Олаф Бьорн Локнит - Карающая длань
Стол занимали остатки вчерашнего пиршества и варвар, как голодный волк, накинулся на них. Эртель некоторое время наблюдал за ним, а затем восхищенно покачал головой:
– Ел бы помедленнее, киммериец, а то еще подавишься, а нам тебя спасать…
Тот пробурчал в ответ что-то неразборчивое и отмахнулся.
– Не будем ждать, пока он нажрется, – предложил Эрхард. – Вопрос сейчас один – что делать дальше?
Конан наконец справился с куском холодной оленины.
– Что делать, что делать? – передразнил он десятника, вытирая рот рукавом. – Возвращаться на развалины вашего дворца, что же еще! Пожалуемся на неуловимость оборотней, похвастаемся уничтожением шайки, может, деньжат перепадет. Тем временем оборотни опять где-нибудь объявятся, там мы их и прихлопнем!
– Тогда когда уезжаем? – зевнув, спросил Хальмун.
– Сегодня же, – пожал плечами Конан. – Чем раньше, тем лучше.
С этим все согласились – делать в затерянной среди глухих лесов деревушке действительно было нечего.
– Эрхард, у тебя лошади на всех найдутся? – уточнил Веллан.
– Найдутся, – кивнул десятник. – У соседей попросим. Идите в конюшню, выбирайте.
– Я поеду с вами, – раздался звонкий девичий голосок и на пороге появилась Селена в зеленом мужском костюме, который, впрочем, был ей весьма к лицу. У пояса покачивалась изогнутая сабля, за плечами торчал небольшой лук. Эрхард вытаращил глаза и не совсем уверенно заявил:
– Об этом не может быть и речи, дочка!
– Почему, дядя? Я умею ездить верхом и сражаться, – упрямо топнула ногой девушка. – И я хочу быть рядом с Конаном!
– Та-ак, – протянул десятник, нехорошо сузив глаза. – Вот оно что… Ну-ка, киммериец, выйдем на пару слов. А ты здесь сиди! – грозно прикрикнул он на увязавшуюся следом Селену.
Они вышли во двор и Конана сразу же с размаху приложили спиной к бревенчатой и оказавшейся очень твердой стене дома.
– Признавайся, сволочь, – разъяренной коброй зашипел Эрхард. – Ты спал с моей племянницей?
– Да, ну и что здесь такого? – недоуменно отозвался киммериец и сразу же получил прямой удар в челюсть, сваливший его на землю.
– Давно мечтал это сделать, – с мрачным удовлетворением сказал десятник, потирая кисть, и прицельно сплюнул, попав рядом с сапогом варвара. – Это ж надо, соблазнил невинного ребенка!
Конан сел, помотал головой, пошевелил челюстью, убедился, что все зубы на месте, а услышав последние слова Эрхарда, расхохотался:
– Невинного? Не знаю, с кем она потеряла девственность, но это точно был не я!
– Что?! – заорал побагровевший Эрхард. – Вот стерва!
– Это он о ком, о моей милой сестричке? – поинтересовался Эртель, выводя из конюшни гнедого жеребца. – Дядя, я тоже давно не девственник, что же ты не возмущаешься?
– Да пошел ты… – уныло отозвался расстроенный десятник. – Все бабы шлюхи…
– Не все, – Конан наконец поднялся, отряхнулся и обратился к Эрхарду:
– Кстати, за мной долг.
– Какой? – равнодушно удивился десятник и получил в нос, так что перед глазами запорхали разноцветные искры, а земля поплыла куда-то в сторону.
– Уже никакой, – варвар направился в конюшню, а Эртель злорадно захихикал.
– И все северяне – сволочи, – вытирая хлынувшую из носа кровь, заключил Эрхард.
Избавиться от присутствия Селены ему так и не удалось, и теперь десятник только вполголоса ругался сквозь зубы, когда видел едущую рядом с Конаном племянницу. Однако никаких обид на варвара он не держал – в конце концов, обмен ударами был взаимным, а Селена уже взрослая девушка, способная сама решать, чего ей хочется.
