Лесной техникум и Девять Неизвестных (СИ) - "Kancstc"

Ваня не помнил, как оказался возле этого противника, а тот, ухмыляясь, стянул балаклаву. Под балаклавой оказался Ромка.

— Ну что, неудачник… — начал он, гадостно ухмыляясь и отводя руку с ножом для удара.

И в этот момент Ваня почувствовал, дикую, жгучую ярость, которая наполнила всё его существо жаром, тем самым, который он вдыхал в печи Бабы Яги. И он выдохнул этот жар в своего врага. Ромка вспыхнул весь, сразу, от пяток до кончиков волос. Вспыхнул и дико закричал. Он ещё попытался махнуть своим оружием, но нож, месте с горящей кистью упал на землю. А в следующее мгновение какая-то сила подхватила Свету и захвативших её врагов и втянула в машину, по дороге сбивая с Ромки пламя. Ваня успел бросить во врагов ещё одну молнию, уже слабую, в машине, рядом с водителем, полыхнуло, но двигатель уже взревел и внедорожник прыгнул вперёд, неестественно быстро. А возле ног стонала Ильмера.

Ваня упал на колени, зажимая рану своей девушки, но что он мог сделать? В голове, помимо воли, возник образ Полоцкого. И вдруг Ваня почувствовал, словно князь-чародей стоит рядом. «Напали! Свету украли!…», — бросил Ваня в пространство.

— Иду! — последовал ответ.

Несмотря на ранения (и чего этим гадюкам надо?) Гусь оставался на позиции до отхода резерва, сумевшего таки захватить цель, после чего с усилием отжался от земли, и попытался сделать шаг в сторону машины, закреплённой за группой огневой поддержки.

Глава 20

Тогда считать мы стали раны…

Гусю оставалось пройти до машины, предназначенной для эвакуации огневой группы всего метров сто, парнишка был занят своей кусачей подружкой и его можно было не опасаться, но змеиный яд уже оказывал своё действие, а трава словно оплела ноги и вокруг стали собираться туманные силуэты. Тогда Гусь приказал сидящему в машине водителю отходить самостоятельно и с тяжёлым сердцем сдавил в руке амулет экстренной эвакуации. Задание выполнено, но… Это был разгром! Да кто же такие, эти детишки!

Полоцкий и Муромец развлекались фехтованием. Не спортивным, современным, а привычным им богатырским: босые, в одних только холщёвых шароварах, они бились учебными мечами. Те отличались от боевых только тем, что не были заточены. Бились они расслабленно, посмеиваясь, подкалывая друг друга. Златогорка в пушистом домашнем халате сидела на крыльце, смотрела на это действо и, попивая сбитень, размышляла о том, как бы выведать у Яги рецепт её сбитня. Эта проблема занимала богатырку уже не один век. Не то, чтобы она сама варила плохой сбитень, сама бабушка Ольга её учила, да и Илюша, вот, не нахвалится, но сбитень Яги… Это что-то!

Неожиданно богатыри остановились, напряглись и рванули куда-то, пропадая с ристалища. Только Полоцкий успел крикнуть в пространство:

— Тревога!

Златогорка тоже вскочила и пропала, делая первый шаг. Так и не выпустив из руки стакан со сбитнем.

Оруженосец Хорнет, ответственный за эвакуацию огневой группы, сидел за рулём своей машины, спрятанной в придорожных кустах напротив въезда в деревню. Раньше Задел был намного больше и здесь был въезд на один из участков, а за спиной у него просматривались остатки фундамента деревенского дома. Приказ уходить пришёл не то, чтобы неожиданно, учитывая, какие отголоски боя доносились до Хорнета, но всё же… неожиданно. Но он был уже опытным воином, поэтому быстро выскочил на дорогу, повернул в сторону другого Задела, того, который посёлок, и резко вдавил газ в пол. Усиленная и улучшенная магией машина с места рванула под сотню…

Он ещё успел удивиться: Что это за пигалица в халате стоит прямо у него на пути? Впрочем, тем хуже для неё! Но девушка, очень хрупкая на вид, повела себя странно: вместо того, чтобы испугаться, сжаться, как делают все нормальные люди в такой ситуации, она выставила вперёд плечо и словно упёрлась. А дальше был удар, полёт через лобовое стекло и крайне жёсткое приземление на дорогу.

