Стивен Эриксон - Сады Луны
Паран поднялся на ноги, зашатался, когда у него закружилась голова, и снова рухнул на землю.
— Похоже на нерешительность, — произнёс равнодушный голос.
Моргая, Паран перекатился на спину. Над ним стояли юноша и девушка — близнецы. Молодой человек был одет в свободное шёлковое одеяние — белое с золотом; его узкое лицо было бледным и холодным. Его сестра закуталась в блестящий пурпурный плащ, а в её светлых волосах вспыхивали рыжеватые пряди.
Говорил юноша. Он невесело улыбнулся Парану.
— Нам давно нравился твой… — он удивлённо раскрыл глаза.
— Меч, — закончила девушка с самодовольной ухмылкой.
— Куда более тонко, чем, скажем, монета, не так ли? — Улыбка юноши стала издевательской. — Большинство, — сказал он, оглядываясь на жуткую арку ворот, — тут не задерживается. Говорят, когда-то был культ, приверженцы которого топили жертв в болотах… Я полагаю, Худ находит такое эстетически привлекательным.
— Ничего удивительного, — протянула женщина, — у Смерти нет вкуса.
Паран попытался сесть, но тело не слушалось. Он уронил голову и почувствовал, как странная глина подалась под её весом.
— Что случилось? — прохрипел он.
— Тебя убили, — легко ответил юноша.
Паран закрыл глаза.
— Почему тогда я не прошёл во Врата Худа, если это они?
— Мы вмешались, — сказала женщина.
Опонны, Близнецы Удачи. И мой меч, неопробованный клинок, который я купил столько лет назад и капризно назвал…
— Чего двуединые Опонны хотят от меня?
— Только эту жалкую, невежественную сущность, которую ты зовёшь своей жизнью, милый мальчик. Беда со Взошедшими в том, что они пытаются мошенничать в любой игре. Но мы, конечно, любим… неопределённость.
В воздухе зазвенел далёкий вой.
— Ого, — сказал юноша. — Я бы сказал, пора определяться. Нам лучше удалиться, сестра. Прости, капитан, но, кажется, ты всё-таки пройдёшь через эти Врата.
— Может быть, — заметила девушка.
Брат накинулся на неё:
— Мы же договорились! Никаких драк! Драки — это неопрятно. Неприятно. Я терпеть не могу эти отвратительные сцены! К тому же эти играют нечестно.
— Так и мы не будем, — огрызнулась сестра. Она обернулась к вратам и, повысив голос, воскликнула: — Владыка Смерти! Мы хотим говорить с тобой! Худ!
Паран повернул голову и увидел, как согбенная, хромающая фигура вышла из врат и медленно приблизилась. Паран прищурился: старуха, ребёнок с текущей по подбородку слюной, искалеченная девушка, низкорослый, изуродованный трелль, иссушенный тисте анди…
— Да определись уже! — буркнула сестра.
Чудовище склонило набок череп с растянутыми в смертной улыбке грязно-жёлтыми зубами.
— Сами вы выбрали, — сказало оно дрожащим голосом, — без фантазии.
— Ты не Худ, — нахмурился брат.
Кости шевельнулись под скрипящей кожей.
— Господин занят.
— Занят? Мы не потерпим оскорблений! — возмутилась сестра.
Чудовище захихикало, но потом резко замолкло.
— Как неудачно. Сладкозвучный, глубокий и гортанный хохот мне бы больше подошёл. Ну да ладно, отвечаю: а мой господин не потерпит того, что вы вмешались в естественный переход этой души.
— Убитой рукой бога, — возразила сестра. — Это делает его законным трофеем.
Создание закряхтело, подвинулось ближе, чтобы взглянуть на Парана. Глазницы слабо поблёскивали, словно в тени прятались старые жемчужины.
— Чего, Опонны, — спросило оно, разглядывая Парана, — вы хотите от моего господина?
— Я — ничего, — сказал брат, отворачиваясь.
— Сестра?
— Даже богов, — ответила она, — ожидает смерть, неопределённость, неуверенность, которая прячется глубоко внутри них. — Она помолчала. — Дай им неуверенность.
Существо снова захихикало и снова резко замолкло.
— Обмен.
— Конечно, — отозвалась сестра. — Я найду другую безвременную смерть. Даже бессмысленную.
Жуткое создание помолчало, потом его голова скрипнула и кивнула.
— В тени этого смертного, разумеется.
— Договорились.
— В моей тени? — спросил Паран. — Что это значит?
— Увы, большое горе, — ответило чудовище. — Кто-то близкий тебе пройдёт через Врата Смерти… вместо тебя.
— Нет. Забери лучше меня! Умоляю!
— Тихо! — рявкнуло чудовище. — От пафоса мне становится дурно.
Вой зазвучал снова, на этот раз намного ближе.
— Нам лучше уйти, — сказал брат.
Чудовище приоткрыло челюсти, чтобы расхохотаться, но потом с треском их захлопнуло.
— Нет уж, — пробормотало оно, — хватит.
Оно заковыляло обратно к Вратам и остановилось только раз, чтоб обернуться и помахать на прощание.
Сестра закатила глаза.
— Нам пора, — тревожно повторил брат.
— Да-да, — протянула сестра, разглядывая Парана.
Капитан вздохнул и отвёл взгляд.
— Только давайте обойдёмся без прощальных загадок.
Когда он опять посмотрел туда, Опонны уже исчезли. Он снова попробовал встать. Снова безуспешно.
Новое присутствие наполнило воздух напряжением, запахом угрозы. Со вздохом Паран завертел головой. Он увидел двух Гончих — огромных мускулистых тварей, которые сидели и смотрели на него, высунув тёмные языки. Это они перебили солдат в Итко-Кане. Вот эти проклятые, ужасные звери. Оба Пса замерли, наклонив к нему головы, словно заметили ненависть в его глазах. Паран почувствовал, как сердце холодеет от их жадного взгляда. И не сразу заметил, что сам оскалил зубы.
Пятно тени отделилось от двух Гончих, пятно в форме полупрозрачного человека. Тень заговорила:
— Посланник Лорн. А я бы ждал кого-то более… способного. Хотя, следует признать, умер ты хорошо.
— Очевидно, что нет, — сказал Паран.
— Ну да, — проговорила тень, — и теперь мне придётся заканчивать работу. Столько дел, столько дел.
Паран подумал о том, что Опонны сказали прислужнице Худа. Неуверенность. Если боги чего и боятся…
— В день, когда ты умрёшь, Престол Тени, — тихо сказал он, — я буду ждать тебя по ту сторону этих врат. С улыбкой. Боги же могут умереть, не так ли?
Что-то громко треснуло под аркой ворот. Престол Тени и Гончие вздрогнули.
Паран продолжил, удивляясь собственной отчаянной храбрости — поддразнивать самих Взошедших. Я же всегда презирал начальство и власть, не так ли?
— На полпути между жизнью и смертью — это обещание мне ничего не стоит, видишь ли.
— Лжец, единственный Путь, который может теперь тебя коснуться, это…