– …Конан, а ты не можешь на мне жениться? – осторожно поинтересовалась Селена. На лице киммерийца появились признаки напряженной умственной работы. Он долго морщил лоб, чесал в затылке и, вздохнув, честно признался:
– Наверное, нет, – но, видя, как огорчилась девушка, добавил: – Во всяком случае пока. Я еще не хочу связывать себя семейными узами…
– Понятно, – разочарованно протянула Селена и отвернулась. Ну что ж, придется ей пока довольствоваться скромной ролью подружки. В конце концов, это тоже немало.
Дорога то бежала по равнине, то ныряла в небольшие перелески, то взбиралась на пологие холмы. Светило солнце, вот уже три дня не выпадало ни капли дождя, зато начало подмораживать. Осень клонилась к закату и медленно, но неуклонно вступала в свои права свирепая зима полуночных стран.
Киммериец с тревогой размышлял о том, что ему вовсе не хочется застрять здесь до весны. Зимой оборотни наверняка впадут в спячку – чего им носиться по непролазным снегам – а им, отряду охотников, что же, сидеть и ждать? Нет, надо гнать от себя такие мысли, лучше думать о девушке, скачущей справа от тебя, или о волшебном мече за спиной…
А с этим мечом выходит еще худшая заморочка, чем с запугавшими все Пограничье оборотнями. Сегодня утром Конан разыскал страдающего с похмелья Ренделла и попытался еще раз выспросить про ту таинственную Книгу, о которой толковал оборотень. Парень искренне удивился и заявил, что понятия не имеет, о чем вчера разговаривал с киммерийцем, а Книга Начал или Книга Бытия считается давно утерянной и почти легендарной реликвией его рода, но ни его дед, ни прадед, ни даже дед прадеда не держали ее в руках… Варвара все это сильно озадачило. Конечно, они все вчера изрядно выпили, но Ренделл совсем не производил впечатления пьяного в стельку и разговаривал вполне разумно и связно.
Долгие размышления в дороге упрямо возвращали Конана к мысли, которую он постоянно гнал, считая ее последствием вчерашних чрезмерных возлияний…
А на ум ему лезло не больше, не меньше, как такое невероятное предположение, что вчера устами Ренделла с ним говорил сам Кром! Тогда получается, что за плечами у него болтается тот самый Рангильдор – «Звезда, срывающая маски». Конан упорно не желал верить в подобный бред и даже шлепнул себя по щекам в тщетной надежде отогнать дурные мысли.
Веллан, увидев, чем занимается варвар, тут же подъехал и предложил свои услуги, на что киммериец ласково попросил его:
– Уйди с глаз моих, паскудник.
– Ну и пожалуйста! К нему со всей душой, а он… – и бритуниец, сделав обиженное лицо, придержал коня и поехал рядом с Хальмуном, что-то ему втолковывая.
Все было прекрасно, пока на дорогу перед отрядом не выскочил… оборотень.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ,
в которой Конан в очередной раз убеждается, что и оборотням иногда не везет
Жуткое существо, похожее на причудливую помесь волка и человека, с хрустом проломилось сквозь густой подлесок, запнулось и с размаху шлепнулось на пожухлую траву. Некоторое время оборотень просто лежал, уткнувшись мордой в шелестящую сухую поросль и тяжело, с хрипом и свистом, дышал, широко открыв клыкастую пасть. Полежав, полузверь с трудом поднялся, все время оглядываясь по сторонам, и поковылял к дороге, где замерли изумленные всадники. Сил на бег, видно, у него уже не оставалось, да и выглядела лесная тварь неважно – в серой клочковатой шерсти запутались опавшие листья и всякий мусор, кое-где виднелись бурые пятна крови, правая лапа зажимала глубокую рану в боку… В желтых глазах оборотня застыло отчаяние, смешанное с усталостью, длинный язык вывалился из пасти, как у загнанной до полусмерти собаки, с него срывались клочья пены. Чудовище, казавшееся не страшным, а несчастным и донельзя замученным, выкарабкалось на тракт, перепугав захрапевших лошадей, и ухватило Эрхарда за стремя.
