Галина Гончарова - Тайяна. Вырваться на свободу
— Это еще кто кого толкнул?
— Извинилась? Было! Ну и что еще надо?
— компенсацию? — ехидно предположил мужчина.
— Могу заказать вам новые штаны. Из нормальной ткани, а то в той у волчицы зубы увязли, — Яна выглядела невинно. — Только размеры скажите, а то вдруг самомнение не поместится.
— А вы не хотите снять мерки?
— Могу попросить Аашу. Мерки, шкурки — это к ней…
Аэлена молча уселась к столу — и карандаш забегал по бумаге. И то, и другое у нее было всегда под рукой, как и у любого художника. А мало ли что захочется зарисовать? Причем — срочно, пока не забыла?
Надо ловить момент…
— А без волчицы вы на что способны, лайри?
— На все, — спокойно проинформировала Яна. — Что не карается законом.
— Законом людей — или Леса?
— Обоими…
— Яна, вот возьми.
Аэлена отчетливо поняла, что если не развести спорщиков, они так и будут ругаться. И чем это еще закончится? И принесло же Гарта именно сегодня!
Вообще, деверя она любила, ценила и всегда была рада видеть. Но… где, во имя Четырехликого, он умудрился сцепиться с Яной!? Да еще так?
Обычно от Гарта можно было добиться только ледяного презрения, а тут — извольте получить!
— спасибо, Аэлена. Ты чудо.
Яна сунула листок в карман — и рванула обратно на улицу, краем уха еще услышав:
— И что это малолетнее хамье делает в твоем доме, Аэла?
Хамье?
Ну, ты в следующий раз штанами не отделаешься, гад!
А что этот случай представится — Яна и не сомневалась. Как и в том, что гад получит от Аэлены достойный ответ.
* * *Радея долго вглядывалась в рисунок, но потом покачала головой.
— Не знаю. Вроде и похож, а вроде и нет. У того волосы темнее были, щеки как потолще, бородка… не могу сказать.
Яна и Рошер молчали, пока не вышли за порог 'гостеприимного' дома. Прорвало их только в городском саду.
— Думаешь, это Диолат?
— а кто еще? Похож же…
— А если это старший брат?
— нет у него братьев… наверное. Узнать надо. И потом, Яна, ты в людских хитростях настолько не разбираешься. А ведь все это… волосы покрасить и смыть — час, бородку приклеить — минута…
— Щеки отъесть?
— Со щеками и того проще. Есть специальные пластинки, ими комедианты пользуются. Засовывают в рот — и щеки дуются, и голос меняется.
— Вот оно как… не знала. Но как тогда быть?
— А вот тут я уже не знаю. Радея — не свидетель.
— И цена ей — медяк. Если мы к градоправителю с этим придем — нас на смех поднимут.
— К тому же — зачем Диолату смерть Аэлены?
Яна потерла лоб.
— Не знаю. И кто эта загадочная женщина? Рошер, а может быть так, что на одну семью нацелилось двое злодеев с разными интересами?
— У нас все может быть.
— и так одновременно? Странно это… а вместе они действовать не могут?
— Яна, я допускаю все. Но…. зачем!? Что могла сделать Аэлена? И этой женщине, и Диолату? Понимаешь, она же совершенно безобидна! Вся в своих картинах, семье, доме… даже любовника нет, я‑то знаю.
Яна не стала спрашивать — откуда. Знает? Значит, так оно и есть.
— Значит, есть что‑то, чего мы не знаем. Рошер, а откуда вы знакомы?
— Мы на одной улице жили в детстве. Ну и лет шесть назад…
— Шесть лет? А переехала она во сколько?
Рошер задумался.
— знаешь, ей лет пятнадцать тогда было…
— И сколько ты ее не видел?
— да тоже лет шесть — семь.
— и что с ней было за эти годы? Знаешь?
— Э… нет.
— а если навести справки? Ты же завтра идешь в управу…
— Ты в чем‑то подозреваешь Аэлену?
Яна замотала головой.
— Да нет же! Рошер, ты не понял! Просто у любого человека есть то, что он будет скрывать от всех. А может, в этом и есть разгадка? Или бывает так, что кто‑то кому‑то переходит дорогу — и даже не замечает. У меня мама так… не важно! Но страдают из‑за этого невинные люди! Понимаешь?
— Думаешь, Аэлена что‑то упускает в своей жизни, а мы не видим концов?
— Вот!
— ладно, я попробую узнать. Бедные мои уши…
— А я попробую зайти с другой стороны. Ты знаешь, что там за кабак? Который нам называла Радея?
- 'Плавунец'. Гадкое местечко. Гнилое.
— А сходить туда придется.
— то есть?!
— Радею я видела. Смогу изобразить. Волосы затемню, глаза накрашу, чтобы похоже было…
— ты нархи — ро, это не спрячешь.
— под плащом? Поговорим с Аэленой, она художница, поможет. И передам записку для неизвестного. Назначу ему встречу.
— Хм — м… рискуешь.
— И Радеей тоже. Думаешь, я не понимаю, что ее могут убить?
— Понимаешь. И не жалко тебе ее?
— Аэлену мне больше жалко. Слушай, а кто такой Гарт?
— Гарт… а что вдруг?
— да он сегодня был у Аэлены.
— Такой… примерно как я, темноволосый…
— Ну да.
— Так это брат ее мужа. Младший. Они вроде как дружат и хорошо, он, небось, зашел племянников повидать.
Яна застонала. Вот брата нам и не хватало для полного счастья! Да чтоб ему… чтоб его Ааша три раза покусала!
Вот ведь… вляпалась!
* * *Аэлена сейчас думала примерно то же самое. Гарт ругался.
Вдохновенно и изобретательно, как это могут только истинные аристократы — вроде и слова грубого тебе не сказали, а все равно сидишь дурак — дураком.
— Я понимаю, что нархи — ро — это экзотика! Но зачем тащить в дом всякое… отребье?
— Не буду ж я бегать к ней на другой конец города каждый раз, когда накатит вдохновение?
— а брат знает?
— приедет — расскажу. А что у вас случилось с Яной?
— Ничего.
— а при чем тут штаны?
— Не при чем.
— и где вы познакомились?
— Нигде!
Гарт фыркнул и постарался побыстрее откланяться. Он отлично понимал, что Тайяна все расскажет подруге, но… уж очень непривлекательно выглядела история, в любом изложении!
Он тоже виноват, что не сдержался, не понял, что перед ним женщина. Но — был немного навеселе, устал и не вглядывался. Вот и вышло, как вышло.
И даже осуждать девчонку всерьез нельзя.
Она боялась, нервничала, естественно, пыталась защититься как могла.
Гарт мог ее понять. Но симпатий ему это точно не прибавило.
Аэлена же порадовалась, что он так быстро ушел — и даже не спросил для чего Тайяне какой‑то портрет. А мог ведь, еще как мог — и что ему отвечать?
А для чего Тайяне портрет Диолата?
Ответ Аэлена узнала этим же вечером — и ахнула, прижав руки к щекам.
— вы думаете, это — он!? Но зачем!?
— Знать бы, — Рошеру идея с кабаком не нравилась, но выбора не было.
— Мы же… я же… это месть?
