Наталия Белкина - Наместник
— Я думаю, ты все-таки можешь попытаться одолеть Гавра. Но меч тебе в этом не поможет.
— О чем ты? — спросила я и почувствовала, как во мне снова просыпается надежда.
Яр снова что-то смекнул про себя, нахмурился и сказал:
— Я знаю, что Гавр признает лишь равный, честный бой. И, возможно, он не станет биться с тобой. Ты для него слишком слабый соперник. Ты некрепкий человек, да еще девчонка. Вот на этом тебе нужно сыграть.
— Конечно, он не станет со мной биться, Яр, — снова приуныла я. — Я ведь не смогу оказать ему никакого сопротивления. Он просто перережет мне горло и вся недолга.
— Нет. Он не сможет сделать это так просто. Ты неверно о нем судишь.
— Хочешь сказать, он проявит благородство по отношению к человеку или… к женщине?
— Или к ребенку. Сколько тебе лет?
— Семнадцать. Почти.
— Он не станет убивать тебя.
— А если Хозяин прикажет ему? Тогда, мне кажется, он не будет колебаться.
— Лютый Князь, на самом деле, не такой уж и кровожадный. Но, честно говоря, я ни за что не поручусь.
Добавили мне его слова хоть каплю надежды, я и сама не могла понять. А Яр снова впал в задумчивость, а когда вышел из нее вдруг вскочил и зашагал по пещере.
— Решено! — воскликнул он. — Я сам буду защищать тебя! И пусть я навлеку на себя гнев Лютого Князя, но тебя в беде не оставлю! Или в нас не течет одна кровь?!
— Ты сума сошел, Яр!
— Я уже решил!
— Хочешь, чтоб я весь оставленный мне остаток жизни чувствовала себя виноватой?
— Твоей вины тут никакой не будет!
— Я не приму от тебя этой жертвы!
— Не перечь мне! Или я не твой дед?!!
— А граница? Ты забыл о ней?!!
Но он, старый упрямец, стоял на своем. Весь вечер я потратила на уговоры и увещевания. Мне было тяжело осознавать, что я снова должна готовиться к смерти. Но теперь выходило, что я потащу за собой в могилу своего деда. Я чувствовала неловкость, вину, страх. Я уговаривала его как могла, прилагая все свое красноречие. И к ночи мне все же удалось уговорить Яра не вступаться за меня без самой крайней нужды. Он выглядел недовольным и раздосадованным, но я, поняв, что должна взывать к его долгу, напомнила ему о рубежах Дремучего Мира, которые должны были остаться без защиты в случае, если он ринется мне на помощь. Отшельнику был доверен самый опасный участок границы.
Я стала собираться домой на следующее утро. Мне тяжело было прощаться с вновь обретенным родственником, единственной родной душой здесь, в этом чужом и враждебном мне мире. Кроме его и Трои у меня не было здесь родной души. Я отворачивалась в сторону и не смотрела ему в глаза, когда обращалась к нему или он о чем-то меня спрашивал. Я не хотела показывать своих глаз на мокром месте. Яр, как мне казалось, тоже был чрезвычайно сосредоточен и излишне суетлив. На него это было непохоже, и я сделала вывод, что и он таким образом пытается скрыть свои истинные чувства. Но когда я хотела уже было распрощаться насовсем, с трудом сдерживая слезы, один из гномов донес, что к границе приближаются гости: мужчина на коне, упырь и огромный пес.
— Это Гавр, — догадалась я сразу. — Он, наверное, идет по моему следу!
— Не нравится мне это, — сказал Яр, срывая со стены свой лучший меч. — В долину они еще ни разу не заходили.
— Наверное, они нашли место нашей стоянки, и Цербер взял след.
— Нет, я приказал уничтожить все, что говорило о вашем пребывании здесь. Если ты только не обронила что-нибудь по дороге.
— Нет, я ничего не роняла. Если только… Ах, черт! Феньки!
— Что?!
— Я оставляла свои браслеты по дороге сюда, чтоб не заблудиться, — виновато проговорила я.
— Час то часу не легче! — вскричал Яр. — Да они прямехонько приведут их сюда. Похоже, придется принимать бой.
— Прости, я совсем забыла о них! Черт бы меня побрал!
Он забегал по пещере, срывая со стен боевое снаряжение: кольчугу, шлем, щит. Я носилась за ним по пятам и молила:
— Не надо, дедушка, ты же себя выдашь!
— Теперь уж все равно.
— Не показывайся ему раньше времени. Я знаю, что делать!
Я кинулась ему наперерез и встала на его пути к выходу.
— Я виновата, мне и исправлять. Я уведу его из долины.
— Он тебе не поверит.
— Я его обману, клянусь! Я очень постараюсь! Поверь мне! — затараторила я, заметив легкую тень нерешительности в его голосе. — Вот увидишь, я тебя не подведу!
— Ладно. Попробуй, — поразмыслив согласился Отшельник, — но в случае чего, я рядом. С подветренной стороны.
Я кинулась было вон из пещеры, но вдруг остановилась и оглянулась.
— Может быть, нам не удастся даже попрощаться.
— Это и ни к чему, — сказал он и, отвернувшись, добавил:- Я уверен, что мы еще увидимся…
Я пустилась бегом сквозь тоннель в горе, запрыгала с камня на камень, рискуя свалиться с довольно-таки приличной высоты вниз и что-нибудь себе сломать. По дороге я срывала и снова нанизывала на руку свои браслеты. А спустя минуту я уже брела прогулочным шагом по густой траве долины, осматривая местность и успокаивая нервы. Заметив приближающихся всадников издалека, я присела в траву и поползла в ту сторону, откуда дул ветер, чтоб дать возможность Церберу почуять меня. Так и вышло. Пес-дух остановился, принюхиваясь, повернул морду в мою сторону. Тут же встали и всадники, о чем-то переговариваясь.
Удостоверившись в том, что Цербер меня действительно почуял, по тому, как он встревожено заводил носом по ветру, я бросилась вон из долины. Сначала я пряталась за кустами и деревьями, потом, выбежав из перелеска, поползла на четвереньках, скрываясь в высокой траве. Быстро запыхавшись, от волнения скорее, чем от спешки, я остановилась у крутого берега реки и, спрыгнув вниз, выглянула из-за прибрежных камней.
Мои преследователи в самом деле отправились по моим следам и теперь стояли не далеко от меня, у того места, где берег реки переходил в ложбину. Там лежала старая разбитая лодка, та самая, на которой я оставила свой браслет. Видимо, они нашли его, потому что я увидела, как Евстантигма, что-то показывал своему хозяину. Гавр, рассматривая, повертел феньку в руках, потом повесил ее обратно, и они снова тронулись в мою сторону. Теперь-то он точно не сомневался, что идет по верному пути.
Мне снова пришлось нырнуть в траву и ползком пробираться дальше. Вскоре я услышала, как храпят и шаркают по траве кони, и о чем-то беседуют Цербер и Гавр. Еще не много и они застали бы меня в нелепом положении и, конечно, решили бы, что я от них прячусь.
Просто встать на ноги перед их носом я не могла, и потому не придумала ничего лучше, как притвориться спящей. Устроившись у какого-то кустарника и свернувшись калачиком, я спрятала лицо в рукавах и полностью сосредоточилась на усмирении взволнованного дыханья. Едва мне удалось справиться с этой задачей, как я услышала, что к моему обиталищу подъехали.
