Михаил Ротарь - Три закона Дамиано
- Но распространил курение на Руси Петр Первый. Его же считают прогрессивным царем!
- Он очень большой греховодник был! Он вино и водку ведрами пил, но это полбеды. Он распутствовал, дикие оргии устраивал под названием "ассамблеи". А то, что он западные порядки на Руси внедрил, так еще не известно, хорошо это или плохо.
Матвей всю дорогу молчал. Он думал о чем-то своем. Я не заметил ничего особенного в его поведении.
Мы опять переехали речку под названием "Кокаиновые Мосты". Кто-то слепил нас сзади. Дорога была узкая, двум машинам с трудом разъехаться, и они нас не обгоняли. Вдруг дорогу перебежал совсем некстати выбежавший из леса лось, и наш шофер инстинктивно затормозил. Идущая сзади машина влетела нам взад, и оттуда послышался отборный мат. Мы все остановились. Лось моментально с топотом исчез в лесу, что был через дорогу..
Нас поддала в зад обыкновенная "Audi", ничем не примечательная. Наш джип не пострадал нисколечки, у них слегка пострадал бампер. Инцидент яйца выеденного не стоил. Тем более, виновниками были они. Не выдержали дистанции, и точка! Но объясниться надо.
Оттуда вышли три крепких пацана, еще один остался в машине. Один из них, вероятно, главный, стукнул по капоту нашей машины кулаком:
- Вы что, козлы, подставить нас решили? Какого хера тормозить так резко?
Наш шофер стал объяснять им:
- Нам дорогу перебежал лось. Пришлось резко затормозить. Вы могли бы и дистанцию соблюдать. И так километа два меня в зеркало слепили!
Только сейчас эти гопники увидели, что шофер одет в рясу. Один из них начал заливаться истерическим гоготом:
- Пацаны, ну прикол какой-то! На ночь глядя попа с попенком встретить! Да еше на такой тачке. Попик, слушай, дай машину покататься! Через пару лет вернем, честное пионерское! Даже бензина полбака зальем!
Тот, что был главным у них, был не так остроумен:
- Короче, святители, правила такие: здесь хозяева мы! Нам никто не указ, даже ментура! С вас сто баксов за бампер. Или оставляйте здесь свою тачку и валите пешочком, пока кости целы.
С этими словами он ударил кулаком в живот послушника, и тот согнулся, с трудом удерживаясь на ногах.
Два его кореша заржали, радуясь шутке своего предводителя. Но отцу Павлу и мне этот юмор не понравился. Не сговариваясь, мы вылезли из машины наружу.
Вопрос был даже не в сотне баксов за бампер, хотя по всем законам правда была на нашей стороне.
От нас ответил отец Павел. "Вначале было Слово".
- Одумайтесь, дети мои! Не творите греха понапрасну!
- Пошел ты, папаша, на хрен!- ответствовало дитя божие. - Сто долларов на капот, и валите домой, пока мы добрые. А то мы тебя поразим.
- Не добро ты творишь, но зло! Покарает тебя Господь, не увидишь ты сына своего, так и сгинешь в темнице беззубым!
Сверкающий пока здоровыми зубами детина ухмыльнулся, посмотрел на упивающихся смехом корешей и попытался нанести удар священнику. Но дальше произошло что-то непонятное. Отец Павел, слабенький, толстый и лысеватый старичок, моментально пригнулся. Удар пришелся в воздух. Святой отец нырнул под руку этой грешной детины и сам ударил того в живот. Затем он приподнялся, поднял грешника на себя и понес бренное тело на обочину.
Он скинул его туда и сразу же обернулся, проверяя, чисто ли за спиной. Затем перекрестился и вернулся на поле брани.
Он отсутствовал недолго, но диспозиция чуть изменилась. "Шестерки" успели достать монтировки и размахивали перед нашими лицами, словно мечами.
- Виктор! Мой правый, твой левый,- услышал я от него.
Мне некогда было удивляться перемене в лексиконе святого отца. Их надо было рассоединить и разбираться с каждым по-одиночке. Я вытянул губы трубочкой и стал гугнявить, подражая персонажу из старой комедии:
- Утю-тю-тю! Иди ко мне, мой милый!
"Мой милый" махал монтировкой, но делал это явно непрофессионально. Я сделал шаг.
Отец Павел подходил к его корешу с другой стороны. Наконец, у моего не выдержали нервы, и он ринулся на меня. Я присел, отклонился в сторону и сделал подсечку. "Мой милый" с проклятиями полетел на землю.
В качестве признания в любви я поцеловал его ногой двумя контрольными ударами в грудь и в пах. Полчаса отдыха ему гарантировано.
Моментально я кинулся к отцу Павлу. Но моя помощь ему была не нужна. Я не видел как, но помощник "властелина дороги" уже лежал на земле, а отец Павел сидел на его груди и душил его той самой монтировкой, приговаривая при этом:
- Дух позорный, я же предупреждал тебя о покаянии! Истинно говорю тебе: когда ты "откинешься", никто тебя не встретит у врат тюремных. Детей своих ты увидишь, но они плюнут тебе в лицо. И носить они будут уже другую фамилию, и жена твоя будет тяжелой, но не от тебя. Меня ты тогда вспомнишь, но поздно уже будет. Пойдешь в кабак напиться с горя, там тебя на пику и посадят!
Проблема была решена. Их водитель, виновник происшествия, не знал, что ему делать. В схватке он не принимал участия, но боялся попасть под горячую. Бить его было не за что, ему еще достанется за аварию от своего перекалеченного босса. Мне стало его жалко.
- Не вибрируй. Тебя бить не будем. Не рыпайся. Теперь слушай сюда внимательно! Там лежит твой предводитель.
- Я вижу.
- Видеть мало. Надо его поднять. Потом погрузишь остальных. И в больничку всех. Ври там, что хочешь, только про эту встречу забудь. Подрались между собой по пьянке, и баста! Не выполнишь - до следующей субботы не доживешь. Если не веришь, могу любые аргументы предъявить. Где больничка ближайшая, знаешь?
- Знаю! - испуганно ответил он.
- Это не огнестрелка, ментам докладывать не будут. Бампер сами почините. Марш!
Мы проследили, как он всех погрузил в машину. Он обогнул нас и резво попер вперед.
Шофер уже отошел от удара, но теперь за руль сел сам отец Павел. Он стартанул не хуже своего инока. Мы сопровождали их до тех пор, пока он не свернул на знак "Медпомощь".
- Скажите, отец Павел, а так драться Вас в семинарии научили?
- Нет, Виктор. Я же не в рясе родился. Я крестился, веру и постриг принял уже в твоем возрасте. А до того Афган был, десантная рота. Второго августа каждый год принимаю стопку за упокой всех тех, кто из нашего взвода там остался. Всех поименно поминаю. Двери после вечерни закрываю и тихо молюсь. Один.
- До сих пор помните?
- Такое не забудешь. Столько крови и боли, что Апокалипсис легким праздником кажется.
Когда читаю откровения Иоанна, всегда вспоминаю: "Духи за зеленкой! Огонь!" Во сне иногда даже сам не разбираю, где духи бестелесные, а где телесные, "душманы".
- На пуштунском "душман" означает "враг". А "дух" - то же самое, только по-русски.
