ей стремление к порядку и равновесию"
"Но ведь Виолетта ее сестра? Почему тогда она не настаивает на старых порядках?"
"Вио во всем поддерживает сестру. Она — единственная, кто ей дорог. Но воспитание они получили разное. Кореатиду воспитывала мать, Сомнение, а Вио — отец, Война. Сама понимаешь, последний не мог привить дочери любовь к порядку"
"Ясно"
"Скоро и Тида поймет, что нужно жить по-новому. Немного осталось, она же видит, как разваливается привычный образ жизни"
"Понятно"
А что я могла сказать? Меня вряд ли затронут изменения среди богов.
— Тогда переведите ее к другим хищницам, — отрезала Аида, спеша куда-то и раздражаясь. — Пусть поработает на них.
— Поддерживаю, — сказал мрачный брюнет.
— Я тоже, — отозвалась Виолетта.
— Согласна, — кивнула Станислава.
Аполлон, прежде чем высказаться, подарил мне странный взгляд, чьего смысла я не поняла.
— Пусть, — молвил он.
— Мы согласны, — высказался сразу за двоих тот мужчина, у которого черты лица жестче.
"Макс, — назвала его Ника. В ее голосе мне послышалась откровенная неприязнь, если не ненависть. — Его лицо соответствует сущности"
"Он красив", — заметила я, справедливости ради.
"Я говорю о жестокости", — зарычала вдруг Ника.
Меня бросила в дрожь от этого звука. С трудом подавив ее, я неосознанно сказала вслух:
— Ты чего?
Кореатида немедленно подозрительно уставилась на нас. Но Вероника, не обращая на нее внимания, отчеканила:
— Никогда не смей даже думать о нем. Еще раз услышу — убью.
Я постаралась справиться с изумлением, смешанным со страхом. Видать, сильно ей насолил этот Макс.
Ника снова зарычала.
— Посредница! — одернула ее Кореатида. Ника же окинула ее таким взглядом, что я на мгновение подумала — богине конец, но Вероника сейчас же натянула беспристрастную маску.
— Простите, я погорячилась, — без проблеска эмоций ответила она.
— Решение принято, — медленно выговорила Тида. — Хищница Елена будет направлена к полночным для работы со звероподобными.
Я чуть не застонала, но тут же растянула губы в улыбке.
Ну, рыжая стервозина, берегись. Я иду.
Мы с Никой перенеслись сразу к полночным. Увидев вблизи, как они живут, я резко захотела вернуться. Наш дом показался мне самым милым местечком.
Итак, мы оказались под мостом, полночные, оживленно переговариваясь, жгли один большой костер, вокруг которого и расселись, а в отдалении стояло три вагончика на колесах. Выглядело это довольно печально. Сами хищницу, в отличие от условий обитания, поражали красотой и ухоженностью. Только вот блондинок здесь много, к чему бы?..
Дина, заметив нас, мигом стала серьезной, резко сказала что-то девушке рядом и, поднявшись, пошла к нам. На мое удивление, никто не повернулся посмотреть, куда она.
— Ника, — кивнула Дина, подойдя к нам. На меня она внимания не обращала, лишь окинула беглым взглядом, а я нагло на нее уставилась.
Девица младше меня, на вид ей нельзя было дать больше двадцати трех. Яркие рыжие волосы вьющейся копной спускались ниже лопаток, такого же цвета глаза в обрамлении пушистых черных ресниц с вызовом смотрели на посредницу. На бледной коже играли блики от костра, губы выделялись розовым пятном. Ростом она около метра семидесяти, чуть ниже меня, но сейчас, на пятисантиметровых каблуках, оказалась выше. Формы у Дины действительно роскошные, девяноста-шестьдесят-девяноста отдыхают.
