Олаф Локнит - Корона Аквилонии
– Сегодня, десятым днем третьей весенней луны 1288 года по основанию королевства Аквилонского, - тяжело начал Просперо, - высшие дворяне королевства и войско Аквилонии объявляют о том, что король Нумедидес из династии Эпимитреев низложен, как не вынесший бремени власти и способствовавший разорению страны. Граф Кертис, где текст отречения?
Я вынул из рукава пергамент, подошел к трону, поднялся по мраморным ступенькам и передал свиток королю. Нумедидес безучастно пробежался глазами по строчкам, молча отложил бумагу на подлокотник. Я заметил, что в левой ладони он сжимает украшенный мелкими рубинами золотой пузырек.
– От этого яда погиб мой дядюшка, - тихо-тихо, так чтобы слышал только я один, проговорил Нумедидес. - С чего начали, к тому и пришли, не так ли? Уберите вашу бумажку сударь… Я умру королем. Все ведь потеряно, верно?
– Боюсь вы правы, ваше величество, - столь же тихо сказал я.
– Восхищаюсь вашей хитростью и силой…Впрочем, теперь это не важно. Прощайте.
Нумедидес резко сорвал крышечку и был готов проглотить содержимое склянки, но неожиданно вмешался Конан - он видел, что отречение, предававшее перевороту вид законности, не подписано. Варвар прыгнул к трону, выхватил склянку из трясущейся ладони короля, отбросил в сторону, одной рукой взял пергамент, другой прихватил Нумедидеса за плечо.
– Сначала подпиши, - угрожающе сказал Конан. - А потом отправляйся на Серые Равнины. Ну?!
И тут случилось неожиданное. Нумедидес вдруг захрипел, глаза выкатились, у губ появилась беловатая пена. Он задыхался.
– Конан, отпусти его, королю трудно дышать, - я отстранил киммерийца, а Нумедидес тяжело, мешком, повалился обратно на трон. - Эй там, лекаря!
Лекарь не понадобился. Король прожил еще очень недолго - не выдержало сердце. Спустя одну пятую квадранса все было кончено. Из гортани короля врывался последний вздох, глаза остекленели и Нумедидес сполз с трона на холодные ступени возвышения. Знаменитый пятизубый венец Первых королей откатился в сторону, оказавшись у сапог молодого барона Ортео. Парнишка не долго думая нагнулся, поднял корону, озадаченно осмотрел ее и вдруг рявкнул во весь голос:
– Король умер! Король умер своей смертью! Да здравствует король!
Ортео шагнул к хмурому Конану, привстав на цыпочки надел древний венец на голову киммерийца и снова взревел ликующим тенором:
– Да здравствует король!
Барон, конечно же, не подозревал о подобных тонкостях, но в соответствии с традициями замка короны первый дворянин, объявивший о восшествии на престол нового государя, сразу же получает высокую должность первого королевского герольда - весьма немаленький чин в дворцовой иерархии! Ортео, сам того не зная, в единый миг сделал отличную придворную карьеру. Пускай его, это нам не в убыток, прежнего герольда Нумедидеса все одно следовало заменять… И малышу из захолустья будет приятно, все-таки вошел в историю!
– Да здравствует король Конан Первый, Аквилонский, из Канахов!
Зал многоголосо подхватил, а через несколько мгновений от криков, казалось бы, могла обрушиться куполообразная крыша. Конан стоял над телом Нумедидеса безмолвно. Его лицо ничего не выражало.
– Жутковатый момент, честно признаться, наконец-то сказал он мне и подошедшему Просперо. - А что дальше-то делать?
– Дальше? - Просперо на миг задумался. - Ждем остальных действующих лиц и начинаем церемонию присяги. Конан, тебе бы переодеться поприличнее…
– Ну уж нет! Если я стал королем в форме Черных драконов, в ней присягу гвардии и приму. Пусть гвардия видит, что Нумедидеса сбросили ее руками! И вот, кстати… Надо бы тело убрать. Зачем ему здесь валяться? Кертис, распорядись, чтобы его перенесли в усыпальницу или что тут у них есть? Паллантид - выстави всех лишних из тронного зала! Холуев Нумедидеса - в Латерану!
– Слушаюсь, ваше величество, - привычно ответил легат, а я ухмыльнулся:
– Не успел побыть королем и одного квадранса, а уже командует. Ладно месьоры, идемте. Длинный вечер закончился, впереди не менее длинные ночь и день! Конан, сдвинь корону с уха на темечко, а то уж больно вид ухарский…
* * *
Это была удивительная ночь. Сутолока, суматоха, неразбериха, и одновременно суровые гвардейские вояки вкупе с конфидентами Латераны наводили свой, невиданный прежде порядок. Уверен, что восемь из десяти людей, находившихся тогда в замке представляли либо военных, либо тайную службу.
Предстояло решить десятки если не сотни важнейших вопросов - сохранить драгоценности короны (то есть сам венец, скипетр, церемониальный Орден Большого Льва и прочие регалии короля), расставить на караул только верных нам гвардейцев, которые с непривычки путались в лабиринтах замка, уберечь важнейшие документы, хранящиеся в канцеляриях и королевских покоях, не впускать и не выпускать посторонних и в то же время подготовить присягу на верность новому государю, назначенную на полдень - а это значило, что во дворец придется доставить почти две сотни высших дворян Тарантии… Представляете какой сумбур?
Труп Нумедидеса немедленно переправили в родовую усыпальницу аквилонских королей, что находится на острове посреди полноводного Хорота чуть полуночнее рубежей города и оставили под охраной, туда же отправили поднятых с постелей мастеров-бальзамировщиков - Конан настоятельно потребовал, чтобы последний Эпимитрей был упокоен в родовой гробнице, историю надо уважать. Пусть Нумедидес был дурным государем, но он умер на своем троне, королем не подписавшим отречения. А то, что его преемник узурпировал власть древней династии без всякого права, сейчас никого не волновало.
Ближе к рассвету начали поступать проверенные и точные донесения о положении дел в столице - мы принимали гонцов в Малахитовой церемониальной зале, которую сочли наиболее удобной. Круглый, отделанный красивым зеленым камнем, зал превратился на время в личную резиденцию короля, куда перетащили множество столов и кресел. Ждали прибытия Троцеро, Публио и непременного барона Гленнора, который все еще занимался делами в городе.
Конан, так и не снявший черно-серебряное облачение капитана Черных Драконов (аквилонский венец временно переправили в сокровищницу, для надежности) пока ничем не напоминал короля. Взъерошенный, уставший, с кругами под глазами от долгого недосыпа, он распоряжался гвардейскими отрядами, отдавал приказы, а когда окончательно был готов свалиться с ног от усталости, подозвал меня:
– Кертис, если я не посплю хотя бы половину колокола, вам придется искать нового короля. Кто лучше всего знает дворец и столицу? Назначу двоих человек временно поуправлять Аквилонией. Разбудите после восхода солнца.
– Со столичными делами лучше будет разобраться мне, - ответил я. - Я отвечал за спокойствие в Тарантии в Латеране, город знаю, не запутаюсь. А по дворцу? Глянь на Просперо, свежий, как весенний листок!
И впрямь, молодой герцог будто и не спал три ночи подряд, сидел над бумагами, командовал и выглядел великолепно - ему еще была интересна эта игра, наследник пуантенских владетелей прямо-таки упивался свалившимися на него властью и влиянием. Все происходящее Просперо откровенно забавляло.
– Пергамент! - приказал Конан. - Где королевские печати? Я же просил не относить их в сокровищницу! Ага, спасибо, Кертис!
Конан обмакнул перо в чернильницу, что-то быстро черкнул на пергаментных листах, тщательно подписал, не глядя дыхнул на кругляш Большой печати и прижал ее к листам тонкой телячьей кожи с вырисованным аквилонским гербом.
– Держи, - король перебросил мне пергаменты. - Назначаю тебя прецептором Таранти на ближайшую седмицу, а Просперо - вице-королем, будет царствовать пока я сплю, управится… Все! До утра!
Новоиспеченный король, пошатываясь от перенапряжения и утомленности, забрал чей-то суконный кавалерийский плащ, снял с диванчика две шелковых подушки и улегся в углу, прямо на ковер, под окном выводившим на Хорот. Перед тем как заснуть, он еще успел проворчать в мой адрес:
– Кертис, только не вздумайте зарезать меня во сне! Два переворота за одну ночь - это уже слишком!
* * *
К рассвету наступило относительное затишье и я, целиком положившись на Паллантида и Просперо, вступивших в безраздельное владение замком короны, кликнул полдесятка телохранителей из числа "Беркутов" и отправился за бароном Гленнором и остальными. Заодно мне очень хотелось посмотреть, что творится на улицах Тарантии и насколько серьезных успехов мы достигли в самом городе.
В синеватых утренних сумерках Тарантия выглядела удивительно. Обычно в это время уже открываются лавки хлебопеков, спешат золотари со своими отвратительными бочками, первые повозки торговцев спешат на рынки, дабы занять самые удобные места. Ничего подобного сейчас не наблюдалось.
Город словно бы превратился в огромный военный плац - конные патрули пуантенцев и Черных Драконов, наши наемники отрядами по десять человек охраняют перекрестки, Королевская улица и все проезды, ведущие к замку перекрыты рогатками.
