Сергей Чехин - Пламенные Сердца. Испытание Веры
Странник метнул вторую волну огня, но Роксана без особых усилия заслонилась черным мечом, и свет попросту погас в нем.
— Андрей, ты там держись только! — раздался за спиной голос Виктора. — Сейчас вещи свои найду и подсоблю!
Подмога пришлась бы очень кстати и наверняка преломила бы ход схватки. Бывшая ученица прекрасно это осознавала и насела на аскета с утроенной прытью. Навыки Пламенного Сердца, помноженные на силу и ловкость вампира, творили невообразимое, но аскет все еще бился на равных, хотя усталость проявлялась все ощутимее.
— Чуешь, как ноют старые кости? — ничуть не запыхавшись, произнесла Роксана. — Как горят натруженные мышцы, разрываются легкие? Знаешь, обращение забрало много хорошего, но и немало плохого, ненужного. Только скажи — и станешь одним из нас.
— Лучше умереть, чем быть слугой Тьмы!
Странник скакнул в бок и попытался кольнуть противницу под ребро, но та предугадала удар и загодя уклонилась.
— В тебе говорят предрассудки, навязанные мнения, чужие добродетели. Без них гораздо легче, уж поверь моему опыту. Тьма, Свет, Добро, Зло… это лишь слова на бумаге, крайности, стороны одной монеты. Я же свободна как ветер и лечу, куда хочу, нет ни стен, ни преград.
— Да? — Андрей усмехнулся. — Поэтому ты творишь только лихо и слепо подчиняешься вожаку? Потому, что свободна? А неутолимая жажда, не дающая покоя ни днем, ни ночью — тоже вольность без стен и преград? Истинно свободен только тот, кто отринул страсти и поборол искушения, так что закрой свой гнилой рот и не отвлекайся, а то, неровен час, поймаешь зубами острие.
— Как знаешь, старик. Мое дело предложить, твое — отказаться. Не обессудь, пора заканчивать.
Укол мог стать для аскета последним, если бы не своевременное вмешательство Виверны. Наемник огласил поляну боевым ревом и вихрем налетел на Роксану, неистово размахивая руническим мечом. Она ждала нападения, но и подумать не могла, что Виктор станет драться настолько яростно. Охотники, работающие исключительно за деньги, и служители Света, исповедующие Писание, весьма и весьма недолюбливают друг дружку из-за разницы во взглядах и подходах. А тут такое рвение, будто лысый здоровяк защищал родного брата.
Сумасшедший натиск вынудил женщину уделить Виктору слишком много внимания — непозволительно много. Стоило на миг отвлечься, и живот пронзила острая боль. Аскет то ли случайно, то ли преднамеренно не попал в сердце, и это спасло нежить от неминуемого упокоения.
Вампир по старой привычке зажала рану ладонью, хотя оттуда не могло вытечь ни капельки крови. Да и смерть от кровопотери живому мертвецу точно не грозила. Но пропустив один удар, очень легко пропустить и следующий, особенно когда противник на пределе и только и ждет ошибки.
Роксана ошиблась, недооценив охотника, и получила вторую рану — куда опаснее предыдущей. Виверна врезался в слугу Тьму подобно тарану и пригвоздил колдовским мечом к столбу, вогнав клинок в дерево почти по самую рукоять. Древние знаки вспыхнули серебряным светом, нежить взвыла и попыталась высвободиться, да не тут-то было. Крестовина держала крепко, а каждое движение отдавалось невыносимой мукой во всем теле.
— Не медли, — сказал наемник. — Мало ли, еще улизнет.
Андрей занес пылающую сталь для решающего удара, как вдруг рядом пронеслось что-то темное и заслонило собой Роксану. Солнце село, и странник с трудом разглядел в полумраке измазанное пылью и грязью лицо Веры. Девочка обняла мать за тонкий стан и затряслась в беззвучных рыданиях. Холодная ладонь мягко опустилась на макушку ребенка, но не для ласки, а для того, чтобы схватить за волосы и оттащить прочь.
— Давай, — прохрипела упырь. — Исполни свой долг. Ты же не можешь поступиться Писанием, так чего тянуть?
Несмотря на грубость и боль, девочка снова прильнула к давно остывшей плоти, зарыдав пуще прежнего. Роксана хотела оттолкнуть ее, но сил уже не осталось. И тут Андрей все понял.
— О, Свет, — пробормотал он, опустив клинок. — О, Свет…
— Давай! — рявкнула пленница. — Прикончи порождение Тьмы! Раньше ты не колебался, так в чем дело?!
— Подержи ее, — аскет кивнул на девочку.
Виктор с большим трудом оттащил в сторону ревущего и брыкающегося ребенка. Тщедушная бродяжка каким-то способом умудрялась шатать великана как молодую березку, и тот едва держался на ногах. Вера орала во все горло и тянула к матери руки, но та на нее даже не взглянула.
— Возможно, я буду об этом жалеть.
Андрей покачал головой, покрепче сжал рукоять и рывком вырвал меч из живота вампира. Роксана упала на колени, вытаращив глаза и хватая ртом воздух.
— Убирайся прочь и никогда не возвращайся. Клянусь Светом, в следующий раз милосердия не жди.
Дважды повторять не пришлось. Нежить подобрала оброненное оружие и убежала в лес, ни разу не обернувшись.
— Ну и дела, — Виверна смахнул пот со лба. — Объяснишь хоть, что тут творится?
— Подустал я. Пора отдыхать… Но чую, сам не дойду… Надо бы меня проводить, — пробормотал странник и рухнул без чувств.
Большая серая ворона сидела на ветке и с любопытством наблюдала, как действующие лица ее спектакля покидают сцену. Взмахнув крыльями, птица растворилась в ночном небе.
Семья — это люди, которые всегда рядом.
Семья тебя никогда не бросит.
Глава 6
Её битва
— Необычные у вас попутчики, господин наемник.
— И не говори.
До Пограничья страдальцев согласился довести турский купец. Загорелый дочерна толстяк с пышными усами выгодно продал виноград в Четырех Трактирах и приобрел полный кузов древесины, потому не сильно переживал из-за странного поведения аскета и сироты. А причина для беспокойства имелась веская. Оба сидели сиднем на досках, поджав колени к подбородкам, и, редко моргая, смотрели куда-то перед собой. За целый день никто не притронулся к еде, не издал ни звука и даже не пошевелился. Скачущий рядом Виктор то и дело присматривался, не померли ли товарищи ненароком, но те словно впали в неведомый ступор.
— Слыхали, упыри на Придорожье напали? Ужасть какая, совсем нечисть страх потеряла.
— Слыхали, слыхали, — буркнул Виверна таким голосом, что напрочь отбил у торгаша желание продолжать тему.
Так они и катили молча по пыльному тракту, со всех сторон окруженному вездесущими дубами. Ближе к вечеру деревья расступились, открыв взору величественный город у самой границы степи. Он серой чертой отделял буйную дубраву Ладина от желтоватой равнины Тура, где заросли кустарников — огромная редкость, а оазисы можно пересчитать по пальцам одной руки.
