Евгения Гордеева - Дар на верёвочке
'Э-э-э! Что ты делаешь, упырица? - завопил голос. - Прекрати немедленно!'
- Прекращу, но жду подробного рассказа, а то я ведь сейчас шутить не буду!
'Ох, не раскусил я тебя, Змиево отродье! Надо было ещё в Вон-Воже от тебя избавиться, да пожалел… на свою голову!'
- Энан, а головы-то у тебя и нет, - насмешливо отозвался Вечко. - Кроме твоего склочного характера ничего не осталось.
'Нормальный у меня характер! Чего это ты подпеваешь этой упыриной девке? Дара её странного боишься?'
- А мне-то чего бояться? - продолжал веселиться Отшельник. - В моём нынешнем состоянии мне мало кто неприятность причинить может!
'Даже она?'
- Да я и вам не причиню, если расскажете про… отца, - хмуро произнесла Делька. - Мне маму надо искать!
- Я сам расскажу, - раздался из-за деревьев голос наместника.
Мужчина подошёл к Дельке, напряжённо вглядываясь в её лицо, словно сравнивал его с чертами давно забытой женщины. Капли воды стекали с его мокрых волос. Видно пришлось наместнику остужать свою злость в ручье, что журчал у подножия этой горы. Да и кровь с груди была смыта, а раны почти затянулись. Значит, и в самом деле, был этот источник целебным.
Делька, поборов свою неприязнь, тоже посмотрела в лицо наместнику. Удивительно, как она раньше не заметила, что у Змиулана и Тома одинаковые глаза.
- Адель… ты очень похожа на свою мать, Вию… - наместник устало опустился на землю рядом с амулетом, и какое-то время собирался с мыслями. - Она не сказала мне, что ждёт ребёнка.
Девушка присела рядом с ним.
- Так, значит, - комок застрял в горле Дельки, - вы… в самом деле мой отец?
- Раз вещунья говорит… Нет, я не в том смысле, - спохватился Змиулан, видя, как отшатнулась от него девушка. - Я… должен разобраться в себе. Это очень сложно, вот так, сразу… А ведь ты всё знал, - в сердцах вырвалось у него. - Знал, и не сказал!
'Что я должен был тебе сказать? - возмутился Энан. - Что это наши с тобой дети? И выложить тебе все свои тайны? Скажи спасибо, что я её не тронул… - Делька с ехидной миной протянула руку к амулету. - А-а-а!!! Убери от меня свою дочь! Она мне угрожает!'
- Чем? - не понял панического настроения Энана наместник.
'Пусть она сама тебе рассказывает, что так скрывала…Ты же хотел узнать её тайну!'
Змиулан поднял на дочь изумлённый взгляд.
- Что в тебе есть такого, что даже Энан боится?
- В том-то и дело, что ничего, - замялась Делька. - Они меня силы лишили… - и такая горечь прозвучала в её голосе, - так, что я теперь не могу ею пользоваться, но… могу управлять.
- Управлять?
- Да… Я действительно уносила поток… тогда, на капище. Эх… Потом вернула его на место. Я только там разобралась и поняла, что со мной творится, и почему без боли я не могу подойти к источнику.
- Погоди… Кто тебя лишил силы?
- Маги в Змеином замке, за покушение на наместника Кедрача.
- В Змеином… Кедрач…
Наконец история жизни и злоключений Дельки сложилась в голове наместника в единое целое. Девочку, наделённую силой, забрали на обучение в Орден Змеи, а потом за какой-то проступок подвергли страшному наказанию, но перестарались. Или что-то не учли… Ненужный, пустой ребёнок был отправлен в приют, а потом в храм. Там и встретились брат и сестра, ведомые дорогами судьбы навстречу друг другу. Только, что случилось с их матерями?
- Маму похитил какой-то маг, и мне надо её найти! - словно слыша его мысли, сообщила Делька.
- Найдём! - решительно заявил Змиулан. - Обязательно найдём!
'Э-э-э! - завопил Энан. - А меня спросили? Я не собираюсь никого разыскивать! И не тяни ко мне свои гадкие руки! Змий, уйми её!!!'
- А почему 'Змий'? - удивилась девушка. - Главу нашего Ордена так называют. Змей.
- Потому… - нахмурился наместник. - Потому что со мной они сделали то же, что и с тобой, только намного раньше!
- Что сделали?
- Лишили силы… Только для приюта я был уже староват, - он зло усмехнулся. - Меня просто выкинули из замка, предоставив самому устраиваться в этой жизни. И было мне в ту пору неполных пятнадцать лет…
Двадцать пять лет назад
Старшие ученики школы Змеи перешёптывались по тёмным углам замка, обсуждая страшную, почти невероятную новость: 'Студента Орвида обвинили в злонамеренном неуважении к старейшему преподавателю Ордена Луке Лукичу, который чудом избежал гибели при проведении опыта по вине всё того же школяра. Кроме того вышеозначенный студент вину свою не признал, чем доказал ещё и свою трусость, патологическую лживость и лицемерие. А людям с таким набором качеств нет места в гильдии магов. Наказание для Орвида выбрали самое суровое, которому можно подвергнуть мага - лишение силы'.
Практически никто из студентов не верил в вину Орвида, одного из перспективных молодых магов. Лука Лукич был так стар, что порой ученикам самим приходилось спасать преподавателя - склеротика от последствий его бурной магической деятельности. Но все учителя школы настаивали на версии, что пользуясь провалами памяти Луки Лукича, Орвид решил зло подшутить над стариком. Его видели выходящим из кабинета перед самым взрывом. И только оперативные действия преподавателя Гардаша спасли пожилого мага от смерти.
Орвид в своё оправдание говорил, что был в кабинете Луки Лукича по его же просьбе, и просматривал древние свитки. Но старый маг не мог вспомнить, давал ли он такое задание студенту. Вина Орвида считалась доказанной, и его ждал ритуал отлучения от магии. Парень замкнулся в себе, перестал с кем-либо общаться, отказался от пищи и воды, и ожидал своей участи. Неизвестность была для него хуже смерти.
Обряд проводили все члены Совета Ордена Змеи. Никто не вступился за парня, никто даже не подумал облегчить его страдания, несмотря на то, что болевые ощущения при этом ритуале человек испытывал не шуточные. Они считали, что наказание должно не только соответствовать вине, но и превышать её многократно, дабы виновный в преступлении на всю жизнь запомнил этот урок.
Молодой человек неполных пятнадцати лет, постигавший профессию мага и лишённый теперь возможности зарабатывать этим себе на жизнь, был выпровожен за ворота Змеиного замка на все четыре стороны. Его судьба никого из магистров не интересовала, и устраиваться в жизни он должен был сам. Близость моря сподвигла юношу наняться матросом на судно. И стал бы Орвид морским волком, если бы через пять лет в одном из плаваний не подслушал он разговор двух подвыпивших пассажиров, один из которых был ему очень хорошо знаком.
- Ты точно выяснил, где она живёт? - спросил низкий красивый баритон.
- Точно… Не сомневайтесь, господин Шо… - ответил второй мужчина, от звука голоса которого по телу Орвида побежали мурашки злости и застарелого детского страха.
