Дэн Абнетт - Всадники смерти
Все это предполагало сложное общественное устройство и богатую культуру края, о существовании которых Герлах и не подозревал. То, что он, южанин, представлял себе как пустынные земли с разбросанными по ним редкими селениями, оказалось пространством, покрытым хитрой сетью товарообмена и сотрудничества. В который раз Герлах корил себя за то, что с предубеждением относился к кислевитам, как к младшим братьям-язычникам. Он напомнил себе, что Кислев управляется иначе, чем его любимая Империя. Местные сообщества не были разобщены, как бы далеко они ни находились друг от друга. Вот и в этот вечер они жгли дрова и ели рыбу. Где находится ближайший лес? Как далеко от Дашики ближайшее озеро?
Витали сказал, что рота Дашики покинула станицу пять недель назад, чтобы присоединиться к полку на Линске и укрепить армию Империи.
Сам Витали вместе с ротой Билидни с той же целью покинул Йетчитч еще зимой, десять недель назад. Пока еще рота Дашики не вернулась домой.
Герлах отхлебнул глоток кумыса и пожелал лансерам Дашики удачи. Его не покидало предчувствие, что они больше не увидят родную станицу.
Витали с выражением на лице «это неважно» сказал:
– Это путь Всадников смерти.
– Всадников смерти? Так нас называет мастер по лошадям.
– Яха! Все роты – Всадники смерти.
Герлаху очень хотелось узнать, что это означает, но Витали не смог ему объяснить.
Ночное небо было чистым, как кристалл. Звезд было столько, что Герлах не знал цифры, необходимой, чтобы передать их количество. Огромные и яркие, они усыпали весь небосклон над степью. Дома, в Империи, звезды были всего лишь прекрасными яркими точечками на темном небе.
Герлах вышел во двор, где отдыхали лошади, и полной грудью вдохнул холодный и сладкий степной воздух. В зале за спиной Герлаха продолжалось хмельное веселье, звучала музыка, пели песни.
Герлах прислонился к стене и вздохнул. Он переел и вынужден был выпить лишнее.
За трапезой он случайно узнал, что кумыс делается из скисшего кобыльего молока, но эта новость не помешала ему пить кумыс дальше.
Герлах сам себе удивлялся. Он уже не был тем чопорным знаменосцем, который с надменной улыбкой на лице покинул казармы Волтца.
Городские ворота оставались открытыми – символ единства с бескрайней степью. Герлах разглядел в воротах человеческую фигуру. Он подошел ближе.
Это был Билидни. В огромной пятерне он держал кожаную флягу.
– Вебла, – спросил Билидни, завидев Герлаха, – ты не собираешься снова драться с ротным? Не время для драки.
– Нет, – ответил Герлах. – На самом деле, мне жаль, что так получилось. Я про «труса». Извини меня.
– Ладно. Это очень хорошо. Ротный Билидни очень рад. Выпей со мной.
Герлах взял предложенную флягу и отхлебнул кумыса.
– Ты хороший человек, Вебла. Сильный… воин. Я видел, как ты вернулся забрать штандарт. Забрать у норскийцев. Очень много норскийцев.
– Это был мой штандарт, ротный.
– Яха. Я бы тоже так сделал. Для роты. Я видел, как ты это делал, и я… – Билидни сбился. Он не мог подобрать нужные слова. – Я хочу. Нэ! Я думаю, я тоже это делать. Все равно. Вот почему ротный Билидни отдал приказ.
– Ты приказал роте спасти меня?
Билидни покачал головой:
– Нэ, не спасти. Другое слово… помощь. Я видел дух Веблы. Смелый. Один. Я хочу, чтобы люди сделали так же, если ротный Билидни поскачет, как ты.
Значит, Билидни повел своих людей в неравный бой, потому что на него произвела впечатление попытка Герлаха вернуть штандарт. Ротный пришел ему на выручку потому, что надеялся, что другие придут на помощь ему, если он решится на столь же рискованный поступок.
– Ничего не вышло.
– Шо?
– Я потерял штандарт. Мой штандарт.
– Но ты спас мой. Поднял с земли, когда Михаил Роусса упал мертвый. Эта честь ты сделал для нас.
– Может быть. Я рад, что это… важно.
Несколько минут они постояли молча. Билидни несколько раз передавал Герлаху флягу.
– Я могу тебя попросить, ротный? – сказал, наконец, Герлах.
– Можешь. Я – твой должник.
– Разреши мне нести знамя. Я – знаменосец. Я несу штандарт. Это моя работа. Я потерял свой, но спас твой, а ты потерял Михаила Роусса. Если я поскачу с тобой, разреши мне делать то, к чему меня готовили.
– Это неправильно, – сказал Билидни.
Герлах вздохнул.
– Есть порядок, – продолжал ротный. – Нести знамя – большая честь. Надо быть опытным, чтобы делать это. Ротный Билидни не хочет, не желает оскорблять людей в роте, таких, как Максим, как Митри, как Сорка, как Ифан. Все ждут чести нести знамя.
– Я понимаю.
– Но это особый случай. Это правильно. Вебла должен нести знамя. Люди в роте это поймут. Или Билидни даст им по голове.
– Спасибо, ротный. Я исполню свой долг и не посрамлю звание… – Герлах чуть не произнес «демилансера Карла-Франца», но сдержался и вместо этого сказал: – …солдата.
– Ротный Билидни знает это, Вебла. Ротный Билидни не глупый человек.
– Конечно.
– И не трус.
– Совсем не трус.
Герлах взял флягу и выжал из нее остатки кумыса.
– Куда мы поскачем завтра?
– Никуда.
– А послезавтра?
– Тоже никуда.
– А потом?
– Если рота Дашики не вернется через два дня, мы поскачем на север и на запад, в станицу Либия. Туда приказано вернуться полку, если враг слишком сильный.
Тем временем взошли обе луны, очень яркие на фоне черного неба. В лунном свете фигуры мужчин отбрасывали длинные тени на городские ворота.
– Можно еще спросить тебя, ротный?
– Яха. О чем?
– Ну… – Герлах улыбнулся. – Что значит «вебла»?
– Яха! Ты спроси Бородина. Мастер лошадей и металла знает правильные слова. А теперь идем, Вебла. Идем в зал. Мы выпьем тост за то, что ты – знаменосец роты.
Герлах вздохнул и последовал за массивным силуэтом ротного.
Рассвет растекался на горизонте, как сметана, вылитая в черную воду. Свет, клубясь, свертывался и вытеснял темноту.
– Извини за коня, – сказал Бородин Герлаху, как только тот, проснувшись, вышел во двор. – Здешние дети очень возбудимы.
Герлах прошел через двор и отыскал Саксена. Конь был бодр и, казалось, прекрасно себя чувствовал. От хребта до брюха он был белым, а брюхо было кроваво-красного цвета. Граница двух цветов была четкой и ровной. От брюха по шее Саксена поднималась широкая красная полоса.
– Твой конь вдохновил их. Они никогда таких не видели, – сказал Бородин. – Можешь считать себя счастливым. Так раскрашивают только лошадей великих защитников Кислева.
– Они назвали его Бейли. Я имею ввиду – дети, – сказал Герлах.
– Бейли. Белый. Без цвета. Я знаю, Саксен – серый, но для них он бесцветный, белый конь. Ну, теперь он действительно белый.
