Михаил Бабкин - Хитники
Федул безропотно отправился выполнять порученное ему задание: легко проскользнув между пиками ограды, он рысью сбегал ко входу в лечебницу, внимательно изучил вывешенную рядом мраморную доску, и той же рысью вернулся обратно. Забравшись в карету, гном бойко доложил:
– У них там, врачей-вредителей, по-военному строго! Посещение разрешено только с десяти утра до полудня, и с двух до четырёх дня. Без вариантов.
– А сейчас сколько? – спросил принципиально не имевший часов Глеб, – хотя бы примерно?
– Хрен его знает, – честно ответил Федул, которому, по его бесшабашности характера, часы вообще были не нужны.
– Думаю, пять вечера, – глянув на солнце, предположил бабай. – Или полшестого, не более.
– Ладно, откладываем посещение госпиталя на завтра, – решил парень. – Лина, здесь поблизости есть приличная гостиница?
– Смотря что ты понимаешь под словом «приличная», – усмехнулась лошадка. – Вернее, насколько много у вас денег.
– Хватает, – гордо заявил Федул. – Не бедствуем. Но и не шикуем… Середняки мы, в плане финансовых возможностей.
– Тогда давайте в «Люкс», – посоветовала Лина, – всего квартал отсюда. Цены в гостинице достаточно умеренные, да и ресторан, насколько я знаю, приличный – в «Люксе» обычно останавливаются близкие и родственники тех, кто содержится в имперском госпитале. – Лошадка двинулась вперёд, звучно постукивая копытами по брусчатке мостовой.
– То, что надо, – обрадовался Федул. – Мы ведь, не побоюсь этого слова, Спящему Деду и впрямь почти близкие родственники! Типа, побратались чародейно: он нам хотел дополнительное проклятье ввалить, а я ему колдовским бриллиантом в лоб из рогатки засадил. Влепил так, что он и пикнуть не успел… – Механическая кобылка остановилась столь резко, что из-под её копыт посыпались искры, а гном чуть не выпал за борт накренившегося ландо – Глеб едва успел ухватить его за шорты. Лина повернула морду к коляске и уставилась на Федула ненавидящим взглядом: глаза у лошадки медленно, но верно наливались яростно-красным, опасным светом. Казалось, из них вот-вот ударят испепеляющие всё и вся плазменные лучи; меж стоящих торчком ушей кобылки с едким шипением заплясали короткие молнии, в воздухе запахло грозовой свежестью.
– Упс, – испуганно пробормотал гном, – кажись, доболтался, – и нырнул на дно кареты, предоставив Глебу с Модестом самостоятельно разрешать сложившуюся ситуацию.
– Стоп! – отчаянно замахал руками Глеб, – прекрати! – Лина перевела на парня огненный взор, моргнула раз-другой, приходя в себя; постепенно глаза лошадки стали гаснуть, приобретая прежний угольный цвет. Исчезли и шипящие молнии – через десяток секунд перед Глебом вновь была прежняя милая кобылка, а не электрический монстр с боевыми лазерными излучателями в глазницах.
– Ты зачем, а? – стараясь унять дрожь в коленках, спросил Глеб. – Прям до смерти испугала! – Бабай, ничуть не потерявший присутствия духа, в подтверждение сказанному осуждающе покачал головой, мол, и впрямь, неладно могло статься. Не дружественно.
– Скажите спасибо, что только напугала, – мрачно сказала Лина. – Ещё бы чуть-чуть, и… – она отвернулась, помотала головой, словно отгоняя мрачные мысли, громко произнесла:
– Не сдвинусь с места и вас никуда не отпущу, пока не объясните, что вы сделали со Снюссером!
– Ладно, – согласился Глеб. – Тем более, что мы, в общем-то, ни в чём не виноваты: Спящий Дед нарочно заставил напасть на него, чтобы выбраться из Ничейных Земель. Застрял он там, понимаешь?
– Любопытно, – недоверчиво буркнула кобылка. – Давай-давай, я жду! Только не ври, я враньё сразу ощущаю, есть у меня такая способность.
– Ну, слушай, – Глеб приступил к рассказу. Опуская лишние подробности, он в красках описал их путешествие по Ничейным Землям, плановую битву поселковых рогаточников с нечистью из Призрачного Замка и нежданное явление мага Панкрата, случайно оказавшегося в тех местах. Который после исчезновения Замка потерял точку входа-выхода в реальность и мог застрять там, в бестелесном состоянии, на целый месяц – до очередного овеществления Призрачного Замка. И, разумеется, поведал о том, как Снюссер заставлял трёх путешественников стрелять в него из рогатки живым, выращенным в бабае бриллиантом для того, чтобы не опоздать к императору на утреннее толкование монарших сновидений.
– …В общем, Федул выстрелил, бриллиант рассыпался, Снюссер исчез, – Глеб откашлялся, немного помолчал, переводя дух, и уныло продолжил: – Больше мы Спящего Деда не видели. А потом обнаружили, что его заклятье жуткого невезения и фатальной ошибки оказалось вовсе не пустой угрозой! Потому-то нам пришлось искать тайные лазейки в Империю, чтобы найти мага Панкрата. Вот, нашли, – парень развёл руками. – И что дальше?
– Подтверждаю! Всё сказанное моим личным адвокатом Глебом ибн Обычниковым есть честная, откровенная правда! Зуб даю, – на миг высунувшись из-за борта кареты, оповестил мир Федул и юркнул обратно.
– Нда-а… – задумчиво протянула Лина, – очень похоже на Снюссера, он всегда добивается своего во что бы то ни стало. Ладно, убедили, – лошадка тронулась с места.
– Значит, ты не будешь меня убивать? – воспрянувший духом гном выбрался из убежища и залез на сиденье, где принялся от избытка чувств подбивать терпеливого бабая локотком в бок.
– Не буду, – оглянулась кобылка. – Но вообще-то хорошего пинка дала бы тебе с удовольствием! За то, что деда обидел.
– В смысле Спящего Деда? – уточнил Федул.
– Нет, просто деда. Вернее, прапрадеда. Моего, по отцовской линии, – ответила не оборачиваясь Лина; у гнома отвисла челюсть, а Глеб и Модест с пониманием переглянулись.
Глава 9
Гостиница «Люкс» порадовала Глеба архитектурной привычностью и узнаваемостью: случайно или преднамеренно, но она была выполнена в стиле пятидесятых годов прошлого века – уж таких-то зданий Глеб достаточно повидал в своём городе. Громоздкое пятиэтажное строение с высокими зеркальными окнами и беломраморными кариатидами меж ними, с лепными узорами в самых неожиданных местах и с непременными дубовыми дверями-воротами живо напомнило парню городскую мэрию. Где ему однажды надавал по шее охранник, когда Глеб затеялся было играть на гитаре у входа: решил по глупости, что здесь будут подавать щедрее, чем в подземном переходе. Ошибочка вышла…
Возле застеклённых дверей красовался плечистый швейцар в чёрной, похожей на эсэсовскую, форме: широко расставив ноги и сложив руки за спину, он мрачно взирал со ступенек на идущий мимо здания народ. Доброты во взгляде гостиничного труженика не наблюдалось: швейцар находился на боевом посту и старательно бдел согласно трудовому соглашению с администрацией.
