Игорь Борисенко - Слепец
– Эй! - крикнул он, едва зашел в дом. - Ждешь не дождешься, поди? Только я не виноват, позвали меня, не отказаться. Против лесной кошки каждый боец полезен.
Сменив одежду и велев жене накрывать на стол, Раумрау пошел во двор, чтобы смыть с себя грязь и пот. Таттлу принялась ураганом носиться по дому, вытаскивая из кухни в обеденную комнату чугунки и крынки.
Чуток переваренная, раскисшая пшенка казалась Слепцу безвкусной, а баранье мясо просто не лезло в горло, покрывая зубы и десны противной пленкой. Холод проникал в грудь неведомо откуда, обхватывал ребра своими безжалостными пальцами. Ложка, кое-как зажатая между изуродованными ладонями, норовила выскочить и упасть на пол. Перед самой едой Раумрау сказал, что сразу после обеда он займется руками Слепца, и именно это заставляло его дрожать и бояться, как ребенка. В детстве он и испытывал подобное чувство. Давным-давно, когда суровый Галид повел его в страшный черный дом посреди квартала купцов, где жил маленький, кривоногий старик с засыпанными перхотью волосами и огромными, мосластыми руками. На белой скатерти у него были разложены десятки блестящих инструментов, больше подошедших бы для палача. Долго и отвратительно, сладенько разговаривая с юным королем, старик поглаживал инструменты, до тех пор, пока не выбрал одни клещи с загнутыми губами. Ими он вырвал королевский зуб. Страшная боль, которую испытал при этом Слепец в тот раз, заставляла его трястись от страха и упираться, когда снова Галид вел его к старику. Кричать, плакать, умолять, приказывать. Вести себя далеко не по-королевски. Сейчас он вырос и испытывать детские страхи просто недостойно настоящего мужчины. Легко это сказать, легко твердить себе об этом в мыслях, но трудно победить само чувство. Да и боль при вбивании в кость металлического штыря будет посильнее, чем при вырывании молочных зубов…
Слепец очнулся только тогда, когда Раумрау положил ему руку на плечо:
– Ты готов? Пойдем.
По дороге они не разговаривали. Кузнец отвел его в незнакомое место - там не было стука молота, не было жаркого гудения огня, не было злых шуток Хажеу. Ноги Слепца предательски подгибались, отчего он постоянно боялся упасть. Ему хотелось повернуться и убежать, испытывая при этом огромное облегчение, убежать до самого дома милой Халлиги и забиться в теплый угол за печью… Мозг лихорадочно пытался придумать причины, по которым можно отказаться от экзекуции - но не находил ни одной.
Когда они вошли внутрь неведомого строения, пропахшего травами и наполненного странным, горьким дымом, черная волна паники захлестнула Слепца с головой, и только железная воля не позволила ему завопить от ужаса. Кроме прочего, он ничего не видел, ничего не мог себе представить с помощью хваленого "внутреннего ока", и потому страх возрастал троекратно! Зачем, зачем мне выпали такие муки! - подумал он, усаживаясь на холодный стул за столом из неструганых досок. - зачем эти непрерывные испытания болью? Уж не за то ли, что он как бы родился заново? Развращенный безмятежной жизнью король превратился в прекрасного человека, которого любят все вокруг - и люди, и даже чудовища?? Быть может, он должен еще раз пройти испытание жуткой болью, чтобы потом смог дойти отсюда до самого Центра Мира? Попросить прощения у Галида, бухнуться на колени перед Селией и сделать еще много чего хорошего?
Ладно, пусть это будет последнее искупление, после которого он станет чист и невинен, как только что родившееся дитя. Хотя… Вряд ли его мучения воскресят того крестьянина, до смерти закормленного утками, или тех несчастных, кого он безжалостно послал под стрелы дерриотийцев в бою у деревни Переправа… Значит, все это не имеет смысла? Нет. Нет!
Все это глупое нытье, попытки найти в себе силы противостоять мучениям, на сей раз совершенно добровольным. Нечего искать оправданий, ведь тогда он действовал как король. Королям часто приходиться быть жестокими, в этом их судьба. Все те смерти были принесены королем Малгори на алтарь государства, ради его сохранения и упрочения, как он тогда считал. Королевство бездарно проиграно, и все жертвы стали просто-напросто бесполезными. Никакое страдание виновника не наполнит давние смерти смыслом. Разве что… Разве что он вернется и отберет королевство обратно! Эта мысль вызвала у Слепца невеселый смешок. Даже если бы он хотел этого, как слепой калека может побороть могучего колдуна, разделавшегося в одиночку сначала с его армией, а потом и с ним самим - тогда еще полным сил и здоровья? Глупость… И к тому же, он не хочет возвращать себе трона.
Он поднял голову и выпрямил спину, переставая наконец дрожать, ибо в этот момент к нему вернулось странное умиротворение и отрешенность от мира. Те самые, которые владели этим телом, когда оно делало мучительные шаги к Реке и смерти. Тогда он перестал бояться гибели, боли, почти забыл обо всем, что окружало его раньше. Так и теперь. Он был сам по себе, и рядом жила только боль… Вернее, пока ее не было, но вскоре ее стоило ждать.
В это время подошел Раумрау и с грохотом высыпал на столешницу какие-то мелкие металлические предметы.
– Вот это может стать твоими пальцами, - сказал он с некоторой долей гордости в голосе. - Могу не хвастаясь сказать тебе, что эти штуки получились у меня гораздо лучше, чем первые, которые я приделал Елунику.
– Как они выглядят? - спросил Слепец, с трудом протиснув слова через пересохшее горло.
– Они из бронзы. Самой лучшей, которую я мог найти. В общем-то, все похожи на обычные крючки для ловли рыбы. Ты видал такие когда-нибудь? Я старался сделать их такими, какими были твои собственные пальцы, если их согнуть в двух суставах. Третьи фаланги на твоих кистях частично уцелели, и в них я постараюсь забить прямые концы крючков. Они гораздо тоньше, чем… э-э-э… загнутые части, и сверху на них надета "юбочка". Если все пройдет успешно, я сожму эти "юбки" клещами, чтобы была дополнительная поддержка для крючков. Быть может, придется разрезать кожу между пальцами, чтобы закрепить все как следует. Вот два крюка, загнутых не так сильно. Вернее, они почти прямые - пойдут тебе на место больших пальцев. С помощью остатков фаланг ты сможешь двигать всеми этими крючками, и даже сжимать их в некое подобие кулака! Я уже придумал, как переделать рукоять на одном из своих длинных ножей, чтобы ты мог взять его в свои новые пальцы. Конечно, крепко держать его ты не сможешь, но и такое может пригодиться. Как ты думаешь?
– Конечно! - возбужденно воскликнул Слепец. Уверенный голос кузнеца и его подробный рассказ породил в нем надежды на благополучный исход задуманного дела. Он уже видел себя самостоятельно открывающим двери и запросто сжимающим ложку. Он снова сможет сам натягивать штаны и срывать цветы одной рукой!! Он…