Сиззлинг нервно мерил шагами довольно большую залу, приличествующую солидному родовому замку. Омнитуенс сидел в кресле, делая вид, что абсолютно спокоен, но было видно, что и сам он напряжён до предела. Обоих с утра мучили нехорошие предчувствия. Неожиданно в воздухе проскользнуло какое-то напряжение, после которого Омнитуенс вскочил и бросился на двор замка, Сиззлинг же провёл ладонью перед собой и в воздухе словно появилось окно, в котором обнаружились магистресса Виталия и её ученица.

— Что случилось, огонёк ты наш? — спросила она вместо приветствия.

— Можешь сюда подойти? Здесь сейчас будут несколько тяжёлых, боюсь мои недоучки не справятся.

— Да? — в голосе целительницы сквозили скепсис и удивление, но, тем не менее, она сделала руками жест, словно раздвигала что-то и на месте окна образовалась дверь. — Идём, — она махнула рукой Вике и вошла в залу.

Сиззлинг молча махнул им рукой и тоже бросился на двор, где собралось уже прилично народу. А через несколько минут на двор вкатился внедорожник с выбитыми боковыми стёклами, обгоревшей изнутри обшивкой и полностью сгоревшим задним колесом. Водитель с ожогом в пол лица не без труда выбрался наружу.

— Где? — коротко спросил Сиззлинг.

— Багажник, забирайте. Но, архимаг!…

Тем временем несколько человек достали из багажника спелёнутую сетью девушку и унесли её в замок, дальше из машины вылез Гусь, с опухшим лицом и руками. Вылез, пошатнулся и чуть не упал. Устоял он только потому, что его подхватил кто-то из встречавших.

— Кто это тебя так? — спокойно спросила Виталия, рассматривая его лицо. — Что за змеи?

— Там только гадюки водятся, — подал голос Омнитуенс.

— И такое согласованное нападение… Скажи уж мавки постарались… — В лазарет, тройная доза гадючьей сыворотки и обезболивание.

Гуся увели. И тут из машины донёсся стон. Вика заглянула внутрь и охнув замерла. На заднем сиденье лежал Рома, обгоревший, как головешка. Вся кожа обуглилась, руки ниже локтей, и ноги ниже колен сгорели полностью, веки тоже сгорели и только чудом уцелевшие глаза метались из стороны в сторону, да зубы светились из-под обугленных губ. Виталия отвесила своей ученице мощную пощёчину и процедила:

— Не сметь впадать в ступор, ученица! Ты — целитель! От тебя зависят жизни людей!

— Д-да, учительница!

— Берёшь его, обезболивание, стабилизация, глубокая диагностика. Ну-ка, повтори, какая последовательность?

Вика огромным усилием воли взяла себя в руки и обратилась к командиру прибывшей группы:

— Что ему уже сделали?

— Стандартное противошоковое, — ответил тот, что сходу бросился предъявлять претензии Сиззлингу.

— Тогда: стабилизация первая ступень, обезболивание третьей ступени и стабилизация второй ступени, потом диагностика.

— А ты молодец, чему-то выучилась! Вперёд! Вы двое, — Виталия ткнула пальцем в двоих из топящихся на дворе целителей, — с ней, она — главная.

Не сказать, что эти двое целителей, оба в ранге волшебника, были рады попасть в подчинённые к ученице, но не с их уровня спорить с магистрессой. А уж тем более с Виталией. Рому погрузили на носилки и унесли.

— А тебя кто так? — заботливо спросила целительница у последнего оставшегося в машине пассажира, отворачивая ворот его куртки и рассматривая рану.

Тот только тихо простонал. Ответил его командир, с обожжённым наполовину лицом:

— Не знаю. Девка какая-то бешеная, метров с пяти прыгнула и укусила.

— Если я правильно понимаю, мавка в состоянии частичного оборота, — вставил своё слово Сиззлинг.

— А! Мавка! — кивнула Виталия и командным голосом прикрикнула на толкущихся тут же целителей: — Этому, замена крови, 30 процентов… для начала, гадючьей сыворотки… 10 доз! И пробу яда из раны, сейчас!

— Э… магистресса…

— Что? У тебя нет набора для проб? Держи, бездельник!

И она бросила коллеге пакетик со шприцами, пробирками и прочими штучками для получения проб, сопроводив это действие окриком: